— Победители всегда переписывают историю на свой вкус, — заявил Илья, двигая ладонью быстрее, и Соло смог в ответ только застонать.
Илья ожидал, что он кончит с громким криком, переполошив всех соседей, и выгнется от наслаждения, сжимая пальцами простынь, но Соло, напротив, застыл, едва дыша и закрыв глаза, и кончил беззвучно, словно до этого был готов делиться всеми своими эмоциями, но самый пик переживал в одиночку, сохраняя его только для себя.
Илья держал ладонь на его члене, пока Соло не открыл глаза, вдыхая глубоко и выдыхая с довольной улыбкой. Он нащупал позади себя одеяло и промокнул пальцы Ильи тем же концом, которым ранее вытирал свой рот, и это было похоже на своеобразный обмен клятвами.
Поглядывая на лицо Ильи, Соло думал, что отчего-то совсем не хочет, чтобы всё закончилось этой единственной ночью. Ему слишком мало — и не поз, ощущений или практик, а Ильи. Ему хотелось знать всё об этом закрытом большевике, хотелось тащить его всё дальше из скорлупы предрассудков и стереотипов, хотелось разрушить все заборы вида «нормальные люди так не поступают» и увидеть за ними настоящего Илью. Такого Илью, который будет открыт только для него. И ему мало, безумно мало, абсолютно точно мало одной ночи, даже если они вдруг успеют сегодня воплотить все его фантазии и желания.
— Теперь-то я могу укрыться одеялом? — вырвал Соло из мыслей саркастичный вопрос Ильи, и он едва не вздрогнул.
Хмыкнув, Соло укрыл их обоих, а затем под намекающим взглядом Ильи раскрылся обратно, едва слышно вздохнув, вылез из постели и дошёл до выключателя. Свет погас.
— А выключили бы сразу, не пришлось бы ходить, — заметил Илья.
— За возможность тебя увидеть, большевик, я и два раза до выключателя схожу, — усмехнулся в ответ Соло, возвращаясь в постель.
Они помолчали ещё немного, а затем Илья негромко сказал:
— Я тебя убью, Соло, если на утро ты решишь упорхнуть.
— Обычно я выгоняю из своей кровати, — иронично ответил Соло.
— У меня пистолет с собой, — мрачно предупредил Илья, и Соло отозвался смешком.
— Спокойной ночи, большевик.
Не то чтобы он не воспринял слова Ильи всерьёз — просто он и не собирался никуда «упархивать», а уж говорить об этом не собирался дважды. Не хватало ему ещё обещаний давать.
