Скорпиус сжал и разжал кулак и поднялся на ноги.

— Рад, что мы это выяснили, — глядя мимо него, коротко кивнул он. Затем развернулся и чеканным шагом направился прочь.

Кровь бежала по венам как никогда быстро, в голове что-то гудело, и Малфой счёл своей удачей то, что ни во что не врезался по дороге.

Никому и никогда ещё не удавалось задеть его, а Альбус…

Скорпиус потряс головой и резко одёрнул галстук.

Никому больше не удастся.

*

Джеймс сидел в старой аудитории. Кое-как умостившись на узком стуле, он, обхватив руками согнутые колени, угрюмо пялился в одну точку. Угораздило же его снова нарваться на грёбаного недоумка Уотсона с его верными тупыми дружками! В последнее время Джеймсу удавалось как-то избегать попадаться им на глаза, но сегодня не повезло, и те снова от души поиздевались над ним. А он-то уже даже успел позабыть это мерзкое чувство беспомощности и унижения, словно рассчитывал, что больше и не вспомнит. Как самонадеянно.

От этого чувства то ли злости на себя, то ли, наоборот, жалости, Джеймс ощущал себя совсем уж неуютно. Он был расстроен и слегка взвинчен, но всё-таки пришёл сюда, на место встречи, и теперь, ожидая Малфоя, растравлял попутно свою обиду, мрачнея всё больше.

Дверь скрипнула, извещая о прибытии Скорпиуса, и Джеймс встрепенулся, вскидывая на вошедшего злой взгляд.

— Какого чёрта ты опаздываешь, Мал… — резко начал он и осёкся, приглядываясь к тому повнимательнее. Дёрганные, а не привычно-плавные движения, поджатые губы, покрасневшее лицо. И растрёпанная причёска вместо неизменной безупречно аккуратной укладки! Довершали картину слегка скособоченная мантия и криво повязанный галстук — и всё это не могло не настораживать и выбивать из колеи. — У тебя что-то случилось? — мгновенно изменившимся тоном участливо спросил Джеймс, подмечая необычную для Скорпиуса нервозность… или злость… или тоже какую-то неясную обиду.

Это было странно, ведь Джеймсу ни разу ещё не доводилось наблюдать за Малфоем хоть какие-то эмоции — тот всегда превосходно умел скрывать все свои чувства. Если они вообще у него были.

Скорпиус проигнорировал вопрос, подходя ближе и падая на соседний стул, как будто появился здесь только затем, чтобы посидеть и тупо помолчать. Скривил губы, нахмурившись и сосредоточенно уставившись в стену.

— Я к кому обращаюсь, Малфой? — повысил голос Джеймс, с трудом напоминая себе, что пришёл не разговоры водить.

Но, хотя настроение и было ни к чёрту, делать сейчас что-либо такое как-то тоже не слишком хотелось. Вид обескураженного и такого, хм, “земного” Скорпиуса неожиданно изменил весь ход его мыслей и желаний, перенастроив их на совершенно другую волну.

— Отвали, — последовал вульгарный и совершенно нетипичный для Малфоя ответ, укрепляя подозрения Джеймса насчёт того, что что-то произошло. Похоже, что Скорпиус был… расстроен?

“Быть. Не. Может.” — мелькнула категоричная мысль. Поттер решительно встал, в два шага пересекая пространство, разделяющее их, и остановился прямо перед Малфоем, который продолжал меланхолично сидеть, поставив локоть на стол и облокотившись подбородком о ладонь. Джеймс прищурился, склонив голову на бок, оценивающе глядя, и слегка похлопал Скорпиуса по щекам.

— Эй, Малфой. Я же вижу, что что-то не так. Что с тобой? Я могу помочь?

— Можешь, — не сразу отозвался тот, по-прежнему не удостаивая его взглядом. — Оставь меня в покое, ради Мордреда.

Но Джеймс чутко уловил в резких словах нечто другое, чем то, что они означали, — возможно, наоборот, желание выговориться и стыд от этого желания. Такого простого и человеческого. Такого неподходящего для идеально-бездушной скотины, каким Малфой всегда так старался себя выставить.

“А Скорпиус Малфой — не такой уж и хладнокровный, — ударило Джеймса внезапное осознание. — Выходит, он… обыкновенный. Нет, ну, конечно, он особенный, с этим не поспоришь, но, всё же, прежде всего он — обычный человек? И у него тоже есть чувства и эмоции…”

Мерлин, как всё странно!

