Для тех, кто заинтересуется ролью Англии в антироссийских событиях, рекомендую прочитать хорошую аргументированную книгу Николая Старикова ‘‘Преданная Россия. Наши ‘‘союзники’’ от Бориса Годунова до Николая II’’.
Отстранение Николая II от власти было выгодно в первую очередь Англии и Франции, поскольку, по некоторым данным, царь и его ближайшее окружение всерьез задумывались о выходе из войны. На сепаратный мир был настроен и Григорий Распутин, имевший огромное влияние на царскую семью. Между прочим, многие историки сходятся на том, что убийство Распутина также имеет связи с английским посольством. Не стоит сбрасывать со счетов и того, что один из убийц Распутина, князь Феликс Юсупов, был поклонником Англии и слыл англофилом. Убийство Распутина и последующее свержение царя – дело рук Англии, с целью предотвращения выхода России из войны, а также для дестабилизации обстановки и, как следствие, максимальное ослабление России и устранение ее с политической арены. Пришедшие во власть либералы во главе с князем Львовым успешно эту программу реализовали. В последующих главах мы еще вернемся к роли англосаксов в либеральном движении России. А видение роли англосаксов закончим краткой выдержкой из знаменитой аналитической записки П.Н. Дурново, бывшего министром внутренних дел Российской империи в 1905-1906 годах, и знавшим не понаслышке о революционном движении, о настроениях в среде крестьянства, интеллигенции и либеральных кругов. В феврале 1914 года он представил Николаю II упомянутую аналитическую записку, где предостерегал от вступления России в мировую войну. В ней Дурново, консерватор, реакционер и монархист до мозга костей, весьма точно предсказал развитие событий на ближайшие годы: состав двух основных военно-политических коалиций в надвигающейся войне; что России достанется роль “тарана, пробивающего самую толщу немецкой обороны”; предрекал “беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть”. Одним из главных лейтмотивов записки звучал так: “сближение с Англией никаких благ нам не сулит, и английская ориентация нашей дипломатии по своему существу глубоко ошибочна. С Англией нам не по пути, она должна быть предоставлена своей судьбе”. Также, Петр Николаевич предрек быстрый переход власти от либералов к левым силам. До сих пор неизвестно, прочитал ли эту записку царь или нет. Но в любом случае, никаких шагов он не предпринял, возможно уповая на свое родство с королем Георгом. Что и сослужило ему впоследствии недобрую службу, когда Англия отказалась принять как его, так и его семью, после Февральской революции.
Чтож, предсказания бывшего министра внутренних дел сбылись. Но как же это все произошло? Вернемся в 1903 год. Летом того года в Брюсселе и Лондоне прошел II съезд РСДРП. На нем присутствовали делегаты уже от 26 организаций России. На съезде Ленин настоял на том, чтобы в проекте были ясно сформулированы основные положения марксизма о диктатуре пролетариата, о гегемонии пролетариата в революционной борьбе, пролетарский характер партии и её руководящая роль в освободительном движении в России. Повестка съезда включала в себя 20 пунктов. Впервые организация рабочего движения и перевода стихийных выступлений в организованное русло начала приобретать четкие и осмысленные черты. Среди пунктов повестки съезда выделялись вопросы программы партии, обсуждение организационного Устава партии, организация районных ячеек, экономическая борьба и профессиональное движение. Особое внимание было уделено внутренним вопросам партийной работы: а) постановка пропаганды, б) постановка агитации, в) постановка партийной литературы, г) постановка работы в крестьянстве, д) постановка работы в войске, е) постановка работы среди учащихся, ж) постановка работы среди сектантов. Рассматривалось отношение к другим партиям. Сложным был национальный вопрос, по которому стороны так и не пришли к согласию. Представители Бунда, которые настаивали на культурно-национальной автономии евреев, покинули съезд по этой причине. Национальный вопрос оказался наиболее острым для съезда, да и в наше время он так и остался неразрешенным. Но Ленин оказался прав в том, что выступал против федеративных начал партии, рассчитанных на создание в России обособленных друг от друга националистических партий. Только единая партия, построенная на принципах равноправия и интернационализма, могла рассчитывать на успех. В дальнейшем мы еще не раз коснемся пресловутого национального вопроса как в отношении Советской власти, так и нашей современности.
При обсуждении аграрной части программы, в частности по проблеме союза рабочего класса и крестьянства. Ленин настоял на признании крестьянства как союзника пролетариата. Значение съезда состояло в утверждении программы “максимум»” и “программы минимум”. В программе-максимум говорилось о конечной цели партии - организации социалистического общества и об условии осуществления этой цели - социалистической революции и диктатуре пролетариата. Программа-минимум освещала ближайшие задачи партии: свержение царского самодержавия, установление демократической республики, введение 8-часового рабочего дня, установление полного равноправия всех наций, утверждение их права на самоопределение, уничтожение остатков крепостничества в деревне, возвращение крестьянам отнятых у них помещиками земель.
