— Я бы с радостью воспользовался вашим советом и испытал «отличное средство» в действии прямо сейчас. — Сверкнув на Сатклиффа горящим взглядом, грозно сообщил демон. — Вот, только, есть опасение, что это может вам понравиться, а потому воздержусь.

С этими словами Себастьян разломил гибкое дерево на несколько частей и, сунув щепки в нагрудный карман изумленного Грелля, развернулся на каблуках и поспешил вслед за графом.

— Ах... какая возбуждающая жестокость! — услышал Михаэлис у себя за спиной мечтательный вздох жнеца.

Себастьян шел немного позади юного господина, глядя на стройную, хрупкую фигурку, и невольно отмечая, насколько же беззащитным и слабым выглядит этот ребенок. Однако самомнение Сиэля шагало далеко впереди мальчика, будучи вдвое выше и крепче своего обладателя. Конечно, Михаэлис понимал, что во многом сам способствовал развитию в подопечном чрезмерной гордыни, тщеславия и высокомерия. Но все это никогда не казалось демону недостатками графа, напротив, скорее вызывало восхищение. Резкость, с которой Сиэль иногда обращался к своему демоническому слуге, вызывала у Михаэлиса лишь снисходительную улыбку, за десять веков жизни среди не самых приятных людей он выработал почти непоколебимое терпение. Роль дворецкого отлично подходила для того чтобы всегда оставаться рядом с графом и одновременно держать дистанцию, оберегать, заботиться, и при этом не вызывать ни подозрений начальства, ни опасений подопечного за свою свободу.

Но слова безумного жнеца вдруг заставили Себастьяна припомнить, а возникало ли у него желание наказать своего бывшего господина? Подчас граф бывал просто несносен, но вспоминая годы контракта, Михаэлис мог с точностью сказать одно: о том, чтобы ударить маленького хозяина, он никогда не думал. И, кроме того, что демона сдерживали условия договора, грубая сила всегда казалась ему слишком пошлым решением. Тем более вызывать у травмированного ребенка еще большую ненависть и агрессию по отношению к себе Себастьян не собирался.

Но теперь кое-что в их отношениях изменилось. Порой Михаэлис так сильно волновался за жизнь и здоровье своего юного графа, что один раз даже задумался о звонком шлепке, который можно было добавить, в качестве аргумента, к своему решению отвезти мальчика домой, вопреки его воле. А год назад демон едва удержался оттого, чтобы не встряхнуть хорошенько «Пса королевы» за плечи, убеждая, что не стоит ему отправляться ночью в опасное путешествие по трущобам Лондона. И в итоге ведь оказался бы прав, так как Сиэль тогда едва не расстался с глазами, а возможно и с жизнью.

Но все же, несмотря ни на что, Себастьян так ни разу и не поднял руку на своего подопечного, он просто хорошо представлял, как бы отреагировал на столь непочтительное обращение маленький гордец. Михаэлис буквально видел, полный ярости и обиды взгляд синих глаз, и был уверен, что запомнил бы его на всю жизнь. Ведь в этот миг он навсегда бы лишился доверия подопечного. И все старания пошли бы прахом. О теплых, дружеских отношениях и вовсе пришлось бы забыть, как и об улыбке юного господина, все чаще возникавшей на бледном лице, во время игры в карты или совместной конной прогулки.

По этой причине Себастьян всегда держал себя в руках, пытаясь действовать лишь убеждением, в случае если это было необходимо, или просто соглашался с графом, стараясь незаметно уберечь от грозящей ему опасности.

А уж применить к Сиэлю традиционное в Англии наказание, демону и в голову не приходило. Представив сейчас подобную ситуацию, Себастьян даже поморщился, настолько глупой, никчемной и отвратительной показалась ему эта сцена. Нет. Он никогда не стал бы убеждать в чем-то своего подопечного поркой. И не только потому, что это нанесло бы непоправимый вред его воистину коллекционной душе. А из-за того, что сам Себастьян считал, что низко поступать так с храбрым и достойным уважения мальчиком. Мальчиком, сумевшим стать для него самым близким и дорогим существом, воспитанником, и можно сказать, другом.

Когда Сиэль, гордо подняв голову, вошел в зал, все педагоги и директор уже были в сборе. При виде ученика, одетого не в форму, профессора удивленно зашептались, а лорд Дарфорд плотно сжал тонкие губы. Видимо, внешний облик графа и его манера держаться буквально вывели директора из себя, но вскоре мальчик понял, что причиной столь острой реакции лорда, стало появление в зале Себастьяна.

— Господа! – Торжественно произнес Сиэль, встав в центре просторной аудитории. – Я здесь, чтобы разоблачить убийцу, вершащего черные дела в стенах этой школы!

По залу тотчас пронесся гул удивленных голосов. На лицах всех педагогов читалось недоумение.

— Полагаю, для начала, мне надлежит представиться. – Надменно улыбнувшись профессорам, вновь заговорил мальчик, когда в аудитории, наконец, воцарилась тишина.

— Я – граф Сиэль Фантомхайв Цепной Пес Ее Величества королевы Виктории. – Со всем возможным достоинством объявил он. – По высочайшему указанию я инкогнито прибыл в эту школу, дабы найти виновного в исчезновении трех учеников, а теперь и в серии жестоких убийств.

Мальчик выдержал эффектную паузу, дабы профессора имели возможность осознать происходящее. Тем временем Себастьян бесшумно встал за его спиной, словно молчаливое подтверждение слов господина.

— Убийство?! – Первым воскликнул пожилой преподаватель астрономии. – Профессор, Майкалс, объяснитесь!

— Что здесь вообще происходит? – Поддержал его профессор Грин. – Мистер Ферроу, это не класс театрального мастерства, вы ошиблись аудиторией.

— Уолтер, подожди, может, у мальчика горячка? Ведь он только что получил… эм… нервное потрясение.

— Да что вы с ним церемонитесь?! – Раздраженно рявкнул Блек. – Майкалс, не стойте столбом! Или у вас с подопечным общее помешательство?

После этой реплики весь зал зашумел. Преподаватели наперебой стали требовать объяснений, а некоторые уже встали, намериваясь помочь «растерявшемуся» коллеге вывести подопечного из аудитории.

Триумфальная речь юного агента королевы была бестактно прервана, от злости и возмущения на бледных щеках Сиэля выступили красные пятна. Мысленно обзывая всех присутствующих тупоголовыми идиотами, он едва сдерживался, чтобы не отдать приказ Себастьяну быстро и эффективно призвать педагогов к порядку.

Но к счастью для возмущенных коллег слово взял Дарфорд.

— Джентльмены, джентльмены, прошу вас успокоиться! – Стараясь скрыть волнение, обратился директор к своим подчиненным. – Этот юноша действительно является агентом Ее Величества. И по его просьбе я собрал вас здесь, чтобы узнать результаты проведенного расследования.

Все педагоги как по команде уставились на своего начальника – вопросительно, с недоверием и даже со страхом.

— Поверьте, джентльмены, я сам оставался в неведенье до вчерашнего дня… – попытался оправдаться Дарфорд, одновременно с опаской покосившись на Себастьяна.

И только после его реплики все присутствующие, наконец, обратили взгляды на юного графа Фантомхайв.

Сиэлю пришлось собрать волю в кулак, чтобы не выдать своего раздражения, но он справился с эмоциями, и холодно произнес:

— Вчера в обеденном зале были жестоко убиты трое учеников. И вы все об этом прекрасно знаете, хотя уважаемый лорд Дарфорд и велел объявить причиной смерти юношей – банальное пищевое отравление. – Граф бросил презрительный взгляд на директора и продолжил: – Я знаю, что убийца один из педагогов школы, более того, он находится сейчас в этой аудитории.

Сиэль обвел присутствующих испытующим взглядом, наслаждаясь моментом своего триумфа. Да, теперь в зале воцарилась мертвая тишина, а внимание всех почтенных педагогов было сосредоточенно лишь на юном ораторе.

— Прошу меня простить, – внезапно подал голос Себастьян, стоящий до этого молча, как и надлежит хорошему слуге, – сегодня ночью, тот, кто отравил юношей, совершил еще одно преступление. Он проник в лабораторию, убил доктора Артура Шепарда, уничтожил все улики и похитил тела своих жертв. Я полагаю, директору уже об этом известно?