— Ты прав, — кивнула Касуми. — Мы не должны лишний раз надеяться, но я всё равно думаю, что стоит цепляться за любую возможность. Люси именно этим сейчас и занимается, верно?

Шикамару кивнул, залпом осушив кружку с чаем.

— Ага. У этого компьютера могут быть скрытые команды, которые она в данный момент изучает. Вариантов у нас несколько, — он поднял указательный палец, — во-первых, всё зависит от Монокумы или кого-то, кто создавал эту реальность. Если нам заблокирован полный доступ к компьютеру, вряд ли мы сможем им воспользоваться, так как среди нас нет достаточно компетентных людей. Кроме Нанами, но, как я понимаю, она специализируется на играх, и в этой области её знания скорее теоретические. — При упоминании геймера Касуми выразительно посмотрела на Хорокеу, и тот сдержал презрительное фырканье. — Во-вторых, даже если нам открыт полный доступ к функциям виртуальной реальности, это не обязательно хорошо.

— В смысле? — подал голос Хорокеу, и Касуми пришлось подхватить мысль Шикамару.

— Это может быть ловушка, — она посмотрела на стратега, который серьёзно кивнул. — Монокума не дал бы нам способ устроить побег просто так, так что мы в любом случае должны действовать осторожно. Ты ведь сам это говорил, когда мы впервые узнали о существовании двери.

— Тогда было тогда, — Юсуй неопределённо взмахнул руками. — Вряд ли Джунко такая идеальная, как рассказывает Нанами, она могла и упустить что-то! Вон, есть даже лазейка в правилах, которой воспользовался Комаэда. И… — Хорокеу удивился настолько, что аж замолчал на несколько секунд, что для него было немыслимо. — У нас ведь нет никаких наказаний за неправильный выбор, кроме смерти того, за кого проголосует большинство. То есть всё это время мы могли тыкать пальцем в уже умерших людей. И если даже какой-нибудь мудак совершит новое убийство, мы можем сделать то же самое, — быстро бормотал Юсуй себе под нос.

Касуми знала, что он прав, но меньше всего она верила, что Джунко допустила этот просчёт случайно. Всё, что она знала об организаторе этой игры — рассказ Нанами, но этого хватило, чтобы составить впечатление об Эношиме, как о человеке невероятно умном и расчётливом. Если правила составлены так, а не иначе, в этом должна быть какая-то идея, но вот только какая?

А ещё в её голову закралась неприятная мысль, что теперь, когда они наконец-то заметили лазейку в правилах, Монокума просто-напросто поменяет их. Касуми не знала, что может быть хуже казни одного из них, но Джунко умела неприятно удивлять.

Больше всего Касуми хотела думать, что все убийства уже позади, но ловила себя на мысли, что ей важно лишь состояние Хорокеу и её самой. При всех разговорах о дружбе и взаимопомощи, до конца она доверяла лишь одному человеку помимо себя.

— Стоит держать этот вариант в уме на случай чего-то непредвиденного, — подытожил их раздумья Шикамару, — но не более того. И я надеюсь, — он устремил свой взгляд на сноубордиста, — что ты не будешь предпринимать необдуманных действий. Ты ненавидишь Нанами, и на то есть хорошая причина, но у нас нет доказательств, что она оказалась здесь не по своей воле. И если решишь вершить самосуд, вспомни пример Натцу и Зоро.

Хорокеу прищурился, но не ответил. Касуми почувствовала укол волнения за него, но каким бы вспыльчивым ни был её друг, она знала, что он никогда не совершит убийство. Тем более, после их разговора этой ночью. Даже когда он пытался ударить Нанами, пусть это и было тем самым необдуманным поступком, Хорокеу не собирался переступать запретную грань.

Шикамару взглянул на часы и объявил, что им пора идти. За разговорами и едой прошёл час, а уже в семь вечера они договорились собраться за ужином и обсудить полученную информацию. Времени оставалось не так много, и ни один из них не стал спорить, когда стратег направился к выходу.

