– И это всё?

– Что значит всё? – хозяин таверны чуть не подавился брагой. – Я тебе говорю о том, что раньше были понятия чести, ценности единой цели, настоящие злодеи и чудовища. Спроси любого из современных героев, что для них важно. Очки! Цифры на досках! Романтика погрязла в бюрократии…

– Я вас понимаю… Я просил помощи, и никто из ваших посетителей не откликнулся.

– Ещё бы! В моём заведении нет героев.

– Я понимаю, что для вас их нет уже много лет, но те, кто сейчас себя таковыми считает, отказали мне.

Глаза хозяина таверны налились кровью. Он уронил кружку с брагой и схватил Капюшона за грудки.

– Что ты сказал?

– Я не хотел вас обидеть, просто…

– Кто? Покажи мне.

Парень не был ябедой или предателем, но в ситуации, когда на тебя смотрят два красных, сияющих огнём глаза, горячий воздух из ноздрей обжигает лицо, а стиснутые челюсти издают такой звук, от которого хочется спрятаться под одеялом у любимой бабушки, никто не смог бы сохранить степенное молчание.

– Вот они, – Капюшон указал на трёх героев, вернувшихся в заведение.

То, насколько быстро произошли следующие события, нельзя определить даже с помощью линейки времени, а на Флидоре такая имеется. Первый закон словоскладов гласит: «Воздух нельзя увидеть, но про него можно прочитать».

Словосклад должен уметь не только упомянуть удар молнии, но и драматичность этого удара, чувства сгустка энергии, чувства дерева и конфликт, сложившийся между разрядом и древесной корой в момент столкновения.

Но вернёмся в «Три топора». Деревянная кружка в руке рассвирепевшего владельца заведения прошла вскользь по лицам троих воинов. Выбитые резким ударом из временной линейки, герои и Капюшон потерялись в моментах прошлого и настоящего.

– Мы же вошли в таверну… Почему мы опять на улице, – удивился один из них. Двое других не могли ему ответить, так как учились заново отличать низ от верха. Капюшон пришёл в себя довольно быстро, но двигаться не торопился, потому что однажды начитался книг про внутреголовные изменения и непонятие боли. Он застыл в ожидании симптомов поломок ума. Парень не попал под удар, но всё же каким-то образом переместился из трактира на улицу вместе с тремя воинами. Его отвлекли разговоры пострадавших посетителей «Трёх топоров».

– Точно вам говорю, что-то не так. Могу поспорить, у меня было восемнадцать зубов, а не пятнадцать! – Неразборчиво промычал герой, пытаясь в очередной раз пересчитать зубы языком.

Дверь «Топоров» открылась, и оттуда вылетела табуретка. Герой пришёл в себя в таверне напротив, где и провёл последующие три дня за кружкой браги в поисках слов, которые помогли бы узнать, как он туда попал.

Дверь захлопнулась и вернула Капюшона в реальность.

– Чтоб я больше вас здесь не видел! – добавил владелец из-за двери с табличкой «Не для героев», которую юнец заметил только сейчас.

Парень встал, отряхнулся, огляделся по сторонам и направился следом за табуреткой, убравшей с улицы одного из трёх воинов. Так он оказался в таверне напротив.

Обстановка в этом заведении отличалась от «Трёх топоров». Тут было только два человека, один из них – уже знакомый герой, покрытый опилками и щепками от табуретки, а второй, по-видимому, владелец таверны.

Капюшон слонялся по улицам, точнее, он просто устал искать выход из города и уныло бродил в надежде наткнуться на героя, готового помочь. Он разозлился на свою беспомощность и с досады пнул камень ногой. Камень подскочил и, оторвавшись от земли, не торопился падать обратно. Маленькое облако песка, собравшееся вокруг ноги Капюшона, также зависло в воздухе, как будто забыло, где ему место.

Следующим знаком недоли была тень. Тень накрыла улицу, Капюшона и весь город. Задрав голову, парень увидел одну из двенадцати лун, один из тех самых осколков планеты, который продолжал небесный путь вместе с Флидорой, не желая уходить в тёмный открытый космос.

