Даже Хорокеу затихает. Я не смотрю на остальных, потому что знаю, какой они видят меня. Мне не нужны эти взгляды. Но взгляд Шикамару я чувствую — каждой клеточкой кожи — и мне хочется сбежать. Я проглатываю эту мысль.

— Джунко в этом замешана или нет, — продолжает Нара, — никто не выпустит нас, если я прямо сейчас объявлю убийцу и местного кукловода. Потому что это скучно. Не мне, — с нажимом говорит стратег, — а ему. И тебе, правда? — Да. Да, правда. — Поэтому мы поиграем ещё немного. Мы должны потерпеть, — обращается к остальным, — чтобы Нанами, Джунко и все остальные насладились этой театральной постановкой. И чтобы в конце Нанами смогла сказать: «это не так!», и все мы ей похлопали.

Нос щиплет. Глаза тоже. Я не даю себе сломаться.

— Даже если это постановка, — хотя это не так, — какой теперь смысл? Когда ты уже сказал, что всё знаешь.

Я не могу скрыть обиду в голосе. Я уверена, что он её заметил. Его взгляд серьёзен, и Шикамару понижает голос, обращаясь ко мне.

— Я всё знаю, — кивает он, — но я могу ошибаться. Все люди ошибаются, правда? — и он улыбается краем губ. Только мы оба знаем, что из нас двоих, нет, во всей этой комнате только один человек. Поэтому и ошибаюсь только я. — Я не уверен в своей логике до конца, — признаётся Нара, — поэтому хочу спросить тебя. Как на самом деле произошло это убийство?

Я жду, но в его голосе нет вызова. Он даже не спрашивает, он требует, но эти нотки могу разглядеть лишь я. Он знает, что я могу догадаться, и это подталкивает меня вперёд, но в то же время давит, ведь это груз ответственности. Я так привыкла не оправдывать чьи-то ожидания.

— Ты сказал, — с трудом произношу я, — что когда ввёл команду, на экране мелькало много информации. Какой именно?

— Почему у меня опять чувство, что мы лишние? — громко шепчет Хорокеу стоящей рядом Касуми. Та опускает голову и говорит:

— Давай немного подождём.

— Я увидел две вещи. Во-первых, — Шикамару загибает палец, — количество аватаров, находящихся в Академии. Только вы всё это уже знаете — я специально спросил у Монокумы. Поверь, — он беззлобно улыбается, — улик достаточно, чтобы вычислить убийцу.

Он играет со мной? Да, определённо. Я заметила это, ещё на партии в шахматы — иногда он становился слишком азартным. В такие моменты Шикамару и напоминал мне Комаэду. У них были разные цели, но оба любили скрывать правду и подталкивать к ней остальных.

— В Академию пришли четырнадцать человек. До убийства и после него нас было тринадцать, — легко отвечаю я. — Мы знаем, что Джунко — её аватар, по крайней мере — оказалась в Академии вместо Комаэды. Люси не возродили, — я поморщилась.

— Верно, тринадцать, — беззлобно улыбнулся стратег, — значит, ты на верном пути. И я увидел кое-что ещё. Это важно, поэтому я записал, — и он достаёт из кармана пиджака маленький листок, сложенный в четверо. Он протягивает его мне.

На листке всего четыре слова — OUT, IN, RE, RE. Я показываю его остальным и вижу непонимание на их лицах. А у меня в голове что-то щёлкает. Я ещё не вижу ответ, но он так близко, что достаточно протянуть руку и…

— Это всё, что ты от нас скрыл? — почти шёпотом спрашиваю его.

— Скажи мне, — он просто уклоняется от ответа, — как произошло убийство?

Я выдыхаю. Похоже, этот уровень нельзя пройти, не убив финального босса. Я снова смотрю на листок и закрываю глаза.

[LEVEL START]

Убийство произошло, когда я была в комнате воспоминаний, а все остальные находились в спортзале.

Перед тем, как спуститься вниз, Шикамару сменил пароль. Когда он вернулся, дверь была открыта.

Кто-то передвинул тело Джунко. Так как объявление прозвучало, когда тело увидело трое, передвинуть его могли только Шикамару или убийца.

В Академию пришли четырнадцать человек. Перед убийством нас было тринадцать — все, кроме Люси и Комаэды, плюс аватар Джунко. После убийства нас тоже тринадцать — все, кроме Люси и Комаэды, плюс убийца.

