И опускает тело Лёши рядом с Антоном. Брат с братом. Те, кого он полюбил вновь, кто полюбили его в ответ так сильно, что души человеческой не хватит, чтобы описать всю силу их чувств. Их порой нездоровой привязанности. Дьявол знает – пусть не скоро, но его простят. Прощали всегда, не сопротивляясь естественным инстинктам, что заложены в братьях с самого рождения. Не сопротивляясь своей судьбе.

Их шеи неестественно выгнуты, словно жизнь не внезапно покинула их, а кто-то переломал их; отросшие волосы темно-рыжим нимбом раскинулись на контрастной выгоревшей земле; головы соприкасаются висками… Холодные губы. Закрытые глаза. Слабая, умиротворенная улыбка на тех самых мертвенно-бледных губах.

— Тебе когда-то было противно от самого себя в этот момент? – усмехнулась Пустота, глядя на напряженную спину Дьявола. Тот, опустив плечи, стоял в огненном кольце, стараясь впитать в себя до конца ощущение того, как души близнецов вновь, с криком, покидают тела и начинают свою трансформацию.

— Всегда.

Дьявол вскинул вверх руки, сжимая ладони в кулаки и огонь взметнулся к небу со свирепым воем, рассекая гудящий от недовольства воздух. Огонь слушался своего Хранителя, подчинялся его воле, опускаясь вслед за мерцающими в темноте руками. Чернеющие ладони, которые были уже похожи на сгусток темного дыма, опустились на землю, ласково сжимая мертвую траву, растирая её в пыль. Бушующий где-то внизу Ад с ликующим рокотом отозвался Дьяволу, и тот наконец-то улыбнулся, прогоняя напряжение.

Стоящие за спиной Хаоса всадники затряслись, заскулили от того, как резко к ним стала возвращаться сила. Сила, которой раньше никогда не было, которая заполняла, питала всю их сущность, едва не разрывая, заставляя не сдерживать громогласный вой. Они подхватили упавшего на колени Хаоса, поддерживая его, помогая пережить нахлынувшие эмоции.

— Ты…

— Наконец-то, — широко улыбнулась Тьма, раскинув руки, впитывая в себя до последний капли ту силу Ада, которая всегда ей принадлежала. Её земное тело сотрясалось от судороги, а с лица спала вся человечность, сменяя различные лики, которыми награждали Тьму люди за все эти тысячелетия.

Сила распускалась во Тьме, в Хаосе, во Всадниках большим алеющим цветком; растекалась раскаленной лавой, даря почти забытые ощущения неизмеримой мощи. Но это был далеко не конец, и они это понимали, но не могли до конца насладиться своей радостью, упуская то, как зачарованно Пустота смотрела на Дьявола.

Тот стоял на коленях, уже уткнувшись лбом в мерцающую, словно тысяча лезвий, землю. Из-под тел братьев вытекала кровь. Тело отдавало её само — ведь Ад манил, втягивал в себя, и Дьявол звал. Тихо. Настойчиво. И кровь медленно обретала пугающие волчьи очертания. Всё с теми же сверкающими клыками-лезвиями и полыхающими двумя кострами глазами.

Братик?

Тоша…

Что происходит, Лёш?..

Федя?

Феденька?

Дьявол медленно поднял голову, с любопытством глядя на широко раскрытые глаза близнецов. Они медленно моргали, еще не имея возможности пошевелить ни губами, ни руками, ни ногами. Ничем. Только сверкающие глаза, в глубине которых вместо отравленной души билась теперь пылающая алая сущность адской гончей. Выжженная трава со свистом впитывала в себя чужую кровь, вместе с прошлой жизнью её обладателей. Потухшее пламя впитало в себя всё до последней капли, унося память в глубины Ада.

Тише, мои хорошие, тише…

Зашелестел Дьявол в их головах, наслаждаясь ощущением укрепляющейся с каждой секундой связи. Он наконец-то чувствовал их – своих гончих, свою опору и силу. Он ощущал, насколько братья напуганы происходящим, что они не понимают, что произошло, кроме того, что Федя их обманул.

Только он не обманывал. Они и впрямь скоро окажутся в Аду – близнецам стоит познакомиться с их новым домом, стоит привыкнуть и простить Дьявола; им придётся научиться жить в виде сущности, черного дыма, сотканного в образ одичавшего волка. Им придётся пройти всю жизнь заново, всё вновь – от ненависти до любви.

Когда Дьявол обернулся – уже никого не было. Тьма с Хаосом и Всадниками поспешили в Ад, а Пустота…. Пустота растворилась в ночи, но Дьявол понимал. Приближается час Хаоса и раз Пустота на их стороне, то вскоре им всем вновь придётся увидеться и к этому времени гончие должны быть полноценными защитниками Хранителя. И отчего-то Дьявол чувствовал, что именно эти близнецы с ним навечно. Они не пойдут против тех простых правил, как бы сейчас они ни терзались от обиды и боли.

А пока…

Он сел между всё так же неподвижными братьями, перекладывая их головы себе на колени. Пальцы привычно опустились на мягкие волосы, ласково проходясь ногтями по нежной коже головы. Слова были не нужны, и Федя просто перебирал их волосы, задумчиво разглядывая любимые лица. На глазах братьев выступили слезы, и Дьявол поспешил их смахнуть. Миранчуки далеко не глупцы, и, может, они не до конца осознали то, что произошло, в кого они превратились; они осознали суть.

Ночной воздух дрогнул от тихого жалобного волчьего скулежа. Только вой этот больше не звучал в головах братьев.

Они теперь выли сами.