Маг выдохнул через нос, плотно сжимая зубы, стараясь прислушаться к бушующему животному, которое ловко пыталось избавиться от груза на своей спине, и пока от ее бросков его охраняла лишь монета. Мозг каждый раз шептал, что сейчас произойдет, как она повернется, как вскинется, куда рванет. Это был его разум, а Донна просила его услышать свое сердце.

Он снова выдохнул. Движение боков резко вздымается и опускается, задние ноги будто в замедленной съемке его сознания движутся вверх, опуская при этом голову максимально низко, так чтобы сбросить его к чертовой матери через себя. Он ощущает это. Свобода. «Я хочу свободы» — кричит тело животного.

«Ты пленил меня. Ты заставляешь плясать меня под свою дудку, а я не позволю тебе этого».

— Ты должен почувствовать, как ей страшно, должен осознать, что власть, которая у тебя есть по праву рождения — это не власть, это — подарок. Она никогда не будет принадлежать тебе, она просто сотрудничает с тобой. Сотрудничай с ней.

Эверетт злобно скалится на официанта в кафе. Эверетт придавил его своей огромной грязной тушей к кровати. Эверетт готов подчиняться и слушаться как машина, но никак не просто взаимодействовать с ним. Он раздавлен и разбит. Фамильяр молчит 70 лет. 70 лет. Смерть разрушила его. Это событие убило в нем все. Я хочу свободы… мне нужна свобода… дай мне ее… подари мне ее… хватит меня душить своей любовью… я тебе не хочу подчиняться.

Свобода. Самый ценный дар, который есть у всякого, живущего на этой планете. И мы привыкли воспринимать ее как должное. Как нечто, что принадлежит нам по праву рождения. Свобода стоит даже дороже жизни, и именно из-за этого люди и воюют. Люди ради свободы умирают. Потому что нет ничего хуже на этой земле, чем стоять на коленях и слушать, жевать и говорить то, что от тебя требуют. Жить по чужой указке; жить, не зная, что это за чувство, когда ты сам решаешь, что тебе утром есть, идти ли тебе на работу или остаться дома. Жить своим выбором.

— Сотрудничай с ней. Она не принадлежит тебе. Она может сбросить тебя в любой момент, поэтому не ломай ее. Не проси подчиниться тебе и твоей воле.

Он, несмотря на свою глубокую любовь к Россу, все же хотел его заставить жить так, как он этого хотел. В самой глубине своей души, в самом ее уголке, он хотел, чтобы Эверетт ему принадлежал. Не чтобы он был с ним, а чтобы он хотел принадлежать ему. Он красиво и тонко обхаживал его, радовал, заботился о нем и всячески приманивал его к себе, пытаясь заставить влюбиться в себя. Да, на 90% его чувства были самыми настоящими, Стрэндж понимал, что любит его до беспамятства, что он готов отдать ему все, что имеет… это напоминало любовь Старка. Тот тоже, пусть и более открыто, но пытался в конечном счете именно купить его, сделать своим. Чтобы Стрэндж ему принадлежал; вернее, чтобы хотел принадлежать. Как принадлежат друг другу половина пар, контролируя и мониторя свою половину, навязывая им свое мнение. Так что же получается? Выходит, в конечном счете маг любил Росса как свою вещь? Нет, едва ли, но все же не так, как должен был. Эверетт свободная личность, чтобы кто ни говорил, он вправе делать со своей жизнью все, что пожелает. Может ходить на работу, может переехать в другой город, в другую страну. Чувства Эверетта к нему, получается, были куда более приближены к настоящей сути любви. Росс отпустил его с легкостью, не понукая, и не пытаясь силой вернуть, не преследовал его. Он мучился от приступов голода и боли, он дергался и сопротивлялся жизни и ее устоям, но все же охранял его храм. Его храм.

Лошадь под ним, однако, сменила поведение. Она не устала и не сбросила пыл, но все же ее движения стали куда спокойней, пока Стивен держался на ней.

