— В конечном счете ты ведь подкатила к нему, как я советовал, — он нежно улыбнулся, — Глупая сестра.
«Я научилась печь маффины с шоколадом и черникой. Думаю, такой сладкоежке как ты-они придутся по вкусу. Я ведь знаю, что ты любишь чернику. Она…
— Кисло-сладкая, идеальный баланс, — мужчина хохотнул.
«Кисло-сладкая. Помню-помню… баланс. Ты как всегда. Еще у нас открылась пиццерия на углу Мэдисон, и Маркус все время ходит туда. Видимо, пицца там вкусная. Когда приедешь, позвони заранее, я тебе куплю с пепперони, как ты любишь.
Родители часто ссорятся. Ну, в этом плане все, как всегда. Денег тоже нет и это тоже как обычно. Ничего удивительного. Отец пьет, мать ждет его после работы. Нашу котельную собираются закрывать, а значит отца могут уволить. Так что не будет наш папка большим начальником, Стивен. Отец говорит, что, возможно, тебе придется продать машину чтобы оплатить часть твоего обучения, а я с ним все время ссорюсь на эту тему, ведь это единственное, что у тебя сейчас есть, к тому же ты сам на нее заработал. Как можно отнимать у человека, который живет в чертовом амбаре, машину?»
— Вообще-то это было самое теплое помещение, Донна, — он фыркнул, — А главное — тихое.
«Я знаю, что ты сейчас скажешь, что амбар самый теплый и комфортный для жизни, но Стивен, только ты можешь ловить кайф от такого. Хотя, конечно, прыжки в сено — это отличная идея. Мама до сих пор пугается. В общем, родители ссорятся и ругаются на чем свет стоит и единственный кем они увлечены — Виктор. Мы же с тобой как всегда, слишком громкие и непослушные. Особенно ты. По мнению отца… ну ты знаешь»
— Да, да, с моей головой нужно было быть юристом, а никак не врачом.
«Юристы. Дались ему эти юристы. Мой брат будет прекрасным, просто самым лучшим хирургом, я уверена в этом и даже не стану молиться, поскольку не сомневаюсь в тебе ни секунды, Стивен. Возможно, однажды ты спасешь меня, когда я буду нуждаться в тебе»
Его все равно что ударило громом этими словами. Мужчина тихо заскулил сквозь зубы и насилу сумел успокоиться, продолжая читать.
«Аппендикс мне удалишь или еще чего. Главное, не отрежь что-нибудь в шутку, а то знаю я тебя. Уверена, ты будешь самым лучшим, самым прекрасным врачом. Умоляю только, если из-за аппендикса я накроюсь медным тазом, ты не будешь винить себя. Хорошо? Шутка. Буги-буги-бу, знаю, ты там уже глаза выкатил до размеров кастрюли и возмущенно фыркаешь.
Я уже представляю нас совсем взрослыми. Ты хирург, в своем дурацком халате, довольный шагаешь по больнице и смотришь все эти непонятные снимки, а я буду печь пироги и пирожные в маленькой лавочке. Будешь приходить ко мне в магазинчик и обещаю, яблочный бесплатно. Все остальное по пять долларов»
— Хитрая жопа, — он покачал головой.
«Когда мне грустно, то это то, чем я воодушевляю себя. Буду обдирать тебя как липку, Стивен. Ха. Ты растолстеешь и перестанешь пролезать в дверь, тогда я сделаю пироги на вынос специально для тебя»
Стрэндж коротко прыснул и пережал пальцами переносицу, чуть сотрясаясь от легкого смеха.
«Доставка пирогов. Тебе я это не доверю, ты все сожрешь по дороге, я уверена. Надеюсь, когда мы станем совсем-совсем взрослыми, то будем счастливы и довольны жизнью. Ты больше не будешь жить в амбаре, а я наконец смогу переехать в большой город. НьюЙорк, например. Мы там с тобой никогда не были. Там куда больше людей, я уверена. Как думаешь, он и правда похож на муравейник?»
— Скорее на улей, огромный улей, Донна, — чародей умиленно улыбнулся, — Тебе бы в Нью-Йорке не понравилось. Этот город поломал бы тебе крылья, сестричка.
«Давай в следующий раз встретимся в Нью-Йорке, Стивен? Как тебе такая идея? Проведем там уик-энд»
Он чуть хмыкнул и пожал плечами, заглядывая на последние строчки письма. Мужчина тяжело вздохнул и нервно облизнул губы.
«Люблю тебя, Стивен. Твоя Донна Стрэндж»
Он нежно улыбнулся и снова сложил письмо вдвое, ровно по выверенному сгибу. От листа по-прежнему пахло духами его сестры. Даже спустя 23 года он ощущал едва уловимый, тонкий запах жасмина и прикрыл глаза, заметив, что доктор что отражался в зеркале заднего вида спрятал лицо в ладонях. Маг поджал губы и вытянул из пачки сигарету, сжав фильтр в зубах, пока его половина нервно вздрагивала, роняя слезы сквозь плотно сжатые ладони. Доктор судорожно вздохнул и покачал головой:
— Невозможно. Это просто невозможно, — он потер переносицу пальцами, — Почему до сих пор так больно?
— Потому что ей было 18 лет, а она даже не отметила свой выпускной, — чародей повернул ключ зажигания и передвинул ручку передач, вдавливая педаль газа.
