Есть пословица: ум кричит, а сердце шепчет. Пытаясь удовлетворить наши кричащие умы, мы потеряли связь с мудростью сердца. Мы разучились слушать, стали оцепеневшими и бесчувственными. Наши ощущения подавляют нас – страх превращается в насилие, желания становятся ненасытными, служение становится трудоголизмом. Нам всего мало. Выйти из этого состояния может помочь только его противоположность – то, что называют шепотом сердца. Его можно достичь с помощью йоги, и первый шаг на этом пути – стать открытым всему, что происходит с нами. Когда мы сидим, мы открываемся и осознаем, что сидим; когда мы дышим, мы открываемся опыту осознанного дыхания. Мир пробуждается, а мы сидим и дышим и таким образом открываемся мировому пробуждению.

Что бы я ни делал, я всегда составляю план и придерживаюсь его, и нарушение моих планов не приветствуется. Эта черта моего характера не изменилась ни в армии, ни во время моего преподавательства. У меня есть план, и вся моя жизнь подчиняется ему, что бы со мной ни происходило, – а со мной случалось много неприятного. Так было до тех пор, пока у меня не родился ребенок. Тогда все мои планы накрылись медным тазом, потому что в них никак не входило целый день сидеть с малышом. Мои планы всегда были прямолинейными, и непредсказуемость жизни в них никак не учитывалась. Поэтому мне пришлось научиться быть открытым всему происходящему в жизни, ведь она – живой организм, а не безжизненный план. Тогда я и научился непринужденно сидеть и дышать.

Когда начал посещать ретрит – коллективное занятие медитацией, – я удивился, как мало мне давали наставлений. Каждый вечер мы беседовали, иногда бывали и утренние лекции, но они занимали не больше часа, и остальные двадцать три часа в сутки я был предоставлен самому себе. Конечно, у нас было что-то вроде распорядка дня, например на протяжении всего дня у нас были 45-минутные медитации сидя и на ходу, но никто не водил нас за руку, и это было в порядке вещей. И поскольку у меня была уйма свободного времени, я начал распределять его по-своему – с учетом графика ретрита. Я определил, когда мне пить чай, когда выходить на прогулку, когда отрабатывать позы. На заснеженном поле я нашел отличное место и встречал там закат. Мой день был мозаикой из отдельных приятных моментов. До этого я хотел порекомендовать организаторам ретрита уделять больше внимания участникам, но теперь выбросил эту мысль из головы. Ведь свободное время позволяло мне наслаждаться красотой уходящей зимы в предзакатном лесу. Учителя доверяли мне, и это научило меня доверять себе и своей жизни.

Моим преподавателям медитации не было нужды давать мне пищу для ума. Более того, это бы полностью противоречило моим потребностям. Вместо этого они подарили мне возможность увидеть и почувствовать то, что всегда было под рукой, но я не замечал этого, потому что был постоянно занят. Я провел в лесу не один зимний день, ведь я платил за занятия и мог использовать это время так, как считал необходимым. Каждая минута моего существования была наполнена спокойствием и ритмами окружающего мира. Нужно было только минимальное усилие с моей стороны, чтобы стать частью этого всего. Йога не дает нам ничего нового, она лишь возвращает нам то, что мы потеряли.

На занятиях йогой я предлагаю ученикам назвать то, что мы теряем, когда перестаем чувствовать окружающий мир и занимаемся тем, что нам не нравится. Они всегда перечисляют радость, любовь, приключения, понимание и т. д., но почти никто не упоминает близость и сочувствие. С помощью йоги мы можем осознать, что жизнь отдаляет нас от себя самих, от нашего предназначения и друг от друга. Исцеление йогой обычно начинается на коврике, позже переходя на подушку для медитации. Нам советуют соотносить это со своими физическими действиями, предлагают обратить внимание то на одно, то на другое. Мы следуем этим советам, да и всю жизнь, начиная со школы, мы следуем тому, чему нас учат. Кто-то становится отличником, кто-то – бунтарем, кто-то не попадает ни в одну, ни в другую категорию, но вне зависимости от этого мы постепенно пробуждаемся. Наш ум сближается с телом и дыханием и таким образом успокаивается. Это именно то ощущение, по которому мы истосковались и которое уже отчаялись найти: когда успокаивается ум, мы начинаем слышать, что нам говорит сердце.