— Не ломай ее, не подчиняй себе…

Выходит, что для того, чтобы поистине понять Эверетта и его чувства, Стивен должен… нет — обязан дать ему свободное пространство, не пытаясь втиснуться в его собственное. Не заваливать его своей любовью, не душить ей, целуя ему ноги и руки, не впихивать в него через силу свою магию, чтобы он перенасыщался. Он должен проявить уважение и отступить на шаг назад, дать ему возможность выбирать самостоятельно, быть мудрее и наблюдательней и в конечном счете придавать ему силы жить, чтобы при этом Эверетт не решил выбрать для себя в этой жизни. Это и будет главный подарок, которого заслуживает любовь всей его жизни — уважение и свобода.

— Не ломай ее, не подчиняй себе, ты должен проявить уважение к ней, она должна почувствовать, что ты не пленяешь ее тело и разум, а даешь ей возможность сотрудничать с тобой и она пойдет за тобой куда ты только захочешь…

Он снова вздохнул и каждым суставом, каждой мышцей своего тела перестал интенсивно сжимать ее тело, пытаясь призвать подчиниться себе. Он ощущал, как движется ее тело под ним, как оно сопротивляется и рвется, тогда как его собственное говорило: «Я не подчиняю тебя себе, я просто сижу на тебе, вот и все»

Лошадь, ощутив, что человек не пытается её сломать, медленно ослабила свой напор и ярость, а поняв, что он совершенно не противится ей, а напротив — следует ее движениям, вдруг успокоилась и встала, тяжело выдохнув. То, что он сидел на ней, означало лишь то, что он сидит на ней, не более.

Стрэндж сначала неверяще улыбнулся, а потом чуть засмеялся, смотря на небо, прижал руку к губам и направил в небо. Лошадь готова была с ним сотрудничать, потому что Стивен больше не хотел ее подчинить и не пытался выпендриваться.

Люди вокруг ошалело по открывали рты. Наташа так и вовсе удивленно выкатила глаза. Если этот маг не был заклинателем, то у нее не было ни одного объяснения происходящему. Стивен осторожно слез и чуть поклонился, опуская голову и закрыл глаза. Так Эверетт вел себя, так он его научил вести себя с фамильярами. Кобыла коротко задергала головой и взрывала землю копытом, не пытаясь ни напасть на него, ни убить. Она просто смотрела на человека, готового сотрудничать с ней и больше всего прочего Стивена удивило то, что она пошла следом за ним, мягко ткнувшись ему мордой в спину.

— Это интересно, — Стрэндж улыбнулся, не пытаясь ее ни направить, ни призвать к чему либо, — Ты хочешь пойти со мной?

Лошадь коротко заржала и снова задергала головой.

— Хорошо, я согласен, чтобы ты пошла со мной, — мужчина чуть улыбнулся.

— Как ты это сделал? — выдохнул паренек.

— Я не знаю… просто я… кое-что понял.

— Что же? — он приподнял бровь.

— Мне нужно, — мужчина коротко хохотнул, — Обрести смирение. Во мне слишком много гордыни.

— Мужик, ты о чем?

— Я могу забрать лошадь? — он улыбнулся.

— Да…

— Деньги оставьте себе, — он подошел к животному поближе, показывая руки, и стал снимать амуницию, укладывая ее на песок, потом просто пошел вперед, даже не оглядываясь. Лошадь постояла пару секунд, подняв уши, обнюхала свою боевую ношу и спокойно пошла следом.

Так Стивен обзавелся лошадью и новым понимаем некоторых вещей в этой жизни. Теперь к его осознанию собственного прошлого и принятия его добавилось и принятие чужой воли.

***

Эверетт удовлетворенно вздохнул, полуприкрыв глаза. Люди по одному подходили к блоку и получали документы, подтверждающие их личность. Девочка каракал нежно улыбнулась ему, стискивая в руках небольшую книжку. Она коротко постучала себя в грудь протезом и слегка поклонилась ему. Росс в ответ лишь подмигнул. Эти люди медленными шагами будут идти в новую жизнь, ступать все уверенней, все легче. Они будут счастливы.

Вечером они устроили праздник. Эверетт со всеми наровне перехватил длинные веревки и обмотал руки, весело рявкнув:

— Тянем!

Отныне свободный народ потянул тросы на себя, медленно ломая стену, что отгораживала фамильяров от остального города. Каменные блоки медленно, но верно поддаваясь натиску, все же обвалились под колоссальным нажимом. Каждый камень, падая на землю поднимал ворох песка и пыли. Наконец они могли увидеть друг друга без препятствий. Росс довольно улыбнулся, смотря на Бато и тихо сказал: