– А что меньше нет? У меня к вечеру только крупные деньги. Сдать нечем.

– А мои то какие проблемы? У меня деньги есть. Я готова оплатить себе проезд. Вы обязаны дать мне билет – уставшим голосом произнесла Лиза.

– Я ничего тебе, соплячка, не обязана! Или плати двадцать пять рублей, либо выходи на следующей остановке – прикрикнула кондуктор.

Лиза была настолько измождена, что ей не хотелось дальше раздувать спор, скандалить. В ее шестнадцатилетней голове и так было много забот и переживаний, поэтому этот спор был ни к чему. Конечно, в любое другое время, Лиза бы ответила кондуктору. И сделала бы это в максимально нахальной и грубой форме, на которую способны только подростки, да еще бы права свои зачитала. Сейчас модно козырять правовой грамотностью, особенно при встрече двух разных слоев населения. Но сейчас, именно в этот день и в этот час, Лиза предпочла тихо уйти. Трамвай остановился, и Лиза покинула его. А после полтора часа по морозу шла домой. Чтоб дорога не была такой мучительной, Лиза надела наушники и включила плеер. Она предпочла скрыться от этого безумного мира, поэтому стала слушать песни на полной громкости. Да, это вредно для здоровья, для слуха, но лишь тогда, когда твой разум полностью занимает музыка, ты отвлекаешься от этого мира, и уходишь в свой внутренний мир.

С музыкой Лиза дошла до элитного жилого комплекса. Набрала код на домофоне «17493» и вошла в подъезд. В подъезде было тепло, чисто и светло. Лизу радостно встретила консьержка:

– Здравствуйте, Елизавета! Неделю вас уже не было, у вас все в порядке?

– Да, я просто в больнице лежала, только сейчас выписали – ответила Лиза.

– В больнице? Боже ж ты мой, что-то серьезное? – встревожено спросила консьержка.

– Воспаление легких. Осложнение после гриппа.

– Ужас какой! – покачала головой консьержка.

Лиза не любила проявление жалости и все что с этим связано. Она не любила, когда ее пытались жалеть. Она не любила людей, своим поведением выпрашивающих к себе жалости. Она почувствовала, что консьержка, это милая пожилая женщина, сейчас начнет жалеть Лизу, поэтому девочка поспешила к лифту.

Лифт доставил Лизу на шестой этаж. Она достала в том же кармане пальто ключи с брелком в виде черепа. В связке было два ключа: один серебристый маленький, другой чуть побольше и золотистого цвета. Сначала Лиза просунула золотистый ключ в дверной замок и провернула три раза. После чего открыла нижний замок серебристым ключом. Открыла дверь и вошла в квартиру.

Интерьер квартиры был богатый, в стиле барокко. Лиза присела на пуфик с ножками из красного дерева и сняла обувь. Позже сняла шапку, шарф и пальто. Пока убирала верхнюю одежду в шкаф, к ней подошел мужчина зрелых лет хорошего телосложения. У него слегка проступала седина. Он был в белой рубашке и черных брюках. В руках держал бокал для вина и кухонное полотенце.

– Привет – радостно сказал мужчина.

Лиза обернулась. Посмотрела на мужчину в рубашке и поприветствовала в ответ.

Мужчина начала натирать бокал для вина. Со спины к нему подкралась стройная, ухоженная женщина лет сорока. Она была одета в красное облегающее платье. В этот же цвет были покрашены ее губы, накаченные ботексом. Женщина приобняла стоящего перед ней мужчину и обратилась к Лизе:

– Ты вернулась? А мы тебя не ждали.

– А у вас что праздник какой-то? – равнодушно поинтересовалась девочка.

– Да, у нас праздник. Папа подписал контракт с китайской фирмой. Поэтому скоро мы купим дом на Кипре. Жду не дождусь – с меркантильной улыбкой произнесла женщина.

– Я рада за вас – еще более равнодушно ответила Лиза.

– За нас! – сказал мужчина.

Он положил свою правую руку девочке на левое плечо, и улыбнувшись, сказал:

– Пойдем с нами на кухню.

И они втроем проследовали на кухню. Посреди кухни стоял большой круглый стол из белой кости. На столе была ваза с фруктами, два набора роллов и бутылка красного сухого вина. Они сели за стол.

– Мы не готовились к твоему приходу, поэтому на тебя не взяли роллы – изобразив фальшивое сожаление, сказала женщина в красном платье.

– Я и не хочу есть – резко ответила Лиза – водичка у вас есть? Или мне водопроводной испить?

– В холодильнике бутылка стоит, можешь взять – сказал мужчина.

Лиза поднялась со стула, достала бутылку из холодильника, налила воды в стакан, сделала один глоток, взяла стакан в руки и захотела выйти из кухни, но ее остановили:

– Дочь, ты куда? – спросил мужчина.

– К себе в комнату. Спать – коротко и холодно ответила Лиза.

– Успеешь выспаться, завтра все равно выходной. Ты присядь. Нам нужно многое обсудить. Ты ведь заканчиваешь школу через год. Потом в университет на экономическое поступать будешь. А время быстро пролетит. Очнуться не успеем, как я тебе бразды правления нашей фирмой в руки передам. Пора тебя уже в курс дела вводить. Давай я тебе расскажу про этот контракт и какие он открывает для нас перспективы – воодушевленно произнес отец девочки.

– Пап, давай не сегодня. Я правда устала – сказала Лиза.

– Что ты устала? – выкрикнул отец – В больнице лежать ты устала?

Лиза опустила голову вниз. Она боялась посмотреть на разъяренного отца.

Отдышавшись и слегка усмирив свой пыл, громким голосом сказал Лизе:

– Иди!

И Лиза последовала в свою комнату, не подняв головы.

3

Утро следующего дня было эмоциональным. Сон Лизы разбавили крики мужчины, являющегося ее отцом:

– Вот гады! Подставили! – на весь дом разносились крики разъярённого мужчины – развели как последнего…

На этих словах мужчина влетел в комнату своей дочери. Его бешенный взгляд бросился на Лизу. Дыхание было учащенное, ноздри раздуты, он словно бык на корриде, где красная тряпка его дочь, пытающаяся разомкнуть глаза после сна.

– Какого черта ты еще спишь? – начал он кричать на дочь – ты видела который час?

– Пап, у меня выходной – дрожащим голосом начала произносить Лиза, и каждое новое слово она произносила громче – я что не могу поспать в свой выходной?

– Выходной бывает лишь у тех, кто работает, а ты, нахлебница, на мои деньги живешь.

Лиза старалась сдерживать слезы, но чем сильнее было стремление их сдержать, тем с большей вероятностью они хлынут из глаз бедной девочки и перерастут в истерику.

– Мне шестнадцать! Мне законодательство не позволяет работать полный рабочий день! – надрываясь произносила Лиза.

– Ты еще отцу перечишь?

Он закрыл дверь в комнату девочки. Просверлил яростным взглядом Лизу. И злостным полушепотом начал говорить ей:

– Да чтоб я в своем доме без своего же разрешения и писка твоего не слышал.

Он собирался подойти к Лизе, но его взгляд упал на рабочий стол. За этим столом Лиза делала уроки, что задавали на дом в школе. На абсолютно чистом столе, где были в аккуратные стопочки сложены учебники и тетрадки, стоял пустой стакан. Этот стакан вовсе не создавал беспорядка, но отцу так не показалось. Он перекосился. Правый глаз начал дергаться, как при нервном тике. Отведя голову немного в сторону, он будто бы себе пробормотал:

– Порядок на столе, порядок в голове. А у руководителя фирмы должен быть порядок в голове. Иначе это плохой руководитель. Я этого не допущу.

Он вновь посмотрел на Лизу, которая пыталась немного спрятаться под одеялом. Свирепый взгляд отца не делал его лицо буйным, он внешне был абсолютно спокоен, он как убийца со стажем. Он не отрываясь смотрел прямо в глаза Лизе, а правой рукой указал на стакан, стоящий на столе:

– Это что такое? – спросил отец – почему этот стакан находится здесь, а не на кухне?

Неведомый страх поселился в Лизу, она боялась произнести что-то лишнее, что-то, что не угодит отцу. И вновь дрожащим голосом стала оправдываться:

– Я просто вчера водички попила.

С каждым своим словом Лиза проваливалась в невылазную яму собственного стыда и страха.

Отец же сохранял внешнее спокойствие, но с холодным и убийственным взглядом, он продолжил говорить: