Граф смерил директора надменным взглядом и, спокойно подойдя к столу, опустился в кресло напротив застывшего в изумлении лорда.

— Я полагаю, что вы похвалите меня за предусмотрительность, сэр. – Будничным тоном ответил мальчик.

— Что?! – От злости и возмущения лицо Дарфорда приобрело зеленоватый оттенок, — Да как вы смеете…

— Я всего лишь спас репутацию школы от скандала связанного с гибелью последнего лорда Самерсдейла, сердце которого остановилось бы во время первой же порки. – Все так же спокойно уточнил Сиэль, — А еще тем письмом я заработал для «Хилворда» щедрое пожертвование и сэкономил деньги, внесенные за обучение Мэлвина Корнуэлла. Разве все это не заслуживает похвалы?

Придя в себя от первого возмущения, Дарфорд смерил ученика оценивающим взглядом.

— А вы очень дерзкий и самоуверенный юноша, Ферроу… — Зло усмехнувшись, заметил он. – Но насколько бы не были верны ваши доводы, за то, что вы написали письмо от моего имени, я имею право вас наказать.

— Простите, сэр. – Граф усмехнулся в ответ собеседнику, — Но вы не имеете такого права, так как я писал письмо, еще не являясь учеником «Хилворда», а значит, этот поступок не может считаться нарушением школьной дисциплины.

Директор откинулся на спинку кресла, еще внимательнее рассматривая собеседника. Создавалось впечатление, что он решает, как же ему поступить.

— Я вижу, вам не нравится система английского образования, мистер Ферроу… — Наконец, со скрытым злорадством заметил Дарфорд, — Но поскольку вашей маме письмо пока никто не писал, после обеда извольте быть на уборке школьного парка вместе со всем вашим курсом. Если же я узнаю, что вы отсутствовали, то это уже точно будет являться нарушением дисциплины. И вот тогда я лично высеку вас в этом кабинете, так что старайтесь усерднее.

Директор растянул тонкие губы в улыбке и добавил почти что ласково:

— Граф Роджер Ферроу писал мне, что вы страдаете от чрезмерной гордыни, но пусть он не беспокоится. – Дарфорд прищурился, заглянув Сиэлю в глаза, — Мы выбьем из вас этот грех. Рано или поздно, но непременно выбьем. А теперь можете идти, скоро начнется обед.

Чтоб сохранить внешнее самообладание и с достоинством покинуть директорский кабинет, графу Фантомхайв потребовалось мобилизировать всю силу воли. Однако, уже выходя в дверь, мальчик буквально скрипел зубами. Так его еще никто не унижал.

Злость переполняла душу графа, готовясь вот-вот выплеснуться наружу. Он чувствовал себя так, словно его только что облили грязью, но не меньше чем на извращенца-директора Сиэль злился на собственного дворецкого.

Да что там говорить? Мальчик был готов порвать его на части собственными руками.

— Вы очень достойно ответили директору Дарфорду, Милорд… — Учтиво заметил демон, открывая перед господином дверь в их комнату, которая сейчас приобрела вид столовой. – Я даже был приятно удивлен Вашей находчивостью.

— Себастьян! – Гневно прервал его Фантомхайв, — Как ты посмел?! Как ты посмел так унизить меня перед этим гнусным содомитом?!

Сиэль едва сдерживался, чтоб не залепить слуге звонкую пощечину.

— Ты что, возомнил себя моим отцом?! – Граф сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, — И что же еще ты написал в «письме от Роджера Ферроу»? Лишил меня права выбрать отчисление вместо экзекуции?!

— Зачем Вы так, Господин? – Немного обиженно возразил Себастьян, — Я позволил себе упомянуть про гордыню, лишь для того, чтоб мотивировать желание Вашего «отца» прикрепить Вас к тьютору.

У меня и в мыслях не было оскорбить Вас. И если бы к директору пошел я, ничего подобного бы не случилось.

— Я сам решу, когда и куда мне ходить, тебе ясно? – Зло буркнул Сиэль, — А теперь верни мне оружие и займись обедом.

— Да, Мой Лорд. – Мрачно ответил Себастьян и, даже не поклонившись, протянул графу револьвер рукоятью вперед.

За обедом Сиэль не проронил ни слова. Он очень проголодался, но ел как всегда медленно, соблюдая все нормы этикета, однако вкуса почти не чувствовал. В голове постоянно вертелись слова директора, ведь он посмел упомянуть его мать. Сиэль устало прикрыл глаза, вспоминая счастливое лицо Мэлвина, его смех, то, как он прижимался к своей маме, а она гладила сына по волосам.

— Господин, я приготовил Вам сегодня десерт из взбитых сливок со свежими кусочками клубники… — Мягко произнес дворецкий, внимательно глядя на помрачневшего мальчика.

