Ее спасла болезнь. Уже к сентябрю Юля была больна. Врачи выявили Геликобактер. От боли в желудке Юля лезла на стенку. Пришлось лечь в больницу на целый месяц. Это случилось в октябре. Иногда судьба ниспосылает нам передышки, дает время, чтобы мы могли подумать о себе, своей жизни, о своих целях. Юля оказалась в детской (только пятнадцать лет) больнице, затерянной в каком-то глухом районе. Дети здесь маялись от безделья. Гулять, и тем более совершать пробежки запрещалось. Получалось, что Юля провела в заточении в стенах больницы целый месяц, не выходя на улицу. Изредка разрешали свидания и передачки. На свидания приходили мама или Люба. Сначала Юля читала Тургенева и Толстого, из последнего она выписывала французские фразы и вставляла их в письма Любе. Та долго удивлялась, откуда Юле известны столь тонкие французские речевые обороты. Люба в ответ тоже писала письма, в которых рассказывала новости о «Мастере» и передавала привет от ребят. Для Юли «Мастер» сейчас был где-то на другой планете.

Юля общалась в больнице с такими же подростками, как и она сама. Они болтали, смотрели телевизор, прикалывались друг над другом, переписывали стихи и тексты песен друг у друга в тетради. Среди них быстро распространялись увлечения. Один парень увлекался бисероплетением и плел феньки, модные в то время, даже для мальчиков. Все тут же стали плести из бисера. Кто-то вел тетради с текстами песен и стихов, рисунками и анкетами друзей. Юля с утра все так же продолжала делать зарядку. Многие недоумевали зачем ей это нужно. Тем временем в мире рано наступила зима. Еще только приближался ноябрь, а в парке за окнами уже лежал снег. Часто ребята сидели у окна и разглядывали то гуляющих собачников, то бомжей, разводящих костры. Но в одно утро парень по имени Коля увидел странно передвигавшегося по аллее человека. Все стали всматриваться в далекую фигуру.

– Одно могу сказать точно – отозвался, наконец, Коля – он скользит.

– На коньках?! – воскликнула Юля.

– Может быть…

Подростки общались между собой постоянно, и все уже знали, как Юля любит фигурное катание и все, что с ним связано. Ни у кого из них не было столь твердого увлечения, столь навязчивой мечты и все они с уважением относились к ее «болезни».

– …но скорее всего на лыжах. – закончил он. Коле и самому не хотелось разочаровывать Юлю. Но лыжник расстроил сегодня всех.

– Ну, ничего… – проговорила Юля с оптимизмом в голосе. – Вот однажды мы все выйдем отсюда и отправимся на каток. Вы даже не представляете себе, какое это счастье!

И все они верили ей. И Юля верила, несмотря на то, что ни разу в жизни на коньках не стояла и даже в руки их не брала. Она завидовала каждому, кто хоть раз катался на коньках.

– Ну как? – спрашивала она в ожидании.

– Ну… – терялся собеседник. – Здорово, но я, вообще-то, не очень-то умею.

Только здесь и сейчас, пробыв целый месяц рядом с собой, с тем, что сидит у всех у нас внутри, Юля осознала, как тянет ее в фигурное катание. В больнице она познакомилась и подружилась со многими, например, с азербайджанкой Валидой. Валида внимательно слушала Юлю и смотрела на нее с неподдельным интересом.

– Так почему же ты не идешь туда… в это фигурное катание? – недоумевала Валида.

– Я же объясняла, это очень-очень сложно. А может, может, просто боюсь…

– Не бойся, у тебя все получится, Юляна, я в тебя верю! – говорила Валида. И это действительно было так.

Болезненная идея встать на коньки охватила всю группу больничных подростков. Им начало казаться, что это не только Юлина мечта, но и их собственная. Составился даже уговор, после выписки из больницы встретиться всем вместе и пойти на каток. От одной мысли о катке у Юли кружило голову. Кто-то из ребят вспомнил, что этот парк примыкает к стадиону, на котором заливают огромное ледяное поле каждую зиму. Шли разговоры о том, сколько стоит прокат коньков и билет на часовой сеанс, во сколько обычно открываются катки и во сколько закрываются. Вспоминали, кто, где, и сколько катался. Каждое утро проверяли – а вдруг все-таки зальют каток прямо в парке? Бывает же… Но по дорожкам мчались лишь лыжники. Ночью Юля смотрела на темное небо – вдруг увидит отсвет от катка на стадионе, но во тьме, в парке, мигали только огоньки от костров бомжей. А Юле мучительно казалось, что вот тут, совсем рядом, люди катаются на коньках по льду, а она этого даже не видит. Если бы каток был прямо перед больничным окном, то она бы не отходила от него сутки напролет – так велика была ее страсть к этому странному занятию.

