— Возможно ли такое?! — поразилась Саманта. — Какой ему смысл стоять за меня горой? Ведь жизнь в Сити так быстротечна. Если однажды ты ушел с фирмы, путь назад тебе заказан.

— О, дорогая, в данном случае ты совершенно не права! — усмехнулся Мэт.

И он рассказал ей, что руководство ее компании сыграло решающую роль в слиянии конкурирующих фирм. В таком исходе событий они увидели наиболее выгодные условия для пенсионных фондов, вверенных их попечению.

— Мы с вашим председателем имели долгую беседу. И он был не только рад такому завершению дела, но и согласился рассматривать твой уход как временный, ввиду семейных обстоятельств. И теперь, если пожелаешь, можешь вернуться на работу без потери зарплаты и стажа.

Несколько секунд Саманта молча смотрела на своего возлюбленного.

— Вижу, тебе не очень нравится это решение, да? — сказала она наконец.

— Да, не очень, — вынужден был признать он. — Я бы погрешил против истины, если бы утаил, что предпочитаю видеть тебя дома, с нашими детьми. Но если единственный способ уговорить тебя стать моей женой — это признать, что работа необходима тебе как воздух, я готов принять любой твой выбор. — Он помолчал несколько мгновений, затем медленно набрал в грудь воздуху, точно собираясь с силами. — Я люблю тебя, Саманта. Я всегда любил тебя и, думаю, всегда буду любить, тихо сказал он. — Пожалуйста, будь моей женой. Матерью моих детей. И мы будем жить в любви и согласии до конца наших дней.

— О, Мэт!.. — взволнованно прошептала молодая женщина, по щекам ее катились слезы.

— Как мне понять это — да или нет? — испытующе, в упор посмотрел он на нее. Лицо его внезапно побледнело и неестественно напряглось. — Если ты снова решила ускользнуть от меня, то… О нет, любимая, я просто не знаю, что стану делать без тебя! — хрипло простонал он, порывисто прижимая ее к груди.

— Как ты меня нашел? — пролепетала Саманта.

— Этим я обязан Генри Грэму… Знаю-знаю, ты невысокого мнения о его уме. Но он оказался достаточно проницательным, чтобы подсказать мне, где тебя искать. И я понял.

И тут его холодная, трезвая, сдержанная Саманта, во второй раз за эти полчаса, разревелась, как девчонка, — на сей раз от счастья.

— Ну же, Сэм. Вытри слезы и разреши мои сомнения. Ведь я жду ответа. Согласна ли ты выйти за меня?

— Ты проявил ко мне гораздо больше доброты и щедрости, чем я заслуживаю, улыбнулась она сквозь слезы. — И мы с малышом — после недолгого совещания рады принять твое предложение… о перекупке нашей компании!

— Бесценная моя возлюбленная, — рассмеялся он, — я не хочу больше ничего слышать о захватах! Мы говорим сейчас только о слиянии, верно?

— Абсолютно! — согласилась она со счастливым вздохом, и Мэт, наклонившись к Саманте, запечатлел на ее губах прочувствованный поцелуй, исполненный пылкой любви и преданности.

Минуло больше шести месяцев…

Саманта лежала на белоснежных подушках, сонно оглядывая роскошную больничную палату. Со счастливым вздохом склонила она голову к покоившемуся у нее на руках крохотному свертку и улыбнулась. С густой шапкой темных волос, ее маленький сын уже сейчас поразительно походил на отца. Единственной унаследованной от матери чертой были сапфировые глаза. Но сейчас они были крепко закрыты — малыш сладко посапывал у ее груди.

Теперь, когда волнения и боль уже позади, осталось самое главное — новая, драгоценная жизнь у нее на руках.

Подняв голову, женщина бросила взгляд на сидевшего в кресле в противоположном конце комнаты мужа. Бедняга Мэт! Глаза его были закрыты, лицо побледнело и осунулось. Похоже, мать раньше придет в себя после родов, чем отец!

— Безусловно, я должен быть рядом с тобой, твердо объявил Мэт. — Мне, правда, некогда заниматься всякой ерундой вроде посещения курсов для будущих отцов, которые хотят присутствовать при родах, — небрежно отмахнулся он. Однако я непременно должен видеть, как рождается мой сын.

