Касуми не могла видеть духов, но она видела, как тело Хорокеу начало светиться, будто озарённое чем-то. Воздух вокруг него образовывал вихри, и в этот момент поза её друга изменилась. Он выпрямился, и хотя внешне Юсуй выглядел так же, что-то в его взгляде стало чужим и отрешённым.

— Кто вы? — сказал его голос, но с другими интонациями. Может, это была иллюзия, но Касуми казалось, что одновременно с Хорокеу будто бы говорил другой человек. Тихо, едва слышно, но этот четвёртый человек был с ними в одной комнате.

— Меня зовут Касуми, а это, — она показала рукой, — мой друг, Шикамару. Мы хотели поговорить с тобой. Как тебя зовут?

Она не знала, стоит ли сразу признаваться, что они говорят с духом. Знают ли вообще призраки о том, что они мертвы? Наверное, это не самая приятная информация.

Дух в теле Хорокеу мягко улыбнулся, внимательно взглянув на каждого из них.

— Приятно познакомиться. Меня зовут Хината Хаджиме.

***

Пальцы Люси бегали по клавиатуре, и спустя час беспрерывного взаимодействия с компьютером, она заметила, что некоторые клавиши нажимает почти вслепую. Волшебница сидела на простеньком стуле со спинкой, что Чиаки принесла из кафетерия, потому что в комнате управления, как её окрестила Хартфилия, ничего кроме компьютера и центральной платформы не было. Стульев в том числе. Нужно было видеть лицо геймера, когда она пронесла предмет мебели через три этажа, только чтобы понять, что ей тоже нужно где-то сидеть.

И пока уставшая Хартфилия откинулась на спинку стула, Чиаки сидела прямо на полу комнаты, прижав ноги к груди и опираясь о холодную стену.

— Ты совсем не разбираешься в этом, э-э, программировании, да? — спросила Люси, наверное, в пятый раз за полчаса. Чиаки покачала головой, не глядя на неё. Волшебница вздохнула: она гордилась своим талантом разговорить даже самого угрюмого собеседника, но её одноклассница — это что-то с чем-то. У них не получалось завязать даже самого мелкого разговора, и Люси это злило не меньше, чем непонятные команды в компьютере. — Тебе хочется уйти, да?

Нанами не изменилась в лице, продолжая с завидным постоянством отвечать не Люси, а дальней стене комнаты.

— Мне всё равно, — кофта геймера сдвинулась на пару сантиметров, как будто Нанами пыталась пожать плечами. — Мне некуда идти, и это место мало отличается от моей комнаты. А ты хотя бы не злишься на меня просто потому, что я существую, — она вымученно улыбнулась, её пальцы напряглись, скользнув по полу.

Хартфилия знала, что она не может отвлекаться на разговоры с одноклассницей — компьютер важнее, и она обещала друзьям, что найдёт способ сбежать из Академии с его помощью. Правда в том, что мы не всегда придерживаемся обещаний. Не нужны чудеса проницательности, чтобы заметить, как изменилось поведение Чиаки, как смотрит на неё Хоро-Хоро, и как невидимые тучи сгущаются над их классом. Люси убеждала себя, что хочет помочь подруге разобраться с её проблемами, помочь Нанами и Хоро-Хоро помириться, но на самом деле Люси хотела поговорить об Эношиме Джунко.

— Что тебя тревожит? — спросила Люси, долго наблюдая за одноклассницей. Мысленно волшебница ругнулась: такими общими фразами она едва ли чего-то добьётся, к тому же, она и так знала ответ. Нанами лишь развела руками, и ничего иного Люси и не ждала.

— Много чего, — уклончиво ответила геймер. — Но почему ты не говоришь о том, что тревожит тебя? — впервые за последний час Нанами посмотрела на волшебницу, и лучше бы она этого не делала, потому что та сразу почувствовала, что её видят насквозь. Чего ещё Люси не ожидала, так это продолжения разговора. — Однажды Джунко пыталась объяснить мне, как работают люди. Она подвела меня к зеркалу и сказала: «Вот так ты выглядишь, когда отчаянно хочешь что-то спросить». И у тебя сейчас моё лицо.

Люси едва не рассмеялась — неудивительно, что все социальные навыки Нанами происходят из её общения с Эношимой. Трудно было делать вид, что Люси не интересуют любые упоминания загадочной девушки, поэтому волшебница даже не пыталась. Вместо этого она с сожалением посмотрела на клавиатуру компьютера (слишком сложно, до свидания!), поднялась со стула, поправила складки юбки и села на пол, практически вплотную к Чиаки. По лицу геймера не скажешь, чего в ней было больше — удивления или дискомфорта.