Осколок очень медленно плыл высоко над городом; на лицах людей, оказавшихся в тот момент на улице, были написаны тревога и изумление. Вдруг, один за другим, вокруг парящего чёрного острова начали появляться маленькие чёрные пятнышки.

– Ха-ха! – громко захохотал нетрезвый герой. – С доставкой к нашему порогу! Такого и не ждали!

На возникший в голове Капюшона вопрос тут же раздался ответ от другого героя, выбравшегося из таверны.

– Монстропад!

Хозяин «Трёх топоров» начищал барную стойку, как это часто делают трактирщики в свободное от разлива браги время. Тряпка в его мощной руке выглядела как детский платочек. Это, наверное, было единственным, что выдавало в нём геройское прошлое. Сильные крупные руки на довольно округлом туловище, густые брови и усы как у моржа (хотя на Флидоре они и не водятся), выразительная мимика. Тело уверенно держится на довольно коротких для среднестатистического жителя ногах. Хотя статистика на Флидоре прихрамывала, как и сам трактирщик. Глядя на него, можно было с уверенностью сказать – это хозяин заведения. Посетители время от времени поглядывали на него и перешёптывались, вспоминая недавний эпизод.

Из-за двери раздался приглушённый крик. Последовала пауза. Люди в трактире поотрывали головы от кружек и прислушались. Крик повторился.

– Монстропад… – кто-то тихо повторил услышанное.

Эхом слово пронеслось по всему заведению. Выпивохи и работяги повставали и заорали – «Монстропад!»

Из-под плащей и накидок появилось оружие, и выпивохи с работягами, за коих они себя здесь выдавали, сломя голову начали биться в дверь. Но ввиду своей пропускной способности дверь не могла позволить такому количеству людей одновременно перестать быть внутри и оказаться снаружи.

– Вы что, все герои, что ли? – с наивно-взбешённым удивлением крикнул содержатель таверны.

– Прости, хозяин, но твоя брага – самая лучшая на этой стороне Быстрого моря! – выдавил один из воинов, теснящихся в дверях.

– Да, брага у тебя отменная! – поддержал другой, пытаясь своей булавой проделать щель в тесной толпе.

Хозяин сгоряча ударил кулаком по стойке. Если предположить, что деревья могли испытывать боль даже после того, как плотники надругаются над их телами, то такой удар успокоил бы раненый кусок древесины раз и навсегда. Внезапно в потолке образовалась дыра – стая саблеклювых дятлов продолбила крышу.

Саблеклювый дятел – не самый опасный монстр, появляющийся во время весенних монстропадов, но он является настоящей напастью для материальных ценностей. Эти птицы путешествуют вместе с некоторыми из лун Флидоры. Теоретически, обладая крыльями, они могли бы в любой момент спускаться на землю, но короткая память быстро удаляет все следы существования мира за пределами луны, на которой они рождаются и растут. А по весне любопытство заставляет их последовать за другими монстрами, спускающимися вниз, и ненадолго открыть для себя существование новых земель, окольцованных Стеногорами. Любознательность и здоровый аппетит вынуждают дятлов искать еду во всём великолепии и разнообразии нового света. И как следствие…

Саблеклювые дятлы заполнили помещение и тут же приступили к единственному и любимому занятию – долблению. Скорость, с которой здоровый взрослый дятел расщепляет деревянные предметы, превосходит даже быстроту героев, поглощающих брагу после долгого путешествия.

Геройское скопище в дверях на мгновение обернулось, но, не предав значения стае дятлов, продолжило толкаться к выходу.

– Вы что, не видите их? Разберитесь с разрушителями! – с удивлением прокричал хозяин таверны.

– Извини, хозяин, нет времени! – хором ответили ошалевшие воины.

– А как же подвиги? Спасение мирного населения? Чувство долга?

– Дятлы нынче не очень популярны, тут долбоклюев очков на пять…

– Бесплатная брага до конца сезона! – бросил трактирщик предложение, от которого, как он думал, нелегко будет отказаться.