С самых ранних, начальных лет совместной работы у нас сложились самые теплые, дружественные рабочие отношения. Если бы не была дана характеристика, то дальше мне эту поездку могли бы «зарубить». Я занимался конституционным правом зарубежных стран и вел западноевропейский регион. Кандидатскую диссертацию я защищал по Французскому Союзу – бывшей французской колониальной империи. Поскольку колониальные территории Франции после Второй мировой войны были в основном в тропической Африке, у меня по странам тропической Африки накопился большой материал. И когда ввели спецкурс по проблемам Африки, нужен был специалист по этой проблеме.

Спросили: «Кто занимался Африкой?» – «У Энтина большая часть диссертации по Африке написана». Ну я и не отказывался, мне было интересно, я этот спецкурс организовывал, обеспечивал, а мне в ответ на это дали целый ряд общественных поручений, в результате которых я стал заместителем председателя Советской ассоциации дружбы с народами Африки. По этому направлению я стал сравнительно известным специалистом. Когда мне приходилось решать вопросы, связанные с этим регионом, то и здесь я искал помощи и поддержки Сергея Николаевича. Хотя он был значительно младше меня, профессиональные контакты стали первоосновой нашей дружбы. С этих времен дружеские отношения получили подкрепление еще по одному направлению. Это дружественные отношения между семьями. Здесь решающую роль сыграли отношения между женами.

Супруга Сергея Николаевича Ася Николаевна – очень энергичный человек, умеющий хорошо налаживать отношения между людьми. Наши жены сдружились и дружат по сей день вот уже несколько десятилетий. Ася Николаевна у нас часто бывает, и сейчас она к нам часто приходит, мы советуемся по многим вопросам. Конечно, когда отношения сложились уже на семейном уровне, это повлияло и на профессиональные отношения, тем более что Сергей Николаевич был одним из известнейших российских цивилистов, его хорошо знали и за рубежом. Его заслуги были отмечены наградами, среди которых орден Полярной звезды, которую вручил ему глава государства Швеции. На это вручение они ездили вместе с супругой.

Хотя Сергей Николаевич вел преимущественно арбитражное право, международный коммерческий арбитраж, у него возникала масса иных вопросов, которые мы вместе обсуждали. Сергей Николаевич был человеком, который очень скрупулезно обрабатывал и анализировал материал, который ложился в основу его предложений по вынесению арбитражного решения, и в тех случаях, когда ему нужно было что-то выяснить по конституционно-правовой проблематике, он всегда охотно ко мне обращался. Не только потому, что мы работали на одной кафедре, но и потому, что мы хорошо знали друг друга как специалисты.

Чем еще отличалось наше общение? Не только личными симпатиями. Сергей Николаевич был профессионально очень высоко подготовлен и доброжелательно ко всем настроен. С ним приятно было общаться, решать многие вопросы. Даже если мы не находили общего решения, мы все равно друг друга понимали, и каждый из нас такими встречами оставался доволен. Если к такой ситуации добавляется еще и то, что дружат жены, что мы часто бывали друг у друга в гостях и что мы были соседями… Все это очень способствовало нашему сотрудничеству.

Ю.Ш.: Когда я готовила вопросы, я хотела спросить, были ли Вы однокурсниками с Сергеем Николаевичем, но теперь очевидно, что этот вопрос неуместен.

Л.Э.: Да, мы однокурсниками не были: он на восемь лет меня моложе. Но такими однокурсниками были наши внуки. Когда мой внук Кирилл поступал в Институт, внук Сергея Николаевича Коля поступал в тот же год. Сергей Николаевич и Ася очень волновались: у них одна дочка и один внук (а сейчас и правнук). Видите, так сложилось, что у нас и профессиональные, и семейные отношения были очень тесными.

Ю.Ш.: А что Вы можете рассказать о деятельности Сергея Николаевича? Как он работал?