— Малфой, не выделывайся, — посмотрев сверху вниз, тихо произнёс он, впервые в жизни не испытывая в присутствии этого ледяного мальчика привычную неловкость и робость — его непременные спутники при каждом общении с тем. — Расскажи, я же помочь хочу.

— И чем ты можешь помочь, неудачник? — внезапно взорвался Малфой. — Конкретно — чем, Поттер? — он кинул на него взгляд, но вовсе не презрительный и не злой, а будто полный непонятной, совсем детской обиды.

Джеймс опешил от такого взрыва эмоций и растерянно замер, приоткрыв рот. А потом не нашёл ничего лучше, чем вдруг провести ладонью по мягким волосам, спускаясь на скулу. Усмехнулся и вдруг прижал голову Скорпиуса к своему животу.

Малфой трепыхнулся пару раз и затих, не став отстраняться. Джеймс покачал головой и, не став пока больше ни о чём спрашивать, застыл, машинально поглаживая белобрысого по голове и пытаясь осознать происходящее. По правде говоря, всё это напоминало ему бред наркомана под каким-нибудь ядрёным зельем. Скорпиус Малфой — как и всегда! — продолжал его удивлять и выбивать из колеи своим неординарным поведением.

Внезапно мелькнула мысль, что всегда ровный и острый, словно маггловская бритва, Малфой сейчас, наверное, впервые в жизни показал свою слабость, обнажил кусочек души — и перед кем! Перед ним, Джеймсом Поттером! Джеймса неожиданно накрыло волной какой-то идиотской нежности по отношению к ершистому и колючему, но сейчас явно нуждающемуся в утешении слизеринскому засранцу.

— Ну, чего ты, Скорп, — ласково забормотал он, думая о своём. — Что бы у тебя там не стряслось, всё же наладится. Не расстраивайся ты так.

На Скорпиуса его слова, однако, произвели прямо противоположное впечатление: он отпихнул Джеймса и вскинул сузившиеся глаза.

— Что за чушь ты несёшь, Поттер? — знакомые высокомерные нотки медленно, но неуклонно возвращались в его интонацию, но Джеймс только мысленно усмехнулся: как ни крути, а вся та нелепая успокоительная ерунда, которую он только что бормотал этому вредине, принесла свои плоды — его ледышка явно приходил в себя и делал это довольно быстро.

— Утешить хотел, — пожал он плечами. — Ты был расстроен. — Он помолчал и взглянул на исказившееся в недовольной гримасе лицо. — Так и не скажешь, в чём дело? — осторожно закинул он удочку.

— Да ни в чём, — вдруг на удивление без враждебности отозвался Малфой и устало вздохнул. — Обычные разногласия с одним из сокурсников на почве расхождения взглядов на жизнь и несовпадения мнений по некоторым вопросам.

— Сам-то понял, что сказал? — слегка смущённо хмыкнул Джеймс. Иметь дело со странно-мирным Малфоем было ещё более неловко, чем с обычной отвратительной высокомерной сволочью, и это обескураживало.

— Поттер, какой же ты невежа, — закатил глаза тот и слабо улыбнулся. Джеймс так и врос в пол там, где стоял, во все глаза таращась на невиданное зрелище. Он даже тайком ущипнул себя за запястье, чтобы проверить, не сон ли всё это. Но нет, всё было наяву.

“А ему так идёт улыбка, — отстранённо подумалось Джеймсу. — Почему он так редко — то есть, никогда! — не улыбается? — и следом снова, в который раз за этот час, ударила назойливая мысль: — Да что же с Малфоем такое?! Это ненормально!”

Джеймс глубоко вздохнул, стараясь не показать своего смятения и сомнений, чтобы не спугнуть эту загадочную, невиданную прежде, дружелюбную ипостась всегда бесстрастного и заносчивого Малфоёныша.

— Есть такое, — стеснённо улыбнувшись в ответ, согласился Джеймс. Не то чтобы он действительно считал себя тупым или необразованным, но, по здравом размышлении, самокритично признавал, что Малфой уж точно не по годам умнее и гораздо больше интеллектуально развит, нежели он сам. К тому же, тот сегодня настолько странный и завораживающий, что Джеймсу хотелось как можно на дольше продлить это. Ради такого он готов был поступиться гордостью и согласиться даже с откровенным поклёпом, а не то, что со справедливым, в общем-то, замечанием. Почти справедливым.