Все парни тоже одинаковы — мне хватает одного взгляда на Хорокеу, чтобы это понять. Пока Касуми умывается слезами, он побагровел, и его длинные пальцы, не предупредив хозяина, пытаются сломать спинку моей кровати. Его взгляд напоминает одного из убитых мною учеников; я улыбаюсь этой мысли, чем вызываю у Хорокеу новую волну недовольства. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, и я прочла на его губах уже немало нецензурных выражений, но в комнате по-прежнему стоит тишина. Никто не может подобрать верных слов, ведь их попросту нет.

Моя исповедь не была результатом хитроумного планирования, столь свойственного Нагито — ведь вопреки заветам Джунко, у меня всё ещё нет никакого плана на эту игру. Не была она и желанием отпустить свои грехи в чужие сердца, ведь эти действия, как и та личность, ощущаются слишком чужими, чтобы из-за них переживать. Мне даже не нужны были слушатели, чтобы осуществить простую цель — систематизировать мои воспоминания.

Чем больше я говорила, тем ярче представляла происходящее. Моё нынешнее «я» преображалось под влиянием событий прошлого, и тем сильнее оказывалась разница между двумя личностями. Это странное ощущение — когда ты сам говоришь себе, что всё это время вёл себя неправильно, вне задуманного характера, вне персонажа. Сотни часов игрового опыта, множество новых уровней и навыков были вырваны у меня, и лишь в тот момент начали восстанавливаться по крупицам. Даже ведя свой рассказ, я чувствовала, как иные фразы будто вложены в мои уста кем-то чужим. Хотелось верить, что этим кем-то была я сама, но я слишком хорошо знала привычки Джунко. Мне оставалось лишь надеяться, что вновь приобретённые воспоминания не были чем-то придуманным; я хотела найти хоть какую-то опору в этом мире.

И поднеся к глазам расплывающуюся от слёз ладонь, я улыбалась, чувствуя стоящую у меня за спиной Джунко. Я видела, как она обнимает меня и шепчет, повторяя столь знакомые слова.

«Вот оно, твоё отчаяние».

Кулак Хорокеу, затормозивший о дверную колодку в миллиметре от моей скулы, вернул меня на землю.

— Интересная история. Просто отличная, — процедил он, и моё тело вздрогнуло от резкой перемены локаций. Немигающий взгляд сноубордиста искал в моём лице отпечаток раскаяния и не находил его. — Всё-таки то видео было правдой. Ты и есть наш предатель, — он ухмыльнулся, оскалив зубы; его голос метнулся от облегчения к обречённости.

Касуми подняла голову, глядя на наше одностороннее противоборство. Она рефлекторно повернулась в сторону своего друга, но так и осталась сидеть на кровати, сжав кулаки и закусив губу. Если у нас и было что-то общее, так это отсутствие сил спорить с Хорокеу.

— Ты сам хотел её услышать, — с безразличием ответила я, почти переходя на шёпот. — Да, я предатель. Что теперь? — я подняла на него глаза, и в моей груди шевельнулась новая эмоция — интерес.

— А давай-ка подытожим, — с едким сарказмом продолжил Юсуй, придвигаясь ещё ближе к моему лицу. Будь на его месте Джунко, я бы, наверное, почувствовала какое-то удовольствие. — Ты поступила в Академию Надежды, где проучилась, пока не встретилась с долбанутой на голову девушкой, о которой все томно вспоминают уже битый день, — если после этой паузы он и ждал какого-то подтверждения от меня, то так его и не получил. — Ты втюрилась в неё по уши, о чём мы тоже слышали достаточно, и решила пойти на поводу у этой истерички, устроив побоище с невинными людьми. Вы скрыли этот случай — молодцы какие! — хотя выжили только двое, притом один в коме. Правильно я тебя понял, Нанами?

Я кивнула, едва сдержав болезненную улыбку. Если до этого в моём горле пересохло, то теперь оно превратилось в локацию из Принца Персии.

— У тебя пять секунд, чтобы объяснить, почему мы не должны запереть тебя в этой комнате и выбросить ключ.

— Хорокеу! — Касуми и сейчас не смогла подняться на ноги, и всё, на что её хватило — умоляющий взгляд, который разбился о спину сноубордиста. — Ты обещал, пожалуйста, не надо!