— Эй, Мэт! Почему ты напрочь отвергаешь возможность, что ребенок окажется девочкой? — с улыбкой обернулась к нему Саманта, стряпавшая ужин в их новом большом доме.

В ту пору она еще не решила, хочет ли возвращаться на работу после рождения ребенка. Мэт советовал ей не спешить и посмотреть, как она будет себя чувствовать. Вдобавок Саманта неожиданно ощутила некую прелесть в том, чтобы оставаться дома каждый день. И в целом перспектива возвращения в офис день ото дня выглядела все менее привлекательной.

— Мы еще не решили, будет ли это мальчик или девочка, — напомнила она мужу. — И я не потерплю никакой дискриминации по признаку пола в этом доме!

— Конечно, я точно так же обрадуюсь, если это окажется девочка, — с улыбкой заверил ее Мэт. — Но все равно не позволю, чтобы через такое испытание ты проходила одна. Я буду рядом с тобой.

Эти прекрасные слова были сказаны четыре дня назад.

Но напрасно Мэт пренебрег тренингом для будущих отцов. Когда, одетый в халат и с защитной маской на лице, он стоял в комнате, где происходили роды, все были слишком заняты, чтобы вовремя заметить, как лицо его сделалось белым как мел. Будущий отец вдруг нагнулся и начал медленно оседать на пол. Через мгновенье он уже был в обмороке.

— О, Господи! — с нервным смехом вскричала Саманта при виде грозного воротилы большого бизнеса, беспомощно распростертого на полу, и устремившегося к нему медперсонала. — Эй, а как же я? Про меня-то забыли! — протестующе воскликнула она, видя, как его на каталке вывозят из родильной палаты. Ей по-прежнему было смешно, несмотря на боль и дискомфорт, и в такой вот необычной, суматошливо-приподнятой атмосфере появился на свет ее сын.

Да уж, железные парни! — думала она сейчас, с легкой улыбкой глядя на супруга. Конечно, очень скоро он вновь станет самим собой. Но она всегда будет с тайным удовлетворением помнить, как этот сильный и уверенный в себе человек получил урок смирения перед истинным чудом — перед рождением новой жизни.

— Как ты себя чувствуешь, родная? — спросил Мэт, открыв глаза и медленно поднимаясь с кресла. — Хорошего же дурака я свалял, — пробормотал он, подходя к ней. — Даже не предполагал…

— Все в порядке, милый. На моих устах печать. Нельзя, чтобы кто-либо узнал страшную правду: Мэтью Уорнер — гроза Сити и Уолл-стрит! — падает в обморок при виде…

— Ну, ладно-ладно! — засмеялся он, садясь на кровать возле нее. Они были наедине в семейных апартаментах больницы. — Если не возражаешь, давай сменим тему. Нам надо обсудить кое-что поважнее. Например, какое имя мы дадим моему изумительному новорожденному сыну.

— Ну, — негромко проговорила молодая мать, нежно дотрагиваясь пальцем до личика новорожденного. — Я уже думала об этом. Что ты скажешь насчет Александра? Не слишком пышное имя для нашего малыша? Сам понимаешь, Александр Великий и все такое…

— Мм… Мне нравится… Александр Уорнер звучит превосходно. А мы будем звать его Алекс.

— Отлично. Кстати, ты позвонил Эдвине?

— Еще не успел, — смущенно признался он. — Но у меня все-таки есть для тебя одна новость. — Он загадочно усмехнулся. — Правда, не знаю, обрадует она тебя или огорчит.

Мэт бережно взял ребенка из рук жены и нежно прижал к груди, и сердце Саманты наполнилось невыразимой радостью.

— Какая новость?

— Эдвина позвонила мне в офис, перед моим приездом в больницу. Похоже, Джорджи собирается замуж.

— Да что ты? — ухмыльнулась Саманта. — И кого же из своих многочисленных воздыхателей она выбрала?

Мэт издал сдавленный смешок.

— Ты помнишь, как на нашей свадьбе она подружилась с Генри Грэмом?

— Не может быть! Они же оба… без царя в голове! У них ничего не получится!

— Ты всегда была несправедлива к Генри. Уверен, у них все отлично получится и они будут очень счастливы. Уж во всяком случае, Джорджи не станет сетовать на то, что ее мужу недостает ума! Эдвина сообщила: их светлости в полном восторге, что сын наконец остепенился, а Джорджи на седьмом небе оттого, что станет настоящей «леди».