Только влюбляться он не мог и не собирался. Чушь какая — от этого всегда проблемы. Вон, Альбус на этой неделе снова с кислой миной ходил, потому что какая-то гриффиндорка на него обиделась…

Именно в этот момент дверь заскрипела и на пороге возник сам объект его размышлений — Альбус Поттер собственной персоной. Скорпиус рассеянно кивнул ему, не отрываясь от своих дум, и уже даже открыл рот, сам толком не зная, что собирается спросить, — но тот вдруг вздёрнул подбородок и, упав на постель, задвинув полог с такой силой, что чуть не оторвал его.

Скорпиус приподнял брови, удивляясь такому поведению, но комментировать не стал, лишь пожал плечами.

*

Но, как впоследствии оказалось, вчерашняя вспышка младшего Поттера была не результатом случайного приступа дурного настроения — Альбус игнорировал Малфоя весь следующий день, точнее, пытался игнорировать. Для Скорпиуса провести несколько часов без постоянных “дружеских” тычков под рёбра и вечного нелепого бормотания приятеля было почти подарком, поэтому только на первом уроке после обеда он сообразил, что Поттер подозрительно молчалив. Была история магии, а Алу ещё никогда в жизни не удавалось провести её молча, не отвлекаясь и не отвлекая при этом Скорпиуса на что-то постороннее. А в этот раз удалось. Обнаружив, что Поттер ведет конспект, пусть и подрисовывает иногда какие-то штуки на полях, Скорпиус даже задумался — всё ли с другом в порядке. Не мог же Ал, в конце концов, всё ещё дуться на его вчерашнее замечание. Это по меньшей мере смешно!

Заговаривать с ним Скорпиус не стал из принципа, но когда Поттер опоздал на последнее занятие и, неестественно выпрямившись, деревянной походкой прошлёпал мимо, к первой парте, — стало ясно, что комментарии об узколобости и стереотипности мышления его задели. Конкретно так задели. И первым идти на контакт он явно не собирается.

Скорпиус мысленно фыркнул — вот упрямый осел. И чего он добивается? Извинений? Малфои никогда ни у кого не просят прощения, особенно когда правы.

За ужином Альбус демонстративно уселся возле удивлённого этим обстоятельством Томаса Кристалла и на Скорпиуса даже не посмотрел. Тот впервые слегка растерялся, ощущая себя весьма странно: в кои-то веки он мог, наконец, не отвлекаться на поттеровскую возню и его дурацкие розыгрыши, но без них оказалось неожиданно скучно.

Нет, Скорпиус, конечно, прекрасно осознавал, что с Альбусом он почти по-настоящему дружил, а не мирно сосуществовал, как с другими однокурсниками, — но это ведь не должно было значить, что… Скорпиус и сам не знал, “что”. Получается, этот несобранный, порой раздражающий и весьма доставучий Поттер, постоянно находящийся рядом, стал для него уже чем-то очень даже привычным. Он не просто помогал Малфою казаться более нормальным и социализированным в глазах окружающих, меньше выделяться в своем вечном гордом одиночестве, а на самом деле был нужен, что не чувствовать себя… совсем уж одиноко.

Сделав это открытие, Скорпиус недовольно запил его крепким чаем и принялся с преувеличенным вниманием рассматривать беспорядочные капельки на столе. Он сидел в отдалении от остальных, как и обычно, но теперь в одиночку — и впервые чувствовал от этого себя некомфортно. Раньше он спокойно мог оставаться вне группы или без приятеля, и Альбуса в напарники брал в основном для того, чтобы меньше выделяться и привлекать внимание. А вот теперь чувствовал, что этого не хватает.

С Поттером, однозначно, нужно было “мириться”. Мозг против этого слова запротестовал — они ведь и не ссорились! — но и по-другому воспринимать это отказывался.

Малфой кинул быстрый взгляд вправо, оценивая обстановку.

Альбус, видимо, задался целью не отлипать от Кристалла — ещё даже не доев, он побрёл к выходу из зала, едва Томас поднялся на ноги. Того такое настойчивое внимание Поттера, видимо, удивляло и даже настораживало, и он, проходя мимо Малфоя, пристально посмотрел на него, выразительно приподняв брови.

Скорпиус откашлялся.