Маг в очередной раз вздохнул, подперев рукой щеку и лениво вел машину по дороге, немного петляя между двумя сплошными и тихо свистел. Боль тугой кочергой села под ребра, но вспоминалась вовсе не смерть его сестры. Мозги по-прежнему кромсало на части от того, что он просто еда, не более того. Просто еда. Закуска. Каждое повторение вдалбливало еще один гвоздь в череп. Тот, в кого он так тщательно вкладывался, тот кому он отдавал все что имел просто использовал его. Стивен невольно усмехнулся. Мерзкая сука, Вселенная ему отплатила хорошо выплавленной пулей. Всадила точно промеж ребер. Он никогда даже не думал, что, возможно, все те люди что влюблялись в него испытывали нечто схожее. Он невольно усмехнулся и потер пальцем бровь. Выходит, все честно.
— В таком разе я буду продолжать делать то, что делал, — он хмыкнул.
Доктор чуть улыбнулся и пожал плечами. Только они вдвоем могли понять, о чем шла речь.
Впереди показался одиноко стоящий амбар и маленький, ветхий домик. В округе не было ни души. Только эта хибарка. Брюнет кивнул и свернул вбок, притормаживая возле амбара. Он вытащил ключ зажигания и отправился к домику, поднялся по террасе и постучал в ветхую дверь.
— Здравствуйте! Тут кто-нибудь живет?
В ответ ему была гробовая тишина, ничего более.
— Простите, я хотел бы переночевать у вас, если позволите. Ближайший город в 10 милях отсюда, но я ехал всю ночь и очень устал.
Тишина по-прежнему глухим кольцом сжимала это пространство.
— Ладно, — тихо продолжил чародей, он приподнял бровь и сошел с крыльца, все же не решившись ломиться в дом, пусть и весьма тихий.
Человек направился к амбару и открыл двери, проверяя, есть ли хоть живность в этом захолустном месте. На насесте сидела одна единственная курица, вот и вся скотина. Стивен фыркнул и зашел внутрь. Амбар был похож на тот, в котором он жил после отъезда в колледж. Его комнату ловко тогда передали под отцовский кабинет, чтобы он мог принимать частных клиентов, нуждающихся в финансовой поддержке, а его конечно же переселили в амбар. Стивен, обнаружив, что жить так даже просторнее и куда удобнее, быстро заткнулся, в отличие от постоянно ворчащей Донны. Девушка была убеждена, что в амбаре было место лишь скотине, но никак не человеку. Паренек же покрыл там пол, оборудовал себе спальное и рабочее место и вообще не знал печали, ночью открывал окно и разглядывал звезды, а иногда и вылезал на крышу. Лошади и пара коров не сильно ему мешали, поэтому сейчас он, приметив чистое сено, спокойно влез на него и закрыл глаза, укрываясь частью сверху. Сено было теплым и пахло до боли приятно, поэтому он тут же провалился в сон. Ему снились сухие поля Небраски и Донна, верхом на их кобыле соловой масти*
***
Спать в пустой кровати, лишенной его тепла и прикосновений. Как оказалось, это было самым сложным. Эверетт был готов поклясться, что способен смириться в своей жизни с чем угодно, с любыми трудностями и сложностями. Однако его убивала эта тишина в ночи, когда не было слышно дыхания сбоку, убивало, что кровать теперь всегда холодная и его больше никто не ждет в ней. Стивен обладал дурацкой привычкой кутать его во сне, поэтому Эверетт и начал прижимать мага к себе, чтобы тот не замерзал. Понемногу эта привычка стала единым целым, и сложно было спать как-то иначе. Подушки почти полностью утратили его чарующий и волшебный запах, сандал выветривался и оставался по-прежнему лишь на одежде, стойко впитавшись в складки ткани. Росс тяжело вздохнул, в очередной раз повернувшись в постели, и разлепил глаза, рассматривая шкаф Стрэнджа. В этой комнате запах Стивена еще был силен, поэтому фамильяр перебрался сюда и спал отныне тоже только тут. Блондин поджал губы и привстал, отодвинув одеяло. Он, не веря в то, что собирался делать, открыл дверцу и огладил рукой синий костюм верховного мага, почти до боли сжимая зубы. Волк вытащил лишь верхний кафтан и рубашку, обнаружив, что вещи чародея практически невесомые: самыми тяжелыми, как оказалось, были именно пояса. Эверетт усмехнулся и сложил длинные кожаные ленты назад, в шкаф, и прижал ворот плотного кафтана к носу. Он покачал головой и натянул на себя чужую одежду. Хлопковая рубашка цвета индиго мягко прижалась к коже, обдавая его запахом своего носителя и свежестью порошка. Кафтан, что доходил Стивену до колен, ему доставал до голени и несмотря на то, что одежда была ему велика и чуть широка в плечах, он впервые за долгое время ощущал удивительное спокойствие и безопасность. Фамильяр снова забрался в кровать и в очередной раз вдохнул запах древних костров в его одежде, тихо втянув носом воздух. Ему казалось, что он снова был не один, и Стрэндж будто окутывал его своей любовью. Больше всего на свете он хотел, чтобы Стивен был как и прежде, рядом с ним, и дышал ему в ключицы, закинув на него сверху ногу и прижимал к себе всеми своими конечностями, гладил длинными пальцами и злорадно улыбался, отчего волоски бороды мягко щекотали яремную ямку. Эверетт вдруг понял, что на самом деле любил чародея, а не просто уважал или восхищался им. Его грезы о дальних берегах начали меркнуть по мере того, как маг все дальше уезжал от Нью-Йорка, вглубь страны. Никогда в жизни ему так сильно не хотелось, чтобы Стрэндж сейчас усмехнулся и сказал, что это просто шутка или розыгрыш, что все это не взаправду, стоит ему лишь открыть глаза. Волк в нем тихо заскулил и полностью сник, уже не желая бежать куда-либо, он не хотел охотиться и есть. Ему нужен был Стивен, ровно, как и Эверетту. Они наконец нашли общий язык, когда было уже слишком поздно.
