Особо следует упомянуть и о том позорном факте, что крепостниками выступали не только государство и дворянство, но и церковь. Исторические документы свидетельствуют, что в 1590 году патриарх Иов ввёл барщину на всех патриарших землях. Его примеру сразу последовал Троице-Сергиев монастырь. В 1591 году крупнейший землевладелец – Иосифо-Волоцкий монастырь - перевёл всех крестьян на барщину: ‘‘И которые деревни на оброке были, и те ныне пахали на монастырь.’’ А 9 марта 1607 года последовало ‘‘Соборное уложение о запрещении перехода крестьян,’’ принятое Шуйским вместе ‘‘с отцом своим Гермогеном патриархом, со всем освященным собором.’’ В погоне за крепостными душами и за экономическими выгодами, церковь дошла до того, что с крестьян требовали и исполнения барщинных работ, и поставки продуктов сельского хозяйства, промыслов, и денежных поборов. Так, в челобитной крестьян Савво-Сторожевского монастыря названо до 30 денежных и натуральных поборов. Крестьяне Волосова монастыря Владимирского уезда должны были платить до восьми разновидностей денежных поборов, обрабатывать свыше 80 десятин пашен и поставлять в монастырь продуктовый оброк (скот, птицу и т.п.). Подобное положение было в сотнях монастырских вотчин. Резко возросли во второй четверти XVIII в. различного рода работы крестьян по заготовке строительного материала для монастырских построек, по заготовке дров, ремонту церквей и хозяйственных помещений. Просвещенная монастырская братия наряду с традиционным хлебом в зерне и печеным хлебом, наряду с мясом, салом, медом, крупами, куриными и гусиными яйцами, солеными и сушеными грибами требовала с крестьян и таких оригинальных поборов, как ягоды шиповника или живые муравьи по полфунту с души мужского пола. (История России / Институт российской истории РАН, под ред. член-корр. А.Н. Сахарова. – М.: АСТ, 1996. – С. 161-162). Но, следует подчеркнуть, что с одной стороны, были высшее духовенство и монастыри, которые являлись крупнейшими землевладельцами, а с другой было низшее духовенство – по достатку и условиям жизни близкое к крестьянам. Массовые выступления монастырских крестьян в 1760-е годы способствовали тому, что 26 февраля (8 марта) 1764 года указом Екатерины II была проведена полная секуляризация церковных земель и около двух миллионов душ монастырских крестьян перешло в ведение Коллегии экономики. Халява для высшего духовенства закончилась победой государства. Тем же, кто захочет обвинить меня в очернении православия, хочу указать, что я обрисовал не православную церковь, как институт паразитирующий на народе, а лишь прослойку людей, находившихся на высших постах в церковной иерархии и стремившихся обобрать ближнего своего прикрываясь принадлежностью к церкви. Церковь, как учение, и люди, примазавшиеся к ней ради выгод, это две большие разницы.
Не стоит сбрасывать со счетов и позорное поражение царизма в Крымской войне. Превосходство англо-французской коалиции в экономической и военной сфере привело некогда одну из развитых держав к катастрофе. Военное поражение, как никогда наглядно, показало порочность крепостничества и критическую необходимость перемен. Причины поражения, если не считать крепостничества, брали истоки в разнице стартовых позиций по времени, в неразвитости транспортной инфраструктуры, в практически абсолютной и неконтролируемой власти дворянства, в сдерживавшии частной инициативы. Зато в Западной Европе эти препятствия к моменту Крымской войны давно уже стали лишь историческим фактом.