— Альбус, на минутку, — ровно позвал он. Тот остановился, картинно закатил глаза и со вздохом обернулся, сложив руки на груди. Скорпиус поманил его пальцем, придумывая, как начать разговор. Более глупо, чем в данный момент, он себя ещё в жизни не чувствовал.

Поттер (“младший”, — мысленно уточнил Скорпиус, подчиняясь недавно заведённой дурной привычке конкретизировать, с каким именно Поттером он сейчас общается. Привычка была абсолютно бессмысленна и бесполезна, но избавиться от неё Малфой неожиданно не смог, так и продолжая чисто автоматически добавлять в мыслях “младший” или “старший”, — в зависимости от того, с кем он на данный момент имел дело) уселся на лавку и одарил его внимательным взглядом, в котором явно читалось: “Ну что ещё?”. Скорпиус нахмурился и угрюмо произнёс:

— Мне написала мать, просила удостовериться, что ты прибудешь к нам на Пасхальные каникулы, — она писала ещё на прошлой неделе, но тогда Скорпиусу и в голову не пришло спрашивать об этом Альбуса: разумеется, тот поедет, как же иначе?

Альбус поцокал языком.

— Куда ж я денусь? — почти дружелюбно произнес он. Скорпиус неприязненно передёрнулся — у него возникло стойкое ощущение, что Ал придумывает, как бы от него избавиться. — Только спрашивать-то зачем?

— То есть? — нейтрально переспросил Малфой, и Альбус пожал плечами.

— Мог бы, не знаю, просто поставить перед фактом. Как ты это обычно делаешь, — бросил он почти с досадой. — Как будто тебе нужно дежурную галочку поставить, а не единственного друга в гости пригласить.

Малфой искренне удивился таким словам. Поттер говорил в таком ключе, будто иметь только одного друга было чем-то плохим. Так ведь хлопот меньше, разве нет? Это нормально и рационально.

— Если мне не изменяет память, ты со второго же курса сам напрашивался, — напомнил он. — Так что, тебя и приглашать не надо было.

Альбус медленно выпрямился.

— Напрашивался? — сузив глаза, переспросил он и тряхнул головой. Зло усмехнулся и довольно естественно протянул: — Эй, Малфой, а не спуститься ли тебе с небес на землю? Не хотелось бы тебя расстраивать, но напрашиваться к тебе — к Малфоям — никому в здравом уме в голову бы не пришло!

Скорпиус поджал губы, тоже расправив плечи и скрестив руки на груди.

— У тебя проблемы с тем, что я Малфой? — тихим голосом спросил он и сощурился.

— Нет, с тем, что ты ведёшь себя как чистокровный выскочка, которому все вокруг должны! — сорвался тот. — Считающий себя истиной в последней инстанции. И уверенный, что к мнению окружающих даже прислушиваться не стоит! — Альбус кинул взгляд на с любопытством взирающих на них одноклассников и, понизив голос, торопливо добавил: — Может, это у тебя ограниченная позиция, как у наивного хаффлпафца? Или, может, ты вообще забыл, что в нашей стране Пожиратели и их деятельность, а также их поддержка и защита вне закона?

— Это тут вообще причём?

— “Это тут вообще причём”, — кривляясь, зло передразнил Альбус, и Скорпиус поморщился. — Ещё скажи, что это не ты бросился вчера выгораживать этого сбежавшего гада. Я почитал, — с комично важным видом добавил Поттер, — он не просто “какой-то наркоман”. Он убил целую семью и мучил нескольких магглов!

— Он был слабым бесхарактерным трусом, — ледяным тоном отрезал Скорпиус. — А в Азкабане наверняка окончательно свихнулся.

— Да он и так психованный, иначе бы его не засадили.

— Довольно.

Альбус захлопнул рот, уставившись на Скорпиуса, и упрямо набычился.

— Ты не имеешь права запрещать мне выражать свое мнение!

— А ты не имеешь права оскорблять моих родственников, не зная и половины того, о чём пытаешься судить, — сухим безэмоциональным тоном проговорил Малфой.

Альбус кивнул, как будто это что-то доказывало. Чуть придвинулся и шепнул:

— Когда-нибудь, Скорпиус, это будут не просто слова. Когда-то и ты станешь таким. Ты же Малфой — от тебя ничего, кроме подлости и приверженности всяким таким делам, ожидать нельзя. Ни-че-го. Ты не способен на что-то нормальное и… не знаю — стоящее.