Когда мы сидим и дышим, мы получаем уникальный опыт – момент, который мы переживаем, существует только для нас. После длительной практики оказывается, что ощущение единства со своим телом и дыханием может превосходить те эмоции, которые вызывает у нас музыка или живопись. Мы понимаем, что искусство, мастерство и вообще все непостижимое – это выражение нашего внутреннего пространства, состоящего из тела, дыхания, ума и сердца. Погружаясь в него, мы становимся частью чего-то большего, и осознание этого меняет нас раз и навсегда. Внутренний мир и внешний мир – это одно и то же. Мы – это и волна, и океан, так же как и все остальное.

Утром, в прохладе и спокойствии, когда я спокойно сижу и ничего не делаю, я помню, что я и волна, и океан, так же как и все остальное. Страх исчезает так же, как убегает тень с восходом солнца. И не потому, что тень плохая или хорошая – ее просто не может быть там, где есть свет. Вместо нее нас накрывают волны любви, понимания и мира, которые одновременно призывают нас и действовать, и быть спокойными. Каждый вдох становится волной, несущей душу к познанию самой себя. Все то, чем наполнен этот момент, заставляет меня вновь и вновь открывать для себя то, что всегда было рядом со мной, а после – создавать что-то новое. Мой ум уже не сосредоточен, я принимаю это с состраданием и возвращаюсь к своему телу и дыханию, к пробуждающемуся миру, чтобы вспомнить то, что я узнал.

Учитель повторяет ученику материал до тех пор, пока тот его не выучит. То же происходит и в йоге – преподаватели используют ее, чтобы напомнить ученикам то, что те уже знают. Но что именно мы знали и как мы потеряли эти знания? Долгие годы я объяснял ученикам, что причиной страдания, согласно Йога-сутрам, является авидья. Буквально это слово переводится как «невежество», но обычно употребляется в значении «неправильное понимание природы вещей». Со временем я начал задаваться вопросом: что именно мы понимаем не так и почему это происходит? По-моему, природа делает все возможное, чтобы помочь нам справиться с нашими страданиями. В ней все идет своим чередом, вне зависимости от того, что с ней происходит, и мы могли бы этому поучиться. Мы переживаем обо всем подряд и бесконечно суетимся. Люди забыли, что значит жить в мире с самими собой, а моему псу Челси это удается без малейших усилий. Йога помогает нам вспомнить, как это – безмятежно проживать каждый момент своей жизни. Когда мы сознательно примиряемся с тем, что нас окружает, мы погружаемся в состояние покоя, еще более сладостное оттого, что мы знаем, каково это – жить без него.

Мир, в котором я вырос, был довольно жестоким местом. Шла война, а это означало, что молодых парней забирали в армию и отправляли на смерть. Была расовая нетерпимость, бытовое насилие, жестокость как развлечение или спорт. Нужно было осознать, что ты уязвим и это влечет за собой определенную ответственность. Наиболее уязвимым было тело со всеми его ощущениями, страхами и желаниями. Другими словами, обладать телом означало иметь неисчерпаемый источник проблем. Я рано понял, что мое тело довольно привлекательно и может доставлять мне множество удовольствий. Поэтому благодаря ему я пережил самые увлекательные приключения – и самую глубокую боль. Быть молодым парнем, мозг которого еще формируется и чье культурное развитие искорежено эпохой, – значит постоянно сталкиваться с экзистенциальными вопросами. Первые годы занятий йогой принесли мне долгожданное облегчение от всей пережитой мной боли. Со временем пришло мысленное и эмоциональное облегчение, наладившее мои отношения с собственным телом и окружающим миром.