— Моя дорогая Смерть, — мужчина наклонился еще ниже, позволяя бледному силуэту ребенка коснуться своей щеки. – Скучаю по нашим совместным денькам…
Небо разразилось раскатами грома, как ярким предупреждением. Ночные тяжелые тучи сгущались над поляной, клятвенно обещая оберегать это место. Шумный ветер словно сгонял их воедино и образовывал вокруг плотное кольцо.
Наконец, поблизости что-то щелкнуло, и из темной дыры плавно выплыла сама Тьма. Вальяжно, не торопясь, поправляя черное длинное платье. За ней с опаской шли братья, прижимаясь друг к другу. Но стоило им увидеть Федю, как Антон с радостным визгом побежал к мужчине, обнимая его, крепко сжимая в своих объятиях. Лёша же всегда был более сдержан, хоть и любил Федю всей душой.
Но стоило Антону оторваться от Феди, а Лёше подойти ближе, они тут же нахмурились, заметив рядом с Федей незнакомого мужчину.
— Здрясте, — тихо произнесли они, обступая Федю с двух сторон. Интуитивно оказываясь впереди на шаг, так, чтобы в случае опасности сомкнуть пространство, став живой стеной.
Глядя на эту картину, мужчина довольно улыбнулся, удовлетворённо кивая Дьяволу.
— Ну здравствуйте, мальчики, — он протянул руку, поочередно пожимая ладони каждому близнецу. — Меня, видимо, не представят. Юрий…
— Но окликается чаще на «Палыч», видимо, из-за возраста, — тихо хмыкнул Игорь, чуть смутившись кинутого на него взгляда Юрия.
— И вы…
— Пустота, — улыбнулся Палыч, прерывая вопрос Антона.
Глаза близнецов заинтересованно заблестели, но настороженность во взгляде не исчезла. Обернувшись к Феде, братья протянули к нему руки, касаясь его запястий. Антон – левого; Лёша – правого. Дьявол усмехнулся, переплетая их пальцы, удовлетворённо замечая, как близнецы тут же расслабились.
— Не переживайте, я обещал вам свидание в Аду – вы его получите.
— Но…
— Всегда что-то может пойти не так, — загадочно улыбнулся Федя, касаясь губами щеки Антона. – Мои друзья тут, чтобы мне помочь.
Удовлетворившись этим ответом, братья беспечно пожали плечами. Они чувствовали рядом Федю, и его присутствие придавало им еще больше уверенности, полностью стирало весь тот страх, который они должны были бы испытывать, находясь среди одних из самых могущественных существ. Но братьям было плевать. Им было всё равно кто рядом, для чего. Они видели, верили только одному Феде. Для них существовал только он.
Только Лёша всё равно отчего-то чувствовал себя неуютно. Возможно, будь они только с Федей, Лёша бы так не зажимался, а как брат — с широко раскрытыми от счастья глазами смотрел вокруг, не смущаясь странного мужчины, не переживая за свою и брата жизни. А также вновь, как и до этого, слепо бы доверился, принимая поступки Феди как нечто небесное, нечто, что никогда не принесет им зла…
— Зачем этот ритуал? — в который раз спросил Лёша, поднимая на Федю взгляд. — Разве ты не можешь просто переместить наши души туда.
Игорь едва подавил смех, скрыв его за кашлем, за что был награждён уставшим Фединым взглядом. Он обнял братьев за талии, притягивая к себе, вжимая, чувствуя их тепло; биение их сердец.
— Души – сложная материя, никто не знает до конца, как протекала ваша жизнь и куда вы попадёте, — Федя провел носом по шее Антона, прижимаясь к ней влажными губами. – А так мы с вами точно встретимся в Аду, и я буду знать где вы меня будете ждать.
Лёша настороженно взглянул на улыбающегося Антона, понимая, что брат уже не может до конца адекватно соображать. Он и сам порой ловил себя на странных мыслях, на пугающих желаниях раствориться в Феде окончательно, броситься с головой в этот странный омут. Эти странные желания… А еще вой. Вой диких зверей, обезумевших волков, что гулкими ударами в гонг разносился в голове. Последний раз, неделю назад, вой был громче прежнего, звери одичавшими тварями выли так, что братья, в попытках спастись, закрывали уши, только… Только волки были в их головах. Никто больше не слышал.
