– Я не спросил тебя, чем ты вчера занималась. Я задал конкретный вопрос и хочу получить на него четкий ответ: что этот стакан здесь делает?

– Я не знаю – робко ответила Лиза.

Отец нервно улыбнулся. Нет, это не улыбка та, что дарит любящий человек, это предупредительная реакция перед нападением, эта улыбка хищника.

– Знаешь, мне это все надоело.

Он произнес фразу спокойным голосом, посмотрел на Лизу и не увидел никаких эмоций кроме страха и негодования. Что может сильнее раззадорить хищника? Только страх. Теперь уже крича, он повторил:

– Мне все это надоело!

Он резко схватил стакан со стола, и размахнувшись, бросил стакан в стенку, что тот разбился вдребезги.

Отец вылетел из комнаты, а Лиза, ошарашенная, лежала в постели и пряталась под одеялом. Через мгновение сердитый отец вновь появился в комнате девочки, в этот раз у него в руках были венок с совком и тонкий прут. Он бросил на середину комнаты совок с веником, а сам присел на стул. Властно и надменно произнес:

– Почему ты до сих пор в постели? Убирай осколки.

– Я потом уберу – ответила Лиза.

Эти слова привели в ярость мужчину. Он соскочил со стула и стремительно направился к Лизе. Он одернул одеяло, за которым пряталась Лиза, и швырнул это одеяло на пол. Замахнулся правой рукой и нанес удар розгой по юному телу девочки. Она лежала в розовой пижаме: короткой маечке и шортах. В это же мгновение на левом плече проявился красный след от удара. Отец схватил Лизу за руку и потащил вон с кровати. Он снова замахнулся, чтобы совершить удар, но слова Лизы его остановили.

– Если еще раз ударишь меня, я позвоню в горячую линию. Сюда явятся органы опеки и отберут у вас родительские права – смелым, но истеричным голосом начала говорить Лиза – а потом приедут журналисты и снимут отличный репортаж или напишут статью про неблагополучную семью короля уральских драгоценных камней. Как ты думаешь это понравится твоим акционерам? Наверняка цена акций возрастет!

Отец слушал и приходил в неприятное удивление. Он опустил руку, в которой была розга. Подошел максимально близко к Лизе, и посмотрев ей прямо в глаза, начал шепотом произносить:

– Знаешь, девочка моя, нет ни одной проблемы, которую невозможно решить в нашей стране с помощью денег. Я занесу по белому конверту с приятной суммой и твоим журналистам, и твоим органам опеки, и все дружно забудут и тебя, и твой звонок в горячую линию.

– А у меня свидетели есть – сквозь слезы заявила девочка.

– Кто? – холодно спросил отец.

– Медсестра. Когда ставила мне укол, увидела следы от ударов.

– Что ты ей сказала? – также холодно спросил отец.

Но Лиза промолчала. Она отвела глаза в сторону. Отца это разозлило, он крикнул:

– Что ты ей сказала?

Лицо Лизы побагровело, оно стало мокрым от слез. Она снова посмотрела заплаканными глазами на отца и ответила на повышенном тоне:

– Ничего! Ничего я ей не сказала!

Мужчина уцепился правой рукой в лицо Лизы. Он крепко держал ее в области нижней челюсти. Он злостно высказался:

– Вот и молчи, тварь!

После чего отвесил Лизе пощечину, да так сильно, что девочки свалилась на пол. Сам же он отправился на кухню, посеяв боль и непонимание в комнате подростка.

Лиза, полусидя на полу, долго плакала. Ее истерика была сильной и непрерывной. Порой, она задыхалась от того, что учащенно выдыхала. Она задавалась вопросами. За что с ней так поступил отец? Что она сделала за утро плохого, что он хотел высечь ее розгой? Неужели его так беспокоит беспорядок в комнате? Хотя здесь нет никакого беспорядка. Здесь только стакан? Стакан – причина его ярости? Нет. Он уже пришел злой. До этого слышны были крики про то, что его кто-то обманул. Неужели неудача в бизнесе его так расстроила? Ну хотя это нормально. Все бы расстроились, если бы потерпели неудачу в бизнесе. Но зачем бить и ругать своего ребенка? Неужели она просто попала под горячую руку разгневанного человека? Наверное, так бывает у всех людей. Но у Лизы это бывает часто. Отец постоянно вымещает свою злость на девочке. Но почему?

