– Но так принято, – протестовала Андруил. – Может, Митал сделает это за тебя?
Фалон’Дин молчал. Он протянул руку назад, не оборачиваясь, и раб вложил в раскрытую ладонь поводок, ведущий его к своей добыче. Эльф резко потянул за него, и Эллане пришлось подойти. Она выругалась вполголоса, и лицо ее пленителя украсила хищная улыбка. Дикая девчонка. Норов у нее… Не скучный. Жалко терять такую рабыню только потому, что Митал так не вовремя раскрыла рот.
– Да, – ответила Митал. – Я все сделаю, не беспокойся об этом.
Спор разрешился слишком просто. Девушка хмуро глянула на эвануриса, сжимавшего в руках поводок. Ей хотелось толкнуть его, оцарапать, но руки были связаны. За спиной, там, на поясе. Да так туго, что запястья болели и ныли. Эльф обернулся, он смотрел на нее, пока рыжеволосый маг спускался с пьедестала, чтобы самому забрать дикарку домой. Фалон’Дин наклонился вперед, к острому смуглому уху дикари и прошептал так, чтобы слышала только Эллана.
– Только оступись немного, и я поймаю тебя еще раз, – говорил он тихо. – И тогда ты ответишь за свои слова.
– Когда-нибудь и ты за все ответишь, – шикнула Эллана чуть громче, чем собиралась.
Эльф улыбался, передавая поводок в руки «друга». Птичий череп рыжеволосый маг тут же сунул к себе в карман. Фен’Харел улыбнулся Эллане, когда взгляды их встретились, и ей даже стало чуть легче. Но девушка все равно упиралась, пока мужчина тащил ее к выходу по гладкому мраморному полу, по длинному коридору, наслаждаясь этим странным чувством не то победы, не то поражения. Фен’Харел любил отбирать у других господ игрушки и злить их, но жестоким не был. Рабы смотрели, как Эллану закидывают в перевозку и запирают за ней маленькую решетчатую дверцу. Слуги живут в этом мире, привыкают к нему, соглашаясь на подобное существование. И хорошо, что дикой девчонке повезло чуть больше, хорошо, что она попала к относительно доброму господину и сможет просуществовать чуть дольше, чем успела бы под этой крышей.
========== 3. I’ll be waiting here ==========
Когда Фен’Харел развязал веревку, стягивающую ее руки, когда он почти осторожно втолкнул эльфийку внутрь клетки-повозки, Эллана попыталась достать его, протянув руки сквозь нечастые прутья решетки, закрывавшей ее. Маг только рассмеялся, понимая, что, приехав в гости на несытный завтрак, в итоге получил в подарок несколько лет в обществе очаровательной дикарки. Ему как раз было интересно: чем они живут, эти эльфы, как путешествуют, и что творят в свободное от охоты время.
Эллане оставалось только одно: держаться за прутья решетки и смотреть по сторонам. Ей хотелось упасть на пол и плакать, выть, как попавший в капкан волк, отгрызть себе ногу, только бы это помогло ей бежать. Ее особенность – свобода. Это все, что было у нее необычного, отличавшего эльфийку от миллионов сородичей, живущих под гнетом хозяев. Теперь ее «особенное» отняли, и осталась только обычная она – обычная Эллана, запертая в этой чертовой клетке.
Наверное, на нее навалилось слишком многое. Платье, состоявшее из легчайшей белой ткани, сквозь которую просвечивалась ее смуглая плоть, казалось девушке тяжелым. Тяжелее стальной брони, тяжелее ее пропавшего теперь лука из сильвана, лука, что остался то ли в лесу, то ли в лапах того жадного ублюдка, что поймал ее, воспользовавшись моментом.
Когда повозка качнулась, Эллана безвольно закрыла глаза. Казалось, что всего на минутку, долю секунды, но открыла она их, почувствовав, что ее куда-то тащат. Странно, в этот раз дверца не скрипнула. Маг беззвучно отворил клетку, одолженную у Андруил, и поднял эльфийку на руки. Она оказалась куда тяжелее, чем разукрашенные кокетки, задирающие юбки на балу, но была более костлявой и сухой, чем они, ведущие праздный образ жизни и обросшие тоненьким слоем жирка.