Л.Э.: Участие Сергея Николаевича в любом деле всегда ценилось особенно высоко. Он много лет возглавлял морской арбитраж при ТПП РФ. Вхождение Сергея Николаевича в составы арбитража с иностранными участниками способствовало защите той позиции, которую отстаивала Российская Федерация. Кроме того, он входил в состав различных структурных организаций, которые создавались на уровне ООН. По решению ООН был создан орган, который занимался вопросами компенсации в результате вторжения Ирака в Кувейт. Сергей Николаевич был приглашен в нее в качестве выдающегося специалиста в области арбитража. Они проводили ежемесячные встречи, совещания, прорабатывали огромное количество документов. А он был человеком очень обязательным, поэтому если ему надо было подготовить какой-нибудь вопрос на каком-то заседании, то он изучал огромное количество документов, затрагивающих не только цивилистику, но и «публицистику». Это было одной из причин, почему Сергей Николаевич пользовался авторитетом не только на российском, но и на международном уровне.

Ну и наконец, он просто был выдающимся преподавателем. Понимаете, для того, чтобы быть хорошим преподавателем, нужно обладать какими-то способностями, может быть, даже талантом. Потому что преподаватель, который ведет занятия скучно, неинтересно, которому не удается привлечь внимание аудитории, не формирует компетентные кадры. Сергей Николаевич был преподавателем, к которому студенты тянулись, приходили послушать именно его.

Ю.Ш.: Лев Матвеевич, возможно, Вы помните какой-либо случай из жизни Сергея Николаевича или первое впечатление, первую встречу?

Л.Э.: Первую встречу с Сергеем Николаевичем не помню. Молодой человек намного младше меня. Это сейчас, когда нам почти 90 лет, 8–10 лет – незаметная разница. А когда вы приходите на кафедру в возрасте 30 лет, а другому только 25, то «мелкота зеленая»! Только начинает! А я уже преподаватель со стажем. Я в какой-то мере все же преуспел: я в 1957-м году защитил кандидатскую, а в декабре 1965 г. у нас, в МГИМО, защитил докторскую степень, я был одним из самых молодых докторов наук. В гуманитарных науках сравнительно мало было молодых докторов – я мог уже зазнаваться.

Ю.Ш.: Писали ли Вы совместные книги или была ли у Вас какая-либо совместная научная или организаторская работа?

Л.Э.: Совместные книги не писали, вместе не издавались. Как и все, мы занимались одним общим делом – формированием правовых кадров с международной ориентацией.

Ю.Ш.: А что Вы можете рассказать о профессоре Виталии Алексеевиче Кабатове?

Л.Э.: Виталия Алексеевича я знал меньше, чем Сергея Николаевича. Я могу сказать, что это был человек неординарный. Дело не только в том, что он среди молодых преподавателей был героем Великой Отечественной войны. Я пришел поступать в МГИМО в 1946 г. – это был первый послевоенный набор. Вся моя последующая жизнь была послевоенная. А вот В.А. Кабатов был молодым человеком, который прошел весь военный период. Он обладал и знанием, и умением. Несмотря на то что у него были искалечены обе руки, он всегда умело обращался с ними.

Он был мне симпатичен тем, что был принципиальным человеком. И если он считал, что правда была за ним, то он ее и отстаивал. Он у нас был заместителем председателя Совета факультета, заместителем председателя Специализированного совета по защите, он лично участвовал в подготовке не только студенческих, но и квалифицированных кадров: и магистрантов, и кандидатов наук. Виталий Алексеевич всегда держался очень скромно.

Что касается личных отношений, то я всегда относился к нему с очень большим уважением, прислушивался к его мнению. И, думаю, не было ни одного случая, когда я вступил бы с ним в противоречие при решении вопросов научной разработки, преподавания. Мы очень высоко ценили участие В.А. Кабатова, особенно в работе Совета – там, где пересекались наши интересы и деятельность.

Ю.Ш.: Лев Матвеевич, спасибо Вам огромное за интервью!

Я работаю в МАК с 1970 г. и с тех пор знакома с Сергеем Николаевичем. С Виталием Алексеевичем я познакомилась немного позже, когда его включили в список арбитров МАК.