На листке Шикамару записаны логи команд. OUT — это выход из виртуальной реальности. Комаэда покинул виртуальную реальность.

IN — это вход в виртуальную реальность. Кто-то вошёл в неё под аватаром Джунко, заменив Комаэду. Это убийца.

RE — resurrection, воскрешение. Ребят в спортивном зале воскресил Монокума.

Я не могу проиграть в этой игре.

[BREAK!]

— Хорошо, — я принимаю вызов Шикамару. — Я знаю, как убили Джунко.

— Да ты гонишь! — восклицает Хорокеу. — И что, ты поняла это из-за его бумажки?

— Можно и так сказать, — киваю. — Очень важны две улики. То, что показал нам Шикамару, это администраторские команды. OUT — это момент, когда Комаэда покинул Академию. IN — это момент, когда кто-то другой попал сюда и стал аватаром Джунко. RE — это воскрешение. Как вы помните, Монокума воскресил всех убитых. Так как они ожили одновременно, потребовалась всего одна команда.

— Подожди, — бледнеет Касуми. — А как же Люси? Разве она не покинула виртуальную реальность? И почему Монокума не воскресил её?

— Нет, — я качаю головой, — Ритцу полностью удалила её. Теперь мы точно знаем, что она не вернулась в реальный мир.

— Я не воскресил её, потому что вы удалили мне все данные, — хихикает Монокума. И я не верю, что эти данные у него не сохранились. Скорее всего, это очередная прихоть, но сейчас мне всё равно.

— Но что означает второе воскрешение? — продолжает Касуми. — Неужели…

— Кто-то воскресил убийцу! — орёт Хорокеу, явно стараясь опередить меня. — Чёрт, это же очевидно.

Я вздыхаю.

— Точно. Помните платформу, с которой исчезла Люси? Это точка входа в виртуальную реальность. Именно в этом месте появляются все новые аватары. Иными словами, — я снова поворачиваюсь к Шикамару, — в этом месте и появился убийца, когда его воскресили. Поэтому он и смог открыть дверь, ведь она заперта паролем только снаружи.

— Верно, — серьёзно кивает стратег. — И кто же, по-твоему, воскресил убийцу?

— Монокума, нет? — морщит лоб Хорокеу. — Только он умеет.

— Воскресить человека может только администратор. Кто-то попал сюда и стал аватаром Джунко, этот же человек спрятался в запертой комнате на четвёртом этаже и следил за нами. Я не уверена, управляет ли этот человек Монокумой, но у него без всяких сомнений есть права администратора.

— Тут что-то не сходится, — замечает Мио. — Кто тогда передвинул тело? Если убийца возродился, он был бы первым, кто увидел тело. Но это ведь уже другой человек?

— Убийца не считается для общего объявления. Если бы он возродился в другом теле — возможно, но убийца возродился в теле Джунко, иначе объявление прозвучало бы раньше. И теперь мы знаем, — говорю я, не сводя глаз с Шикамару, — что тот человек, который попал сюда после Комаэды, является одновременно и жертвой и убийцей.

И снова повисает тишина. Я жду, что кто-то начнёт со мной спорить, и Хорокеу как всегда приходит на помощь.

— Мне не нравится, что эти твои важные улики принёс нам Шикамару, — Юсуй исподлобья смотрит на стратега. — У нас нет способа проверить, что он говорит правду.

Я задумываюсь на секунду. Дельное замечание, но и здесь Хорокеу на шаг отстаёт.

— Это не так, — мягко отвечаю ему. — Монокума сказал, что до и после убийства в Академии было тринадцать человек. Как ещё объяснить тот факт, что количество людей не изменилось, хотя один из нас умер? Всё это сходится с уликами Шикамару.

— А эти тринадцать — они точно живые? — упорствует Хорокеу.

— Тринадцать живых, — поясняет Монокума. — Мёртвые в статистику не идут.

— Может, кто-то вошёл в Академию, когда умерла Джунко, — предлагает Касуми. — Тогда нас снова было бы тринадцать.

Я не подумала об этом. Наверное, в глубине души я всё ещё верю Шикамару, поэтому единственная подходящая теория кажется мне такой верной.

— В теории, — медленно говорю я, — это возможно. На практике — это ничего не меняет. Мы не знаем, кто скрывается за аватаром Джунко до и после убийства. Всё, что мы сейчас поняли — это метод убийства. Если Шикамару не солгал насчёт улик, появляется ещё один пункт в общей закономерности.