Даже сейчас я все еще чувствую его запах, отвратительный запах. Видимо это чувство омерзения будет преследовать меня до самого конца…

Пройдя в комнату, Дарфорд сел на кровать и с мерзкой улыбкой похлопал рядом с собой ладонью, словно приглашая меня присоединиться.

Я почувствовал, как кровь отлила от лица, а к горлу подступил ком. И все же я нашел в себе силы шагнуть к кровати. Но директор вдруг остановил меня жестом.

«Сначала разденься, я хочу взглянуть на твое тело…» Его голос прозвучал поразительно спокойно.

Я снял пиджак и, не глядя на своего мучителя, принялся расстегивать рубашку. Мои пальцы сделались влажными от пота, я с трудом справлялся с каждой пуговицей, словно стараясь оттянуть момент неизбежного унижения. Но все же спустя минуту рубашка упала на пол, а меня передернуло от похотливого, оценивающего взгляда проклятого лорда.

«Мне нравится твоя грудь, Марк… — удовлетворенно произнес Дарфорд и поднялся с кровати, его отвратительно-теплая рука легла на мое плечо, постепенно сползая вниз по обнаженному телу, — Такая гладкая, нежная кожа…»

Когда пальцы лорда достигли пряжки ремня, я инстинктивно перехватил его руку. Меня уже начинало трясти.

«Ты же обещал быть хорошим мальчиком, Марк… — со скрытой угрозой выдохнул Дарфорд мне в губы, — Смотри, не то папочке придется тебя наказать!»

С этого момента я перестал сопротивляться. Просто заставил свое сознание отключиться от действительной реальности. Пока директор стягивал с меня остатки одежды, я представлял себя в мамином саду, вспоминал пение соловьев и пьянящий запах сирени. Это Элен обнимала меня за шею, прикасалась к губам, нежно, почти неощутимо. Но иллюзия, которую я пытался построить, как крепостной стеной отгородившись ею от того что делал со мной мерзкий извращенец, развеялась в один миг, стоило ему попытаться разомкнуть мои губы в порочном поцелуе. Я дернулся назад, но Дарфорд оказался на удивление сильным. Его пальцы стальной хваткой вцепились мне в шею и сдавили так, что из горла сам собой вырвался слабый стон. Затем он швырнул меня на кровать и тотчас сел сверху, обхватив бедрами поясницу.

«И все же ты был очень плохим мальчиком… Теперь папе придется тебя наказать, ты слышишь? Ты сам вынудил меня поступить так с тобой…» — Эти слова. Его голос. Он словно бы изменился. На секунду мне показалось, что меня придавил к кровати совсем другой человек. Такая резкая перемена добавила к чувству глубокого отвращения еще и иррациональный страх. Внезапно я понял, что директор Дарфорд сейчас не в себе.

Между тем он расстегнул свой ремень, я догадался по звяканью пряжки, а затем услышал хлесткий звук, очевидно лорд ударил им себя по ладони.

Я попытался вырваться, но получил болезненный удар между лопаток, временно сковавший мое тело.

«Не дергайся! И не смей плакать, Арчибальд! Иначе тебе будет только больнее!» – Сурово пригрозил Дарфорд, а в следующую секунду мою спину обжог удар кожаного ремня.

Это было чертовски больно, и я словно очнулся от какого-то долгого, страшного сна. Больше я уже не мог себя сдерживать.

«Отцепись от меня, мразь!» – грубо крикнул я и рванулся, стремясь сбросить с себя похотливого безумца. В эту секунду я уже не думал о последствиях. Я просто не мог больше это терпеть!

Пальцы Дарфорда скользнули по влажной коже моей спины, оставляя на ней болезненные следы, но лорд не смог удержаться и все же упал на пол. Я тотчас вскочил, готовясь продолжать драку, однако замер на месте, не в силах пошевелиться.

Директор Дарфорд лежал на спине, его глаза были закрыты, лицо побледнело, а из-под растрепавшихся волос по полу расползалось блестящее темное пятно.

Падая, лорд Дарфорд ударился головой о прикроватный столик.

«Я убил его!» — промелькнула в моей голове страшная мысль. Подобрав свои разбросанные вещи, я быстро оделся. Сердце бешено колотилось, я решительно не представлял, что мне делать.

Наконец, я осмелился присесть на корточки перед безжизненным телом лорда. Мне вдруг показалось, что бледное лицо немного порозовело, а затем я заметил, как приподнимается его грудь. Директор дышал, он был жив!