4

Выходные прошли тихо. Не было скандалов. Не было общения как такового. Отец улетел в Москву разбираться со своими китайскими партнерами. А мать тоже куда-то уехала. Сказала, что к сестре. Лиза на два дня осталась дома одна. Это было одновременно прекрасное и ужасное время. Прекрасное оно было тем, что ее никто не ругал, никто не донимал, никто не бил. Она была в одиночестве. И в этом одиночестве она была защищена от внешнего мира. Но ее мог уничтожить внутренний мир. Одиночество – хороший повод поразмыслить. Она могла вновь погрузиться в пучину непонимания, почему с ней так жестоко обращается отец. И в этих мыслях вообразить себе, что лучший выход из этой ситуации – суицид. В такие психологически тяжелые моменты нельзя оставаться наедине с собой. От грустных мыслей Лизу отвлекла обязанность сделать домашнее задание на понедельник. И она погрузилась в мир задач и упражнений по физике и русскому языку, а также в мир русской литературы девятнадцатого века. Вот так и прошли ее выходные.

Отец с матерью должны вернуться в среду. Отличный повод, чтоб не идти в школу. Все равно никто не проверит. Но Лиза пошла. Она была дисциплинирована. Нет, это не последствия родительского воспитания, это боязнь, что кто-то узнает об этом воспитании. Она всегда выполняла все домашние задания, никогда не прогуливала, была очень послушна и покладиста для учителей. И все это для того, чтобы создать иллюзию, что в их доме царит спокойствие и уют. Что каждый вечер она не выслушивает беспочвенные претензии и не страдает от психологического насилия, а слушает Шопена и Моцарта в кругу любимых родных. Лиза верила, что своим поведением она создала нужный образ. Как было на самом деле? Никому неизвестно. Точнее никому неинтересно. Кому какое дело, как дома обращаются с девочкой. Учителя должны учить, и заниматься учением детей только в пределах школы. Вне школы у них своя личная жизнь, свои заботы и мысли, которые точно не заполняют проблемы учеников.

Занятия в школе начинаются с девяти утра. Рядом с домом Лизы нет школ. Ей приходится ездить на автобусе в другой район, чтобы посещать школу. Лиза и ее родители проживают в элитном жилом комплексе. На территории комплекса есть салоны красоты, фитнес залы, косметические клиники и бутики модной одежды. Здесь нет школ и детских садов, как в обычных спальных районах. Местные жители своих детей не водят в детский сад. Дети их либо проводят время с нянями, либо в центрах раннего развития. Родители, чьи дети достигли школьного возраста, определяют своих чад в элитные гимназии. Две такие гимназии расположены в центре города, другая за пределами города и является неким пансионатом. Сюда отправляют детей на триместры. Дети учатся два с половиной месяца. Здесь обучают не только общим образовательным предметам, но также еще верховой езде и светскому этикету. После двух с половиной месяцев обучения гимназистов отправляют домой на двухнедельные каникулы. И так весь учебный год.

Школа, в которую направляется Лиза, является обычной районной школой. Здесь учатся дети обычных рабочих, офисных менеджеров, бюджетников, представителей сфер торговли и услуг. И работают здесь вовсе не титулованные учителя. Лизу перевели в эту школу три месяца назад. Здесь она еще новенькая, поэтому имеются определенные проблемы в общении со сверстниками. Это напряжение спадает с каждым днем, и возможно, скоро вовсе исчезнет. А пока всплывает каждый раз, когда Лизу вызывают к доске.

– Так. Задачу решит…задачу решит… кого бы вызвать? О! Иващенко, давно у тебя никаких оценок не было. Давай к доске – произнесла женщина с приятным добрым лицом и забавной прической.

Лиза поднялась со стула и подошла к доске. Вслед за ней проследовал шлейф недружелюбных и завистливых взглядов одноклассников. Белым мелом на зеленой школьной доске были написаны условия задачи «на выход продукта». Лиза посмотрела на доску, шепотом прочитала условия и после принялась что-то писать на доске. Она выцарапывала какие-то химические формулы на доске. Учительница внимательно следила за действиями Лизы. В какой-то момент она обратилась к девочке: