– Отдал шлем тому рыцарю? – спросила жена, откусывая добротный кусок острой луковицы.

– Отдал, отдал, – похвалился муж. – Как же. Доволен был аки псина на помойке. Но уплатил ровно оговоренную сумму, даже монетки не прибавил.

Ирена громко рассмеялась, но младшие братья шутку отца про псину прослушали. Они были слишком заняты едой, чтобы подслушивать разговоры взрослых. Дари попросил у сестры кусок хлеба, а затем и еще один, и та достала ему сразу несколько. Сегодня им хватит. Родители еще долго беседовали о том, как отец выторговывал у другого старого рыцаря пару лишних монеток, обсуждали лошадь, которую купил их сосед, а затем принялись вспоминать былое за столом.

Дети же нашли себе другое занятие. Близнецы встали из-за стола, и мать тут же велела им вымыть всю посуду. С огромной натугой мальчишки собрали тарелки и ложки, пустые блюдца, стоявшие на столе, и сложили все добро в таз, чтобы выйти с ним на улицу, а там уже заняться делом. Ирена воспользовалась образовавшимся гамом, чтобы рассказать брату о том, что она забрала его кораблик у мастера. Счастью уставшего за день мальчишки не было предела.

– Спасибо, Ренка, спасибо. Я тебе выкую какую-нибудь брошку из обрезков, пока папка не видит.

Девчонка улыбнулась, медленно вставая из-за стола. Взглядом она встретилась с матерью, и той пришлось выйти следом, чтобы перекинуться с дочкой парой слов. Анка тяжело доковыляла до двери, ласково посматривая на Ирену. Руки она держала на круглом животе, что хранит в себе ее четвертого сына, что должен появиться совсем скоро и стать очередным грузом на ее крепкой шее.

– Когда же ты все успела? – прошептала она, но ответа ждать не стала. – Ты – мое спасение, Рена, с мальчишками никакого сладу.

– Да ничего удивительного, – заметила дочь. – Мам, мне нужно будет отлучиться. Я должна сходить на луг, за травой, чтобы завтра с утра опять идти на рынок.

– Поздновато ты, – насупилась мать. – Завтра совсем никак?

– Неа. Я сегодня не успела, ну, из-за…

Хитрая дочка кузнеца глянула в глаза матери, словно пытаясь устыдить ее своей жертвенностью. Она, в конце концов, выполнила ее работу, сготовила этот чертов ужин, хотя и могла бы потратить драгоценное время на собственные дела. Анка задумалась. Дочь ее действительно выручила, за матерью был должок, но отпускать ребенка на улицу поздним вечером женщине совершенно не хотелось. В конце концов, в нужный момент рядом с ней может не оказаться рыцаря.

Ирена, будучи старшим ребенком в семье, всегда пользовалась у родителей авторитетом. Она заслужила доверие, ни разу не подвела их, сидя с младшими или выполняя домашнюю работу. Мать находила в своей девочке утешение, надеясь на то, что боги над нею смилуются, пошлют Рен мужа куда более работящего и покладистого, чем ее отец – Славомир.

– Я быстро, – пробубнила она ласково, заглядывая женщине в глаза. – Тут совсем недалеко.

Мать плотно сложила губы, глядя на свое дитя. В Боклере всегда было тихо, убийств не было уже около года, только пьяные драки в харчевнях, только мелкие кражи в грязных закоулках, изнасилования и прочие преступления, без которых не живет ни один пригород. Женщина осторожно кивнула дочери, отпуская ее на улицу в этот час. Отец ее не хватится, ему за детьми следить не хочется вовсе, отдохнуть бы после долгого дня, хряпнуть немного и заснуть мертвым сном.

Ирена быстро сбегала наверх, чтобы забрать свою корзинку, и стрелой промчалась обратно. Она улыбнулась матери на прощанье, вильнув узкими бедрами. Рен тихо затворила дверь, кивнув Дариушу, что недоуменно глянул ей вслед. От солнца остался только полукруг бело-розового света, лежащий далеко за линией горизонта. Мрак медленно карабкался по небу, затапливая каждый его еще голубой участок.

В воздухе висел запах дыма, запах хлеба, испеченного почти в каждой хате. Ирена шла вперед, по петлявшей дорожке шла, иногда спотыкаясь о выступающие из земли камни. И чего ей взбрело в голову? Фиалки. Васильки подошли бы не хуже, от них запах был сладковатым, мягким, и васильков у Рен было полно. Конечно, полевые цветы – не такие приятные с виду, но за садовыми васильками, синими и мясистыми, Ирена все равно бы не полезла.

Луг лежал близко к чужим домам, но далеко от ее собственного. Когда девушка добралась до него, она поняла, что свечи в окнах тут уже не горят. Может быть, все ушли спать после долгого дня, проведенного на винограднике или в поле? В отличие от младшего брата, Рена темноты не боялась. Она вообще редко испытывала страх, потому что воспитывалась в такой манере. Чем бояться, лучше уверить себя в том, что впереди ждет только хорошее, так скорбные мысли быстрее выветриваются из головы, а сам ты после этого не теряешь контроля над разумом.

Когда где-то близко завыл пес, дочь кузнеца не вздрогнула от неожиданности. Она перелезла через низкую изгородь, что преграждала ей путь, и пошла дальше. Медленно, никуда не торопясь. Фиалки уже распустились, сладкий запах, источаемый ими, потоками проходил сквозь пальцы Ирены. Девушка зажмурилась, набирая полные легкие. Ей хотелось впитать его весь, без остатка, кожей и волосами, пусть вопьется в ее белые кости, проникнет в самые дальние уголки разума.

Нежные цветы ложились в старую плетеную корзинку. Один к одному, девушка бережно складывала каждый островок сорванных бутонов как можно ближе друг к другу, чтобы забрать все без остатка. Под конец пальцы ее начали болеть, потому что рукам приходилось прикладывать усилие, чтобы вырвать цепкие цветы из земли. Корнями они хватались за почву, не желая выбираться наружу и умирать, высыхая для чьего-то парфюма.

После того, как фиалок девушка собрала достаточно, та решила продолжить, заняться другими цветами. В корзинку ложились и те самые васильки, цветы льна и расторопши, Рен яростно срывала колокольчики, ломая их хрупкие стебли, и бережно связывала все тонкими синими ниточками, что до этого момента были намотаны на ее запястье.

Когда где-то рядом завыл пес, дочь кузнеца не вздрогнула от неожиданности. А ведь должна бы, потому что собак рядом с ней не было. Собак здесь не водилось давно, эти хаты пустовали уже несколько лет, потому что в лесах местных завелось некое лихо. Рыцари справляться с ним не спешили, а местные жители и пытаться не хотели, боясь за собственные шкуры. В конце концов, если не забредать в чащу, за жизнь можно и не опасаться…

«Лихо» этой ночью бродило в другой части своих владений, но девчонке все равно не повезло. На ее след напала стая волков, и стая эта была голодной. Обычно дикие твари стараются держаться от людей подальше, но когда тощая девчонка бродит по поляне одна, освещенная бледноликой луной, голодные псы не в силах сопротивляться инстинкту охотника. Легкую добычу любят даже самые сильные хищники.

Именно такой и была девчонка. Легкой. Рена, увлеченная своим занятием, обернулась только после того, как под лапой одного из волков скрипнула сухая ветка. Животное шевельнуло треугольным ухом, но не остановилось, оно продолжало идти вперед, уже чувствуя скорую трапезу. Жертва заметила охотника, но не пустилась наутек. Она пятилась, пятилась медленно.

– Курва, – нервно оскалилась девушка, когда корзинка задрожала в ее хрупких руках. – Вот же курва…

Ей оставалось только пятиться назад, осторожно вытянув перед собой руки. Рена заставила себя выкинуть страх из головы, думать о чем-то, кроме ощеренных собак, окружавших ее со всех сторон. Нет. Разве от них невозможно будет спастись? В конце концов, волки по деревьям не лазают, нужно только добежать до ближайшего и успеть спрятаться наверху, чтобы подождать там до утра.

Но все деревья были далеко. Позади девушки стоял только заборчик, ограждающий зеленеющий луг от дороги, а дома – в нескольких метрах от него. Пустые дома, в которых сейчас живут только пауки и одичавшие без хозяев кошки. Рен продолжала тихо отходить назад, смотря на ближайшего к ней зверя. Серый, потрепанный, облезающий волк показывал жертве зубы. Желтые, острые зубы, знавшие и лучшие времена.