Я метнулся к столу за стаканом воды, затем вернулся к Дарфорду и осторожно помог ему сесть на полу.

«Вот, выпейте…» — сухо предложил я.

Разумеется, простить поведения этого человека я не мог, но все же испытал огромное облегчение, осознав, что не стал убийцей, пусть и невольным.

Однако мое облегчение длилось не долго. Сделав пару глотков воды, Дарфорд вдруг плюнул мне в лицо, его буквально перекосило от внезапного приступа злобы.

«Вы идиот, Кроу!» – исказив губы в гримасе отвращения, прошипел он, — «Вы ничего из себя не представляете. Просто жалкое ничтожество со смазливой физиономией! Я мог бы найти сотни желающих на ваше место! У вас был уникальный шанс выбиться в приличное общество, но теперь, теперь я уничтожу вас, Кроу! Я не просто сломаю вам карьеру, я сделаю так, что ваша невеста будет с содроганием вспоминать день помолвки, а мать стесняться произнести ваше имя!»

Дарфорд поднялся на ноги и начал застегивать ремень, его буквально трясло от гнева.

«Я сотру вас в порошок, неблагодарный мальчишка! Лично прибуду на суд, чтоб подтвердить показания опозоренных вами детей! Вас отправят на каторгу в кандалах, и там быстро заставят пожалеть, что сегодня вы посмели мне отказать!» — С этими словами директор покинул мою комнату, громко хлопнув дверью, а я так и остался стоять со стаканом в руках, чувствуя, как по лицу стекают капли воды.

Осознание катастрофы пришло быстро. Я понял, что жизнь моя кончена. Дарфорд никогда не простит мне нанесенного оскорбления, а я не стану умолять о пощаде.

Однако планам жестокого безумца не суждено сбыться. Моя мать никогда не станет стесняться имени сына. А полицейская карета приедет в «Хилворд», но не за мной.

Дописывая эти строки я больше уже не чувствую страха или отчаянья. И сейчас, перед лицом смерти, я молю Господа лишь о двух вещах: Чтоб дорогие мне люди поняли мой поступок, а кронштейн для штор оказался достаточно крепким…»

На этом запись обрывалась. Сиэль отложил дневник на прикроватный столик и надолго задумался. Из описания трех дней жизни Марка Кроу граф сделал вывод, что он был добрым, доверчивым и бескорыстным человеком. Но почему такие люди всегда совершают глупые, бессмысленные поступки, мальчик не знал.

«Слабак!» — с долей обиды подумал он. Ведь граф был уверен, что никогда не разделил бы судьбу погибшего учителя, никогда не сдался, не позволил себя унижать, а из любой ситуации всегда отыскал бы спасительный выход. Сиэль даже не сомневался, что окажись он на месте Марка Кроу, никогда не проиграл бы безумному директору. Он непременно нашел бы ту тонкую паучью нить, за которую можно ухватиться, и выбраться из бездны, сбросив вниз кого-то другого.

Но таким как Кроу не дано понять, что превыше всего в этом мире нужно ценить свою честь, лишившись которой ты перестанешь быть собой и превратишься в одну из пешек в чужой игре. Но, возможно дело в том, что Марк Кроу всю жизнь и был всего лишь пешкой…

Сиэль устало вздохнул и, опустив подушку, поудобнее устроился в мягкой постели. Сейчас мальчик был чрезвычайно горд собой, ведь он сумел в одиночку добыть доказательства преступления Дарфорда, а его первая версия, так бестактно опровергнутая дворецким, оказалась в итоге самой верной.

Теперь юный граф Фантомхайв хотел увидеть, как за директором-извращенцем приедет полицейская карета. Его карьера и имя будут втоптаны в грязь – справедливое наказание, равносильное деяниям безумного лорда.

Мальчик самодовольно улыбнулся, подумав, насколько приятно ему будет взглянуть завтра в изумленное лицо своего демона.

«Что ж, эту партию ты проиграл мне, Себастьян… — мысленно произнес граф, — Даже твоя дьявольская сила не сравнится с возможностями человеческого разума и элементарной дедукцией. Любопытно, что ты на это скажешь?»

Все еще продолжая улыбаться, Сиэль натянул до подбородка теплое одеяло и закрыл глаза. Он был убежден, что сегодня сделал достаточно, чтоб спокойно выспаться. А обо всех незначительных мелочах завтра позаботится его дворецкий.