Мужчина нес ее вперед, минуя немногочисленные статуи, предостерегающие путников, забредших на его землю. Каменные волки сидели неподвижно, прижав массивные хвосты к своим пушистым телам. Их взгляд смотрел путнику в глаза, и когда девушка украдкой оглянулась назад, пока эльф нес ее к дому, ей показалось, будто самый крупный волк обернулся ей вслед, чтобы рассмотреть рабыню получше. Мурашки пробежались по плечам, и Эллана недовольно поежилась.
– У всех нас большие имения, ты скоро привыкнешь, – сказал маг уже не так весело. – Как же тебя зовут?
Эллана не ответила. Странно, но этот хозяин не вызывал в ней такого же сильного отвращения, как все остальные. Впрочем, поощрять его разговорами эльфийка все равно не хотела. Она отбросила все предупреждения слуг, словно бесполезное дырявое одеяло, и сейчас обдумывала план побега. Здесь ведь нет забора, нет и стражей, нет охотничьих псов. Да можно же просто уйти, не оглядываясь, раньше утра все равно ее никто не хватится. Самой большой проблемой будет только найти свой дом или другой кочующий клан, чтобы как-то связаться с родными.
Должно быть, они все сейчас ищут ее. По крайней мере, так должно быть… Девушка закусила губу, невольно сжимая пальцы. Перед глазами вдруг пронеслись картинки прошлого, запечатленные ее памятью. Сколько гадостей дикарка натворила, сколько проблем принесла терпеливым соплеменникам? Долго считать.
Как-то раз они с братом нечаянно привели в лагерь голодного медведя, однажды украли у одного из мелких хозяев, что, по сути, были теми же рабами, только не клеймеными, золотую брошь и подарили ее своей матери, которая тут же отбросила ее прочь. Проблем было много, одна сложнее другой. И эта, похоже, станет последней, потому что ее решить уже невозможно…
– Думаешь, что молчать – очень умно? – спросил маг не так доброжелательно.
Он вовсе не был садистом, как тот, что желал забрать ее больше всех. Но Фен’Харел не собирался давать слабину, позволяя рабыне относиться к нему с подобным неуважением. Недавно он услышал о себе гнусную шуточку, пересказывать ее не хотелось, но в ней фигурировал он сам, его «мягкотелость» и сочувственный взгляд, которым эльф одаривал всех страждущих.
– Меня будешь звать господином, как все, – говорил он нехотя. – А тебя я буду называть так, как вздумается, раз не хочешь отвечать.
– И как же я пойму, когда ко мне обратились? – подала голос девушка.
– Наловчись как-нибудь.
Несмотря на чужие разговоры, маг все же держал прислугу, рабов и прочих помощников, следуя традиции. Пара слишком высоких для эльфов мужчин отворили двери, дали хозяину войти, любопытно осматривая его изящную ношу. Пополнение приходит не часто: эванурис все реже посещал торги, довольствуясь только необходимым количеством прислуги.
– Я привез нам новую прачку, – с нотками гордости в голосе сказал эльф. – Отведите ее к Магнолии, пусть растолкует что к чему.
– Господин, подготовить ли вам ванну? – спросил один из стражей.
– Нет. Я отправлюсь на охоту, эти разговоры меня слишком утомили.
Он поставил Эллану на ноги, уверившись в том, что та не станет сопротивляться. Силы оставляли ее, волнение брало верх. Рабы переглянулись, пока хозяин их уходил в глубину поместья. Эльфийка так и не рассмотрела его по дороге, оглядывая окрестности. Много сопок и ухабов, неровные земли, покрытые низкой травой и кучкующимися вдали деревьями. Укрыться здесь негде, но и забора нет, чтобы удержать особенно свободолюбивых слуг на территории.
Дикарка гордо вскинула подбородок. Она смотрела на рабов безинтересным взглядом, втайне от них самих выхватывая каждую мелочь. Оба бритые, и черепа их поблескивают на свету, преломляя его отполированными лысинами. Валласлин у них был, и был он странным. Пара полос на лбу, две на впалых щеках. Длинная полоса делит переносицу пополам, а в центре лба то ли тройка глаз, то ли сплющенные овалы. Эллана не собиралась об этом спрашивать.
Холодный ветер дунул ей в спину, задрал подол неприлично прозрачного платья, но девушка не шелохнулась. Она не собиралась испытывать стыд за свое тело, потому что боялась только одного: совсем скоро она лишится привилегии им гордиться. Лицо. Лицо украсят эти же позорные клейма, они будут преследовать ее, даже если эльфийке удастся сбежать, даже если ошейник спадет с шеи. Снять марку могут только господа, а к ним она уже не обратится за помощью в таком деликатном вопросе.