— В прошлом я часто хитрила, обманывала людей ради собственной выгоды, но знакомство с Натцу стало понемногу менять меня. Думаю, ты можешь представить, как одна встреча толкает тебя к совершенно новому пути, — теперь уже Люси смотрела в противоположную от Чиаки сторону, пока напряжённый взгляд геймера застыл на её лице. — И я говорю это, потому что хочу быть честной с тобой. Пусть даже я не извлеку из своей честности никакой выгоды.

— Нелогичные действия, — пробормотала Чиаки, опустив голову. — Могу понять.

— Я не доверяю тебе, — Люси улыбалась, потому что дай она себе волю, воспоминания о Натцу разрушили бы остатки самоконтроля. — И я не доверяю своим подозрениям настолько, чтобы наверняка назвать тебя предателем. Раньше я не понимала мотивацию Комаэды, но теперь, когда его нет, я вижу, что больше других одноклассников я не понимаю тебя. Поначалу ты была самым честным и добрым человеком из всех, потом ты закрылась от нас и начала меняться. Теперь я не знаю, кто ты. Даже сейчас мы вдвоём в этой комнате, и, — пальцы Хартфилии сжались в кулак, — в уме я просчитываю, успею ли добежать до двери, если окажется, что у тебя в рюкзаке нож.

Их взгляды встретились, и пронзительная честность Люси столкнулась с туманом эмоций Чиаки. В этот момент обе знали, что малейшее движение геймера будет замечено Хартфилией, потому что слова про нож — чистая правда. Чиаки не двигалась.

— Тогда почему мы здесь? Если ты боишься, что я нападу на тебя, зачем оставаться со мной тет-а-тет? Да, мне трудно донести стул до третьего этажа, но и ты не спортсменка, а у меня реакция геймера. Скажу сразу — добежать до двери ты не успеешь.

В голосе Нанами не было угрозы, но был вызов, и Люси не знала, как на него реагировать. Может, она доверяла ей больше, чем могла себе признаться? Или же любопытство оказалось настолько сильным, что волшебница безрассудно решила проигнорировать опасность, исходящую от «предательницы».

— Что произошло между тобой и Хоро-Хоро? — Люси не пыталась осознанно сменить тему, но прошедших секунд хватило, чтобы она так и не смогла найти ответ на вопрос Нанами. Геймер вздохнула.

— Я рассказала ему и Касуми о своём прошлом. Наверное… — она замолчала, поднеся палец к губам и внимательно разглядывая Люси, — наверное, я бы могла рассказать тебе очень краткий вариант этой истории. Если это действительно важно. Почему бы не обернуть ещё одного человека против себя.

Хартфилия нахмурилась: ей совсем не нравилось это настроение Нанами, когда геймер вкладывала в каждое слово гору сарказма и вела себя так, будто её ненавидит весь мир. Хоро-Хоро был ещё вспыльчивее Натцу, постоянно ссорился с окружающими, и Люси не думала, что его недовольство — достаточная причина, чтобы так корить себя. Касуми тоже была с ними, и вроде она не огрызалась в сторону Нанами по любому поводу.

— Я бы хотела послушать твою историю, краткую или полную версию — как хочешь. И я обещала быть с тобой честной, поэтому скажу сразу. Меня интересует твоё прошлое, как человека. Меня интересует твоё прошлое, как источник информации о том, почему мы заперты здесь. А ещё, — она выпрямилась, глядя на Чиаки в упор, — меня интересует твоё прошлое, потому что я хочу узнать больше об Эношиме Джунко.

Брови Нанами поползли вверх, и это самая близкая к удивлению эмоция, которую Люси могла получить. Всё это длилось не дольше мгновения, и уже спустя секунду Нанами вновь выглядела так, будто ей наскучило всё в этом мире. Она кивнула.

— Понятно. Вы с Шикамару видели составленную Джунко игру, — объяснила геймер, едва Люси сама собиралась объяснить причину такого интереса. Настал черёд волшебницы удивляться каждому слову одноклассницы. — И ты почувствовала эмпатию, потому что твоё прошлое схоже с её, только у тебя не было старшей сестры. Ты думаешь, что могла стать такой же?