До четвёртого этажа трио одноклассников дошло без приключений, если не считать момента, когда они проходили третий этаж и услышали голоса Мио и Ритцу из игровой комнаты. После вчерашнего, всякий раз, когда речь заходила о парочке музыкантов, все, включая серьёзного Шикамару, неизменно краснели и меняли тему. Касуми была рада, что никто не знал о них с Хорокеу, хотя Шикамару со своим невероятным умом должен был догадаться, почему они проводят всё свободное время вместе. С другой стороны, Шикамару не выглядел человеком, разбирающимся в отношениях. В этом они с Хорокеу были поразительно схожи.

Коридор четвёртого этажа вёл их мимо расположенных прямо у лестницы туалетов к развилке, которая упиралась в одну из комнат и огибала её слева и справа. У этой комнаты не было опознавательной таблички, что тут же выделяло её на фоне остальных, но Касуми не суждено было удовлетворить своё любопытство. Хорокеу подёргал дверную ручку и едва не оторвал её, когда все трое пришли к выводу, что комната окончательно и бесповоротно закрыта. В правилах было прописано, что выламывать двери запрещено, и хотя Монокума всё ещё отсутствовал, даже сноубордист не рискнул силой открывать дверь. Может, слова Шикамару о погибших друзьях действительно подействовали: трудно было забыть, как Зоро лишился руки, ослушавшись директора.

Коридор слева от загадочной двери привёл их к музыкальной комнате, о которой Шикамару уже слышал от Мио и Ритцу. Это оказался просторный зал с рядами стульев перед сценой, большим красным занавесом и музыкальными инструментами, некоторые из которых Касуми видела впервые. В стороне от прочих инструментов были две гитары и барабанная установка, на которых наверняка практиковались их друзья. Хорокеу перерыл всю комнату и чуть не уронил на себя фортепиано, но не нашёл ничего, связанного с Академией или виртуальной реальностью. Потратив около пятнадцати минут, процессия развернулась, здраво рассудив, что время уходит, а им нужно обследовать оставшуюся часть этажа.

Далее по коридору они нашли два кабинета для занятий, вроде тех, что встречались на каждом этаже до этого. В одной из таких комнат Монокума провёл свою лекцию, которая, к большому облегчению Касуми, постепенно стиралась из памяти. Ничего нового они не обнаружили, кроме загадочных рисунков на доске. В одном кабинете был нарисован портрет парня с короткими волосами, доброй улыбкой и торчащей на голове непослушной прядью. В другой — странная личность с волосами, буквально заполнившими всю доску. Никаких подписей у портретов не было, и Шикамару предположил, что Джунко развлекается, подбрасывая им ложные улики. Ни у кого не было других идей, поэтому Касуми и Хорокеу с ним согласились.

Следующая находка группы была куда интереснее. Коридор завернул правее, и все трое уткнулись в дверь с табличкой, гласящей «Комната талантов». Ребята переглянулись, и прежде чем Касуми успела предположить, что скрывается за дверью, Хорокеу уже вломился внутрь. Там их встретили голые стены с узорами из крупных белых квадратов. Ничего больше. Если в комнате на третьем этаже хотя бы была платформа в центре и компьютер, то комната талантов оказалась абсолютно пуста. По крайней мере, на первый взгляд.

— Может, это какая-то ошибка? Мы внутри компьютера всё-таки, — пловчиха повернулась к своему другу, но тот не ответил. Теперь Касуми заметила, что оба её одноклассника стоят в глубокой задумчивости, с той лишь разницей, что глаза Хорокеу медленно перемещаются по комнате, а Шикамару разглядывает свои руки, будто видит их впервые. Пловчиха помедлила, прежде чем махнуть ладонью прямо перед носом Юсуя, но тот мягко перехватил её руку и приложил палец к губам. Касуми замолкла, уставившись на него. Что происходит? Почему они так странно себя ведут?

— Касуми, подойди сюда, — подозвал её Шикамару, и девушка была рада, что хоть кто-то из них наконец-то заговорил. Она бросила ещё один взгляд на сноубордиста, после чего подошла к стратегу, остановившись в нескольких шагах от него. Ладони одноклассника сложились в странном жесте: Нара вытянул два пальца левой руки и обхватил их пальцами другой. Касуми смотрела на всё это с растущим недоумением, замечая, что Шикамару выглядит сосредоточенным, как никогда.