— Как ни прискорбно признавать, я надеялась, что у тебя всё получится. Ну, я ни о чём не жалею. Тем приятнее отчаяние от того, что твоя ученица терпит поражение, — ответила мне Джунко. — По собранной нами информации, Академия провела над ним некую хирургическую операцию. Они вскрыли его череп, покопались в мозге. Заодно стёрли старую личность, видимо.

Я слушала Джунко и вспоминала слова Хинаты, что назвал меня совсем другим человеком. Может, когда я стала её «ученицей», это было похоже на проведённую над ним операцию — моя личность оказалась стёрта. И эти мысли я посчитала трусостью, побегом от реальности. Я должна была принять смерти тех ребят. Чем больше я сомневалась, тем больше совершала ошибок, и, быть может, я бы не провалилась, если бы серьёзнее отнеслась к своему заданию.

— Прости меня, — неожиданно для самой себя я взглянула в глаза Джунко. — Я была недостаточно сильной. Если честно, я больше думала не об игре, а о том, что случится после.

Джунко наклонилась ко мне, и её голубые глаза пугающе сверкали под светом больничных ламп. Она протянула руку, нежно поглаживая меня по щеке.

— О, Чиаки, ты хорошо поработала. Важен не конечный результат, важны приложенные усилия, — она говорила, и её губы складывались в тонкую, едва заметную улыбку; глаза её при этом оставались холодными, и в их глубине было трудно уловить хоть толику эмоций. — Ты важна для меня такой, какая ты есть. Ты нужна мне — наверное, больше, чем кому-либо другому. Если из всех истин этого мира ты запомнишь только одну, то знай, как сильно я люблю тебя. И всё — абсолютно всё, что я делаю — рождается из этой любви.

Я только и могла, что смотреть на неё. Моё собственное сдавленное дыхание отражалось от лёгких, поднимаясь всё выше, острой болью застревая в глотке. Дрожащими пальцами я дотронулась до её руки, подмечая этот холодный блеск в глазах.

Слёзы появились раньше, чем я это заметила. Её слова — это всё, что я когда-либо надеялась услышать. Я не могла поверить в это, действительно не могла, и в который уже раз моё счастье было омрачено сомнениями. Я сжала зубы, изо всех сил стараясь сдержать ненужные чувства, но боль и отчаяние были всепоглощающими. Они душили меня, грозились исторгнуться наружу — мои противоречивые эмоции, острое чувство вины и моя страстная любовь…

В череде мыслей моего замутнённого разума, я ещё сильнее сжала её руку, прошептав солёными от слёз губами:

— Я… я знаю, что это неправда… — я изо всех сил пыталась улыбнуться, и эта улыбка была слабой, как и я сама. — Ты…д-даже…н-не пытаешься…но…мне всё равно…я люблю т-тебя…так сильно люблю…я всё для тебя сделаю…не уходи, умоляю…

Эношима медленно опустилась рядом со мной, наклоняясь всё ближе. Она обхватила моё лицо руками, смахивая слёзы своими длинными пальцами. Её голос был нежным и тихим, она говорила с интонациями матери, рассказывающей сказку ребёнку.

— Нанами. Какая же ты жалкая, — прошептала она мне на ухо, склонив голову. — Ты так отчаянно нуждалась во внимании, что приняла на веру все мои слова, искала любые оправдания своим действиям. — Джунко закрыла глаза; я чувствовала тепло её тела сквозь одеяло. — Разве я не права? Ты так эгоцентрична, Нанами. Я всегда права. Ах… вот оно, твоё отчаяние. Разве это не самое приятное из чувств?

Мои ресницы задрожали, и я шёпотом молила её:

— …Джунко… п-прекрати…

Это чувство пустоты, познанное мной в момент убийств, вернулось. Я чувствовала, как оно пожирает мою личность, расцветая у самого сердца, впиваясь когтями в жилы, достигая кончиков пальцев. Я проглотила свои мольбы, понимая их ничтожность. У Величайшего Геймера не осталось ни капли силы или гордости, да и были ли они изначально? Я была слабой… жалкой, как сказала Джунко.

Я сжала левую руку в кулак так сильно, что та буквально взорвалась болью. Кровь из открывшейся раны медленно стекала между пальцами, оставляя тягучие красные следы на белом покрывале. Боль была ужасной, но ничто не могло сравниться с отчаянием внутри меня.