— Я не хочу. – Сухо ответил граф.

Себастьян заметно удивился.

— Позвольте спросить, Милорд, — Помолчав несколько секунд, задумчиво произнес демон, — Почему Вы проявили такую заботу о маленьком Корнуэлле, в то время как обычно равнодушно взираете на судьбы других людей?

Сиэль горько усмехнулся.

— Тебе этого не понять, ты ведь демон.

— И все же? – Настоятельно повторил дворецкий, словно не заметив обидного утверждения.

— Просто Мэлвин напомнил мне меня самого в детстве… – печально ответил граф, — Я тоже был таким, пока светлый мир, который я знал, не поглотило пламя пожара. Я решил помочь ему, потому что мне тогда никто не помог. Никто не пришел, чтоб меня спасти.

В комнате повисла гнетущая тишина.

— Но Вы ведь до сих пор живы, Господин… — Спустя минуту, очень серьезно заметил Себастьян.

Сиэль вздрогнул и медленно поднял на него взгляд. В этот миг мальчику безумно захотелось увидеть глаза дворецкого.

И Себастьян не отвернулся, он внимательно и очень печально смотрел на своего юного господина, а его глаза приобрели глубокий карий цвет без единого алого отблеска.

Граф ощутил легкую дрожь во всем теле и поспешно опустил взгляд.

— Давай сюда свой десерт. – Мрачно буркнул он, в то время как на сердце вдруг стало намного легче.

Дворецкий тепло улыбнулся и тотчас поставил перед мальчиком высокую креманку со взбитыми сливками в виде белой розы с клубничными листиками.

После горячего ароматного чая и порции сладкого Сиэля непреодолимо потянуло в сон. Переживания тяжелого утра сделали свое дело. Мальчик чувствовал себя совершенно измотанным.

— Вам нужно отдохнуть, Милорд, — Учтиво констатировал демон.

Пара секунд и комната вновь превратилась в уютную спальню лондонского особняка.

— Да, ты прав… — Устало ответил Сиэль, садясь на край широкой кровати.

Дворецкий помог мальчику раздеться и облачиться в ночную рубашку, а когда тот лег в постель, заботливо накрыл одеялом.

— Себастьян… — Тихо позвал Сиэль, с трудом борясь со сном, — Я хотел спросить…

— Не надо, Милорд. – Серьезно и в то же время мягко возразил демон, пристально глядя на засыпающего мальчика, — Я всегда буду с Вами, как и обещал.

Сказав это, он сделал легкое движение рукой и окно в спальне завесили плотные портьеры.

На душе графа сразу сделалось тепло и спокойно, а внезапно нахлынувшее щемящее чувство одиночества исчезло без следа. Уже погружаясь в ласковые объятья Морфея, он услышал рядом с собой тихий голос:

— Отдыхайте, мой юный Господин, а я постерегу Ваш сон.

====== Часть 7 «Обучающий дворецкий» ======

Себастьян сидел на стуле, развлекаясь чтением докладов своих учеников, и периодически посмеивался над их представлением о событиях Английской революции. Но, как бы ни было увлекательно это занятие, демон иногда отвлекался, поглядывая на спящего мальчика. Дважды пришлось прогонять страшные сны, которые причиняли боль принадлежащей ему душе. Но сейчас Сиэль уже спал спокойно, Михаэлис позаботился о том, чтоб ужасы прошлого больше его не тревожили, хотя бы во время дневного сна. Глядя на умиротворенное лицо своего юного господина, Себастьян невольно задумался:

«Насколько же важны для людей слова… Поступки гораздо честнее, весомее, их можно ощутить, но все же слова способны отогреть быстрее самую темную душу. Даже если являются ложью».

Михаэлис горько усмехнулся. Ведь не только смертные ощущают на себе силу слова, которой можно даже убить. Сегодня юный граф, прибывая в обиде на весь мир, напомнил слуге, что тот всего лишь демон, не способный понять человеческих чувств. Себастьян слышал подобные фразы сотни тысяч раз, но из уст Сиэля они будто острое лезвие, резанули по сердцу, причинив боль. Как же это глупо! Быть демоном и обижаться, когда тебе про это напоминают. Но все дело в том, что для юного графа Себастьян уже перестал быть просто демоном. Он занял в сердце мальчика место самого дорогого человека, как отец или мать. Михаэлис отлично сознавал это, как и то, что он сам не хотел быть в глазах Сиэля демоном – существом, желавшим ранее поглотить его душу, навсегда уничтожить саму сущность юного графа Фантомхайв, лишив возможности однажды вернуться в мир людей в новом теле. Это намного страшнее простого убийства.