Юля попросила маму привезти ей журнал «Вокруг Света» и спортивные газеты. В одной из газет Юля вычитала информацию о том, что в ноябре, в Москве, в «Лужниках» пройдет этап Гран-при «Галина Бланка» по фигурному катанию. Даты резали глаза. Теперь перед ней встал только один вопрос – успеют ли выписать из больницы, и, если нет, придется уйти самой. Странно, но лежа в больнице, Юля вдруг поняла, что ради достижения желаемой цели она способна на многое. Ее натура открывала новый потенциал.

Наконец, она всех так замучила своей идеей, что врачи стали называть Юлю «фигуристкой» и торопились провести все процедуры, чтобы побыстрее выписать ее. Мама Юли тем временем скаталась в кассы «Лужников» и купила два билета на гран-при – на второй день соревнований и на показательные выступления.

В начале ноября Юлю выписали. За ней в больницу приехали мама с Любой. Люба в дороге рассказывала про свои дела, про занятия в «Мастере», но Юля не особо прислушивалась. Ее «болезнь» требовала внимания. Дома, на полочке с книгами и безделушками, ее ждали билеты. «Ясен пень, что там будут выступать дети». – подумала Юля. Ей просто не верилось, что можно вот так запросто, по билету, сходить посмотреть на этих чудо-людей и уж тем более увидеть самого бело-золотого «бога».

* * *

– Одень теплые колготы, там холодно! – сказала мама.

– Где?

– На трибунах!

Юля с удивлением принялась натягивать шерстяные в цветочек колготы. Ей, конечно, доводилось бывать на массовых зрелищах – в кукольном театре, например, или на Кремлевской елке. Увлекшись спортом, Юля ходила бесплатно на международные юношеские олимпийские игры, и даже потащила маму на чемпионат по гандболу, он проходил летом, как раз во Дворце спорта. Юля привыкла, что никаких неудобств зритель, обычно, не испытывает. Холодно? Во Дворце спорта? Да как это вообще возможно – соревнования фигуристов на площадке, где еще год назад бегали гандболисты в майках?

– Мам… а ведь там нет катка… Может, это обман? Мы же с тобой ходили… – гробовым голосом произнесла Юля.

– Значит залили. Почему бы и нет? Сходишь – узнаешь.

И Юля пошла. На улице быстро темнело. Юля доехала на метро до станции «Спортивная» и вышла к лужнецкому рынку. Так объяснила ей мама. В связи с соревнованиями рынок быстро свернули на время. Юля поначалу растерялась, но решила прицепиться к толпе людей, идущих куда-то целенаправленно. «Кроме рынка да спортобъектов здесь ведь больше ничего нет. Должно быть, все эти люди идут во Дворец спорта. Значит, и я туда доберусь» – подумала Юля и не ошиблась. Толпа, как река, вынесла ее к зданию Дворца спорта. Вокруг все было освещено, а сам Дворец напоминал огромный светящийся теплоход. Интересно, что у Дворца имелось множество входов с буквенно-циферными обозначениями трибун и секторов. Юля нашла свои координаты, прошла контроль, и оказалась в широком холле-коридоре, опоясывающем весь Дворец изнутри. По привычке зрителя, Юля сняла куртку и сдала ее в гардероб. Из распахнутых деревянных дверей несся «цветастый шум». Цветастый, потому что виден был переполненный народом зал. Зрители редко одеваются в одинаковое, потому и толпа получается разноцветной. И галдящей. Приятно галдящей.

Девушка прошла в распахнутые двери и тут же оказалась в другом мире. На нее сразу упали звуки, яркий, режущий глаза, свет, и прохлада, облаком, поднимающаяся с катка и стелющаяся по рядам. Впереди было море… Именно море. Потому что, впервые, увидеть настоящий каток, все равно, что для путника, часами выжидающего – когда же появится море, увидеть долгожданный синий кусочек. Белая, словно сахар, блестящая ледяная глыба, с цветным узором эмблемы, с тонкими золотыми искрами воды, тоже, как и море, была стихией. Безбрежной и бесконечной стихией. Как море, как океан… И здесь тоже кипела пучина и тоже были свои герои, а иногда и жертвы. (Увидев «море», Юля захлебнулась). Да-а-а… Говорят, глубоководная рыба, вытащенная со дна на поверхность океана, болезненно ощущает тяжесть изменившегося давления. Для Юли тоже произошло резкое изменение среды, и она тоже испытывала поистине странное давящее и одновременно с этим окрыляющее чувство. Ей сдавило горло и сперло в легких от неожиданно прохладного воздуха с примесью того самого, неповторимого, запаха катка (позже она еще встретится с ним), в глазах потемнело, она была оглушена яркими красками, светом, шумом пестрой толпы. Кроме того, ей казалось, что она стоит одна под взглядами целой кучи людей! Надо было куда-то спрятаться, сесть и слиться с толпой, стать ее частичкой. Но Юля, как стандартный зритель, не знакомый еще с законами трибун, суетливо пыталась отыскать свое место. Она обратилась к группе молодежи.