— Извини, я на минутку, — он поспешил в дом.

Мама обнаружилась в гостиной. Рон вошёл и застыл на пороге: ругалась она с Драко.

— …являться без приглашения!

— Мам! — позвал Рон настороженно, не сводя глаз с неожиданного гостя. Драко, услышав его голос, вздрогнул и повернул голову. Припечатал взглядом и непонятно усмехнулся.

— Привет, Уизли, — произнес он, и собственная фамилия резанула по ушам, заставляя сердце уйти в пятки. И тепло, и гордость, и вообще всё на свете было забыто, его вдруг охватил липкий ужас, сжимающий всё внутри.

— Малфой.

— Рон, — беспомощно произнесла мать одновременно с ним. — Что… — она не стала договаривать и снова уставилась на Драко.

— Я уже говорил, миссис Уизли, — безупречно вежливо отозвался тот, — мы с вашим сыном общаемся по учёбе, и я уверен, он рад тому, что я смог выбраться и поздравить его. — Он сделал паузу. — У вас прекрасный дом.

Рон медленно выдохнул. Насмешки в голосе Драко не было, но его ровный тон и лицо без эмоций казались ненастоящими — маской, за которой скрывалось то, чего Рону не хотелось бы видеть. (Ярость, презрение, подпитываемые той самой внутренней силой, которой Рон втайне восхищался и проявление которой предпочитал видеть в совсем других обстоятельствах…) Он дёрнул головой.

— Д-да… Спасибо за поздравление, Малфой. Я думал, ты сегодня занят, — неловко добавил он и тут же мысленно застонал. Мама еще и решить может, что он приглашал Драко… только этого не хватало! — Но я думаю, будет лучше, если ты уйдёшь.

Драко кивнул с самым серьезным видом, словно ожидал, что Рон так скажет. Наверное, и ожидал, понял Рон, сложно было не понять.

Он молча проводил Драко до границы антиаппарационных чар, и когда тот растворился в пустоте, вздохнул.

*

Рону снился Малфой. Только его глаза — серые и чуть насмешливые, больше ничего, разве что мутная дымка и темнота вокруг. Он мучился, ворочался, таскал у Гермионы книги перед сном, чтобы забить голову хоть чем-то (Гермиона удивлялась, но не расспрашивала, кажется, только радовалась), но ни сюжетов его дней — схваток, преследований, кошмаров, — ни бытовой обыденности во снах не появлялось. Рон вспоминал мёртвое молчание, вечные сигареты на балконе и на полу в малфоевской спальне, думал, какими неудобными были все его «прости», которыми он отделывался, прежде чем сбежать от Гермионы… а ведь так же он сбегал и от самого Драко.

Ненормальная, тайная, противоестественная, но их связь с Малфоем все же была отношениями. И Рон больше не… Он знал, что не выдержит. Эта мысль постоянно болталась в уголке сознания, напоминая о себе в любой момент. Он привык жить комфортно. Эмоциональный багаж был ему не по плечу, но слишком далеко все зашло. Ему было хорошо с Драко, он хотел чувствовать себя хорошо. И однажды просто не смог, сорвался…

*

Он аппарировал в малфоевскую квартиру вечером после очередной стычки в академии. Не стычки даже, просто услышал, как парни снова со смешками и шуточками перемывают кости Драко: его опять застукали в клубе.

Рон чуть не задохнулся от ярости, благо, взял себя в руки и ушел, не вмешавшись. Да и что бы он сказал? «Не ваше дело?» Он не был уверен, что смог бы удержать лицо, справиться с тем напором, который выливали на Драко сокурсники. И потом… им не следовало совать носы в чужие дела, а вот для Рона это было личным. Он ясно дал Драко понять, что всё кончено, и у него не было права винить того за вылазки в клуб, за желание поразвлечься… но он не мог перестать представлять себе. Что Драко там делал? В одиночку в такие места идут со вполне определенными целями.

Он был не вправе, но в голове крутилась мысль — какого чёрта?!

И он не сдержался.

Чары пропустили в квартиру, и это больно кольнуло в сердце, особенно, когда Рон обнаружил, что дома Драко нет. Впрочем, тот появился довольно быстро, но Рон, не решаясь теперь нарушать его пространство, так и остался стоять в коридоре, переминаясь с ноги на ногу, и весь измаялся за время ожидания.