Давно назревшая, но запоздалая реформа, открывала дорогу к развитию капитализма в России и к ее последующей индустриализации. К середине ХIХ века отставание России от передовых капиталистических государств в экономической и социально-политической сферах проявилось настолько явственно, что этого не могли не замечать высшие круги империи. Даже шеф жандармов А.Х. Бенкендорф видел в крепостном праве ‘‘пороховую мину’’, заложенную под государственные устои, о чем можно прочитать в его письмах и докладных на имя царя. События середины XIX века показали значительное ослабление России на международной арене, крепостное право уже настолько проявило себя главным тормозом на пути развития буржуазной системы, что не замечать этого мог только слепой. Для сравнения достаточно сказать, что в Европе процесс освобождения крестьян от крепостной зависимости прошел еще в XI-XIV веках, и как результат, она имела к середине ХIX века значительное превосходство в промышленном развитии. Зарождавшиеся мануфактуры, фабрики, мелкие кустарные производства получили в свое распоряжение огромный людской резерв, происходил процесс накопления технического опыта и внедрения технических изобретений, что позволило создать к началу XIX века не просто крупные производства, но и целые династии квалифицированной рабочей силы, что может быть только преимуществом при создании новых, более совершенных изделий. Промышленный переворот (переход от ручного производства к машинному), который в Европе в основном завершился еще в 1760-х - 1780-х гг., в России берет начало только в 40-е годы 19 века. Столь запоздалое вступление России в индустриальную эпоху и медленное осуществление промышленного переворота вело к экономическому отставанию страны и технологической зависимости от Запада. Была подорвана в значительной степени и финансовая система. Введенные при Екатерине II бумажные деньги обесценились, курс колебался в зависимости от того, какими серебряными монетами производился обмен, крупными или мелкими. В государстве не существовало устойчивого курса ассигнаций, его не могло установить само правительство. Попытки правительства уменьшить количество ассигнаций не привели к хорошему результату. Экономическая основа государства, где могло производиться все необходимое, отсутствовала напрочь. Да что говорить, если еще в эпоху Екатерины в российском экспорте совсем не было готовых изделий, только сырье и полуфабрикаты. Кстати, еще один пример, разбивающий доводы нынешних либерастов о том, что, якобы, только Советский Союз построил свою экономику на экпорте сырья. Однако, не следует думать, что Россия была уж вовсе отсталой страной, не имевшей собственных производств. Будь так, не смогла бы наша страна оставаться независимой, не стать колонией Запада, на что он стремился еще со времен раннего средневековья.
Александр II, далеко не глупый царь, интуитивно чувствовавший назревающий кризис, понимавший важность смягчения противоречий именно эволюционным путем, ради сохранения монархии и основных государственных устоев, заявил перед собранием дворян и уездных предводителей: “Я убеждён, что рано или поздно мы должны к этому прийти. Я думаю, что и Вы одного мнения со мной; следовательно, гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу”. И позже, уже 28 января 1861 года, выступая в Государственном совете с речью, он потребовал от Государственного совета закончить дело об освобождении крестьян в первой половине февраля текущего года, чтобы оно было объявлено до начала полевых работ. Император решительно заявил: “Повторяю, и это моя непременная воля, чтоб дело это теперь же было кончено…Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства”.
Для тех же, кто стремится в этом показать Александра II этаким защитником крестьянства, не лишне будет указать, что, выступая на заседании Государственного совета при обсуждении проекта реформы, император подчеркнул, что “все, что можно было сделать для защиты интересов дворянства, было сделано”. То есть, в первую очередь, реформа была нацелена не столько на устранение накопившихся противоречий, сколько на максимальное сохранение существовавших привилегий дворянства, и даже на их усиление. А ведь реформа могла бы пройти по более мягкому сценарию, например, как предлагал П.Д. Киселёв, отвечавший за управление государственным имуществом в правительстве Николая I. Согласно его плану крестьяне могли получить личную свободу путем принудительного выкупа заложенных имений — с уплатой помещикам лишь небольшой разницы между стоимостью имения и накопленной недоимкой по просроченной ссуде. В результате такого выкупа большинство имений перешло бы к государству, а крепостные крестьяне перешли бы в разряд государственных, получив личную свободу. Вот только помещик, не мог позволить себе потерять хотя бы копеечку дохода, и потому реформа, проведенная по схеме царя, по своей сути, дав крестьянам свободу, заложила в обществе часовую бомбу, которая рванула уже в следующем, ХХ веке, поскольку сам механизм реформы не просто дал свободу, он при важном по сути освобождении крестьян от крепостничества, усилил расслоение общества как по имущественному, так и по сословному признаку. Один из историков писал, что крестьяне формально стали свободными, но в их положении ничего не изменилось, наоборот, даже ухудшилось: в частности, пороть крестьян помещики стали ещё больше. Да и как можно было считаться свободным, и в то же время ходить на барщину, отрабатывая в год 40 мужских и 30 женских дней из расчета на каждого человека?