При обсуждении написанного Лениным проекта Устава партии, особенно первого параграфа - о членстве в партии, борьба на съезде стала особенно острой. Разногласия по первому параграфу Устава формально сводились к вопросу о том, должен ли член партии принимать личное участие в работе одной из партийных организаций. Ленин считал, что для каждого члена партии обязательно вхождение в одну из партийных организаций и работа в ней, и предлагал следующую формулировку первого параграфа: ‘‘Членом партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций’’. Мартов и его сторонники полагали, что член партии может не входить в партийную организацию, не работать в ней, следовательно, он может не подчиняться партийной дисциплине. Согласно формулировке Мартова, членом партии должен был считаться ‘‘всякий, принимающий ее программу, поддерживающий партию материальными средствами и оказывающий ей регулярное личное содействие под руководством одной из ее организаций’’. Не знаю как у других, а у меня формулировка Мартова вызывает ощущение того, что еще тогда меньшевиками была задумана партия ‘‘Единая Россия.’’
Но тогда же, на съезде, возник и раскол между делегатами, который продлится до самого 1917 года и далее, когда теоретические разногласия по спорным вопросам разведут соперников по разные стороны баррикад, и из противников идейных, они станут врагами политическими. Следует особо подчеркнуть, что сами большевики вели свою историю именно от РСДРП, и в первые годы Советской власти праздновались юбилеи и I съезда, когда еще не было ни раскола, ни расхождения. Гораздо позже, в работе “Детская болезнь “левизны” в коммунизме”, В.И. Ленин писал, что “большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года”. И с этого момента можно говорить о политической карьере Ленина. А сам съезд стал отправной точкой нового, прогрессивного развития страны. Следует также упомянуть, что по многим вопросам Ленин сумел убедить делегатов принять его точку зрения, что, безусловно, стало его победой.
Первое десятилетие ХХ века оказалось для России весьма драматичным, полным как светлых, так и трагичных страниц. Большинство из них подробно освещены в авторитетных работах, потому попробуем остановиться на тех, которые незаслуженно остаются в тени. Или же порой рассматриваются однобоко, с точки зрения сиюминутной конъюнктуры. Или разъясняются Жириновским, Сванидзе и Со с точки зрения базарной торговки, где кто перекричал, тот и прав. Так, например, Ленину ставят в вину распространение террора, что, мол, кровавый Ленин развязал кампанию убийств, науськивая оголтелых большевиков на невинных чиновников, губернаторов, офицеров, жандармов и прочих. Однако, вопреки расхожему мнению, что к террору, как средству политической борьбы первыми стали прибегать большевики, он, как явление политической жизни общества, появился во второй половине XIX века, когда Петр Зайчневский издал манифест “Молодая гвардия”. Но в последние десятилетия того века, террор не обрел той массовости, которая охватила Россию в 1905-1907 годах, в годы первой революции. Но как предтеча массовости, террор поставил перед обществом и личностью вопрос: насколько он оправдан как средство. Широко известна работа А.А. Гейфман “Революционный террор в России, 1894–1917”. Хотя автор склонна рассматривать террор большевиков как наиболее массовый, наиболее жестокий, представлять Ленина кровожадным монстром, (сказывается умелая подготовка автора в США и Израиле), тем не менее, эта работа представляет большой интерес, ибо в ней дана попытка показать первопричины и следствия. Главное, как мне кажется, в этой работе показаны все стороны политического процесса. И пусть неохотно, но автор все же в некоторых местах признает, что террор возник не сам по себе, его истоки были в противоречии между быстрым ростом производительных сил и политической отсталостью всего общества, включая и монархию. К сожалению, автор почему-то относит к революционерам и такие организации, как Польская социалистическая партия, анархистов и других, видимо, ориентируясь на названия партий. Это было бы простительно, если бы автор не позиционировала себя как историка, умеющего работать с документами и обладающего способностями исторического анализа. Но читя книгу, так и хочется воскликнуть: помилуйте, ведь в названии гитлеровской НСДАП тоже присутствует слово социалистический, но социализмом там и не пахнет. Есть партия “Единая Россия,” но она представляет далеко не единое население России. Тем не менее, с точки зрения фактологического материала, работа А.А. Гейфман представляет собой прекрасный источник. И не смотря на идеологизированный, обеляющий царя и обвиняющий во всех грехах большевиков подход, книга все-таки опирается на источники, а не является псевдоисторическим исследованием, как, например, работы известного антикоммуниста А.А. Арутюнова. Впрочем, многие серьезные историки и не воспринимают его за исследователя. Обратимся к другим источникам. Например, книга Мельгунова С.П. “Красный террор в России”. Да, автор всячески поддерживал версию того, что “красный террор” был масштабнее, более кровавый и злодейский. Но даже он признавал размах “белого террора”, впрочем, всячески его оправдывая. Вот, что он пишет в начале своей книги: ‘‘Нельзя пролить более человеческой крови, чeм это сделали большевики; нельзя себе представить более циничной формы, чeм та, в которую облечен большевицкий террор...<...> Белый террор явление иного порядка — это прежде всего эксцессы на почве разнузданности власти и мести.” Вот так! Всего лишь эксцессы, а значит, оправдание белым есть, а красным нет. Но Мельгунов хотя бы признал существование белого террора. Наши же либерасты, псевдоисторики, горе-лениноеды, а также Путин с Медведевым, вообще отрицают его существование.