— Вот так сюрприз, — произнёс Драко, увидев его. — Чувствуй себя как дома.

Рон сделал несколько шагов вперед.

— Думаешь, я просил тебя влезать в мою жизнь и все портить? — он не хотел грубить, но тон, каким Драко сказал это — прекрасно видя, что Рон больше не мог чувствовать себя здесь как дома! — задел слишком много струн.

— Разве я заставлял тебя сосать мне член? — не отрывая от него тяжёлого, льдисто-колючего взгляда, тот подошел вплотную. Рон невольно поёжился. — Приходить сюда раз за разом? Ты никогда не делал то, чего не хотел.

Сжав кулаки, Рон сделал глубокий вдох и отвернулся, отодвигаясь как можно дальше.

Драко был слишком резок, было видно, что под этим скрывается боль, и от этого Рону стало ещё паршивее. Потому что так быть не должно, это неправильно, но он оказался не в силах не чувствовать то, что чувствовал.

— Что ты делал в том клубе? — он не хотел этого спрашивать, не хотел знать, не хотел думать, почему его это интересует, но слова сорвались с языка сами.. — Ты… спишь еще с кем-то?

— Трахаю, кого хочу, — Драко пожал плечами. — А тебе какая разница? У тебя всегда в центре только ты сам. А как же я? — он вдруг резко развернул его к себе, но, не успел тот даже вздрогнуть, тотчас убрал руки. Рон опустил голову, старательно избегая испытующего взгляда, но заметил, что Драко указал на себя и повторил: — Я? Я же, блядь, люблю тебя, ты что, так и не понял?

Вдох, спокойно, выдох. Рон пялился помертвевшим взглядом в точку на полу. Драко снова дотронулся до него, легонько встряхнул и повторил его имя — агрессивно, почти враждебно.

Рон рванул вперёд, мимо, задев его плечом:

— Оставь меня в покое! — но Драко ловко ухватил его за запястье, вцепившись так, что не вырваться. Взглянул прямо в глаза.

— Не сплю я ни с кем, кроме тебя, — сказал он твёрдо. В настоящем времени.

Рон практически возненавидел себя за то, что почувствовал облегчение от этих слов. Дёрнулся в попытке освободиться, но сил по-прежнему не было, и когда Драко прижал его к себе, только и смог беспомощно трепыхнуться, а потом уткнулся лбом в чужое плечо. Крепко зажмурился.

Не думать. Ни о чем не думать.

Сильные руки обхватили за плечи, чуть погладили, обняли, одна поднялась вверх по шее и легла на затылок. Рон медленно выдохнул. Что, твою мать, опять происходит?.. Как, почему?..

Он был слишком слаб и мог — хотел — только сдаться. Поднял голову и быстро прильнул губами к губам Малфоя, не открывая глаз, не думая больше ни о чём, просто целуя, задыхаясь и пытаясь утонуть, но не думая.

Ему было так хреново в последние дни, страшно и больно, но в эти мгновения ему было хорошо, и только это нужно было ценить.

*

То, как изменился взгляд Малфоя, — вот что больше всего пробирало Рона до костей. В Хогвартсе в этом взгляде были только презрение и насмешка, в начале учёбы в академии — вежливость и сдержанное любопытство, а потом вызов. «А слабо? Струсил?» — эти вопросы читал Рон, глядя в глаза Драко.

Теперь в них было что-то другое. Или… это всё осталось, но теперь из взгляда ушло желание обороняться, эта стена, которую Малфой выстраивал своими словами и поступками и которая так легко рухнула, стоило ему осознать, что Рон сдался.

Тепло. Искренность.

Затягиваясь сигаретой, Рон ловил на себе такой взгляд, и ему казалось, что только такой Малфой — небрежно развалившийся прямо на полу, жмурящийся на солнце и позволяющий целовать себя в плечо; только такой Малфой — настоящий. Все остальные были лишь масками.

Однажды Рон спросил:

— …Почему ты это сделал? — Мысль об этом уже давно крутилась в голове, но раньше они не разговаривали, и ему не хотелось нарушать шаткое равновесие. Но не в этот раз. Они с Драко — уставшие, разморенные — лениво валялись на кровати после очередного сумасшедшего секс-марафона, и Рон наконец решился задать тревожащий его вопрос.

— Что сделал? — Драко приподнялся на локте, поворачиваясь к нему лицом.