— Пять… — тихо и вкрадчиво произнёс шаман, а моя улыбка всё-таки прорвалась наружу, заставив его холодно прищуриться. Я знала — точнее, мы оба знали, — что это пустая угроза, и Касуми тоже в это верила, иначе нашла бы в себе силы остановить Хорокеу. Это была игра — кто из нас сдастся, кто проявит слабость первым. К моему разочарованию, я не была настроена играть всерьёз.

— То видео, — я прервала уже готовую сорваться с его губ цифру, — было создано Джунко. Долбанутой на голову девушкой, которая если и не организатор этой игры, то имеет к ней прямое отношение. Тебе не приходило в голову, почему она называет меня предателем? — я самодовольно усмехнулась, зная, что в этот момент всё её внимание обращено на меня. Глаза щипало от того, что я всё равно её разочарую.

— Четыре, — продолжил Юсуй, потому что ему нечего было ответить. Его мозг наверняка работал на пределе, но всё равно он оставался не самым сообразительным из моих одноклассников. Точно в подтверждение этого, слово взяла Касуми:

— Я не до конца… нет, я совсем не понимаю эту девушку, но, — пробормотала она, торопясь закончить фразу, пока Хорокеу вновь не начал считать, — пусть даже вы с ней друзья, она пытается создавать тебе препятствия, верно? Чтобы ты испытала отчаяние.

— Три, — я сдавленно рассмеялась. Мы с Джунко? Друзья? Нетрудно было представить отвращение на её лице в этот момент. Или улыбку — если ей тоже понравилась эта шутка. Нет, мы были кем угодно, но не друзьями.

В одном Касуми оказалась права, и я кивнула, поворачиваясь в её сторону, несмотря на режущий мою кожу взгляд Хорокеу.

— Да, она хочет усложнить мне жизнь, но дело не только в этом. Он, — я кивнула на огрызнувшегося шамана, — прямое тому доказательство. Джунко хочет, чтобы вы сражались между собой, подозревали друг друга, искали того самого предателя, затягивая всех и вся в одно болото. Иными словами — впадали в отчаяние, да. Джунко никогда не врёт, но её любимое оружие — это полуправда. Или полу-ложь, если угодно, — мой голос всё-таки сбился от усталости, и я закашлялась, но к моему удовлетворению Хорокеу пока что молчал. — Она называет меня предателем, но не в том смысле, какой каждый из вас себе представил. Вы тут же подумали, что я, «предатель», делюсь с Монокумой — Джунко — некой информацией, подставляю вас. Будто я тоже организатор этой игры, и в моей власти освободить вас, если я того пожелаю. И всё это — ложь.

— Два, — лишь сейчас вспомнив об этом, Хорокеу потянулся рукой к дверному замку, защёлкнув его одним движением. Я не препятствовала ему — действительно, если кто-то вошёл бы в комнату, ситуация вышла бы крайне неловкая. Тем более, пересказывать всю историю во второй раз — слишком утомительно.

— Ты хочешь сказать, что ты предатель из-за того, что совершила до этого, со студенческим советом? — моргнула Касуми, и на её лице проступила тень понимания. — И эта Джунко просто запутала нас, чтобы мы ополчились против тебя? Твой сговор с Монокумой, о котором упоминалось в видео, — она говорила торопливо, едва успевая ухватить мысль, — это история из твоего прошлого?

— Бинго! Касуми открывает счёт, — я щёлкнула пальцами, вспоминая устроенную Джунко игру. Пловчиха вздрогнула, нахмурившись — она тоже поняла отсылку. — Ты можешь убить меня на месте, — я обратилась к Хорокеу, — но ничего этим не добьёшься. В нашей игре нет никого, кто неподвластен правилам.

— Один. Время вышло.

Не зря я вспомнила Принца Персии: время вокруг меня будто замедлилось, и я ошеломлённо наблюдала, как напрягаются мышцы сноубордиста, что заносит надо мной сжатую в кулак руку. Удивила меня не его склонность к жестокости — было бы странно, если бы Юсуй не пытался хоть немного спустить пар, — а странное течение времени. Всё происходило так медленно, что я могла успеть пройти уровень в Gala Omega, прежде чем выпад Хорокеу достиг бы цели. Может, это и было преувеличением, но я смогла поднять раскрытую ладонь, которой и приняла удар.

Не знаю, кто удивился больше — Хорокеу или я — когда у меня оказалось достаточно сил, чтобы не только поймать удар, но и остановить его. Рука Касуми, поднесённая ко рту, замерла на пол пути. Сноубордист прилагал всё больше усилий, безуспешно пытаясь вырваться из моей хватки, пока мои пальцы медленно сжимались на его коже.