Брат о чем-то шептался с Федей; позади них стояли Игорь с Катей и этот странный мужчина, совершенно не обращая на них внимания. Что-то здесь было не так, что-то впервые по-настоящему беспокоило Лёшу, хотя, за последние годы рядом с Федей он почти позабыл об этом чувстве.
— Ты напряженный, — Лёша даже не заметил, как к нему подошел Федя, обнимая со спины, скрещивая свои руки на животе Миранчука.
— Просто волнуюсь, — тихо выдохнул Лёша, откидывая свою голову на плечо Феди. Почему-то ему показалось неимоверно важным сейчас вновь произнести одну простую истину. – Я люблю тебя.
Он опустил взгляд вниз, словно в первый раз осматривая татуировки Феди с религиозными сюжетами. Те всегда казались парню некой насмешкой, но сейчас он видел в них некий скрытый смысл, который понять он не мог.
— Я тоже тебя люблю. И Антона. Не переживай, — Федя легонько подул ему в висок, чем вызвал легкую улыбку на губах Лёши. – Всё пройдет хорошо.
Отпустив Лёшу, Федя сделал шаг назад. Прикрыв глаза, он тихо прошептал какие-то слова и вокруг них широким кольцом вспыхнуло пламя. Назад дороги не было. Огонь не грел, не обжигал. Языки пламени как живые танцевали причудливый танец, и каждый раз словно норовили дотянуться до братьев, ощутить их. Пламя маленькими змейками ползло по земле, выжигая до конца всю траву, не трогая стоявших в кругу, обступая так, словно огонь был живой. Холод пронзил тело Лёши, страх сковал руки, но что-то мешало целиком погрузиться во вмиг охватившую тревогу.
Лёша оглянулся – ему вновь показалось, что он слышит какой-то лязг. Галлюцинации стали вечными спутниками братьев за последние полгода. Хотя Лёша понимал — странные силуэты, звуки преследовали их с самого детства. Антон боялся говорить об этом, замалчивал, но Лёша понимал – с ними связано нечто страшное, от чего не убежишь, что можно лишь принять, смирившись с неизбежным. Но столько мистики в жизни обычного человека… Лёша до сих пор не понимал, почему они с братом так легко принимали всё то, что преподносил им Федя, почему они безоговорочно, слепо, доверяют этому человеку. Существу. Любовь? А может ли Дьявол испытывать любовь?
Федя обнял их обоих за талию, наклоняясь к шее Антона, оставляя на ней влажный поцелуй:
— Готов? – тихо прошептал он.
Но Антон не ответил – Антон сам поцеловал, дорвался до столь желанных губ, смешивая их дыхания. Целовал, как в последний раз, отдавая всего себя этому поцелую, не ощущая того, как жизнь медленно покидает его.
Лёша забыл как дышать. Он смотрел на тело Антона – словно сломали и выбросили куклу; он видел, как Федя аккуратно уложил мёртвого братика на выгоревшую черную траву. И это не должно пугать – нет! – они ведь знали на что соглашались, да и то, как Федя ведет себя с ними. Федя заботится. Федя никогда не обманывает и ему можно верить. Ему нужно верить.
Это «нужно» похоже на чужой, леденящий шепот. Как волчий вой. И Лёша моргает, Лёша смотрит на тело брата испуганными глазами, делая шаг назад. Он смотрит на свою левую ладонь, на безымянный палец, на котором должно быть кольцо с адским камнем, но его нет. Но он его чувствует. Под кожей. Внутри. Вплавленный в душу кусочек Ада… Но назад нельзя – позади огонь, что взметается вверх и словно обнимает Лёшу, не обжигая.
Прими, смирившись.
Федя улыбается, протягивает к нему не человеческие руки, а Лёшу трясет от страха. Он – не Антон. Но он поддался, слепо сделал шаг в пропасть, из которой пути обратно нет, только вот… Лёша и не дурак. Он понимает, что только он сам виноват в том, что полюбил Федю, и только он один ответственен за то, что произойдет с ним дальше.
Смириться.
Тело всё еще содрогается крупной дрожью, но Лёша делает шаг вперед, сталкиваясь с чернотой, губительной тьмой, с глубиной Ада во взгляде напротив. Федя улыбается. Федя знает, что творится в голове Лёши. Федя знает, что тот сам накроет его губы своими и остается лишь…
Федя целует жадно, горячо. Выдыхает ядовитый воздух преисподней, награждая поцелуем Смерти второго близнеца. Проводит напоследок по похолодевшим вмиг губам языком, слизывая тлеющую теплоту живого тела.