Я простонала, осознавая свою слабость перед беспощадными словами Джунко. Я кусала губы, но не могла сдержать всхлипов, каждый из которых распространял по телу новые волны отчаяния. Они соединились в шторм, цунами, и я продолжала тонуть.

— …Ты всегда права… — прохрипела я. — …С-спасибо тебе…

Это чувство действительно было странным. Я хотела умереть, но будто уже была мертва. С другой стороны, я никогда не чувствовала себя такой живой, не испытывала столь ярких эмоций. Это то, что она хотела мне показать — Величайшее Отчаяние.

Джунко повернула голову, обнимая одной рукой моё дрожащее тело.

— Да. Теперь ты понимаешь? Ты чувствуешь то, что чувствую я каждый день? — она дотронулась до моей окровавленной ладони и взяла её в руку. — Это мой подарок тебе. Когда-нибудь мы поделимся им с остальными. Со всем миром. Это будет воистину прекрасный день.

Я осторожно, будто бы опасаясь чего-то, сжала её руку. Я глубоко вздохнула, даже не пытаясь выдавить из себя улыбку. Мои настоящие чувства оказались такими отчаянно чистыми, что мне не хотелось больше их скрывать.

Тогда у меня осталось лишь одно незавершённое дело.

— Ты отвратительна, Джунко, — сказала я ей, и мой голос становился всё более твёрдым. — Ты прекрасна, Джунко, — повторила я, — но ты уже знаешь это, верно? Я сохраню это чувство глубоко внутри, до тех пор, пока мы не сможем поделиться им с остальными. Жаль, что они не смогут испытать то же, что сейчас чувствую я.

Возможно, в последний раз, я снова проявила свою худшую сторону — ту самую личность убийцы, истинного геймера. Геймера, который покоряет всё, до чего дотянется.

Я покорила и её.

Правой рукой я коснулась щеки Джунко: поначалу нежно, но с каждой секундой мои движения становились всё более грубыми, и в конечном итоге я притянула её к себе за подбородок. Я смотрела ей в глаза её же холодным взглядом.

А затем я поцеловала её, забирая всё, чего мне когда-либо хотелось. Этот момент длился вечность, и лишь тогда я до конца поняла, почему так сладок вкус отчаяния. Не знаю, сколько длилось наше забвение, но когда я отстранилась, то прошептала ей на ухо:

— Передавай привет сестре.

Комментарий к Глава 23. Ultimate Gamer

Моё отношение к ХинаНами - нуууу такое себе. Не вижу особой логики в том, чтобы Нанами запала на Изуру.

Надеюсь, вам понравились сотни любовных сцен и флэшбеков, потому что со следующей главы мы таки вернёмся к основному сюжету и начнём раскрывать важные сюжетные твисты. Уже после этого рассказа можно сделать определённые выводы, и у вас может быть последняя возможность догадаться, в чём же суть Академии!

Если это не очевидно - в данной главе Нанами рассказывает обо всём Хорокеу и Касуми. Говорит ли она правду (или всю правду) - другой вопрос. Откуда две небольших вставки с Джунко предлагаю додумать вам самим.

И да, следующая глава не выйдет так быстро, просто этот флэшбек сдал своего часа почти год ;) Всем добра, а ещё автор скоро поиграет в v3 и, надеюсь, наберётся вдохновения.

========== Глава 24. Limit Break ==========

Хорокеу и Касуми сидели на моей кровати, пока я охрипшим голосом заканчивала свою историю. Если бы не пара метров, отделявших меня от трясущегося в ярости сноубордиста, он бы в очередной раз попытался меня ударить. Если бы не Касуми, повисшая у него на плече во время рассказа об убийстве студсовета, синяки под моими глазами стали бы ещё более явными.

Если бы мне не было всё равно, я бы почувствовала своё участившееся сердцебиение.

Касуми, точно заядлая любительница мини-игр, зашла на третий раунд безудержных рыданий. Я не подбирала самые изощрённые эпитеты, описывая мучения как свои, так и погибших ребят, но ей хватило и этого. Я видела, как её скручивает от едва сдерживаемых рвотных позывов, а сама сдерживала усталый зевок. Все девушки одинаковы. Я смотрела на неё безучастно, и самой болезненной эмоцией в тот момент было отсутствие каких-либо эмоций. Погрузившись в воспоминания, я вновь пережила дни, когда ещё могла назвать себя человеком. Сейчас я была пустой оболочкой, и если подумать, это и есть ироничная правда.