Ее голые ступни коснулись холодного пола, девушка пошатнулась, понимая, что сил у нее не так много, как того бы хотелось. Без мягкого ковра на полу было прохладно, но ощущение легкой щекотки бодрило, придавало сил. Ласточка оглянулась к окну, шагнула к нему особенно радостно, чтобы привстать на цыпочках и заглянуть за край. Нет, до ольхи далеко, до сырой земли, прикрытой молодой травой, – еще дольше.
Она бы справилась, будь у девушки силы… Только откуда их взять? Печальные думы заняли ее голову, и ведьмачка, положив подбородок на собственную ладонь, мечтательно глядела вниз. Эльфы сновали то тут, то там, спеша по своим делам. Удивительно, у них все же есть заботы.
Слыша об их обществе лишь в сказках преподавателей Аретузы, Цирилла представляла себе лишенных неудобства существ, живущих праздно, весело и беззаботно. На деле же они мало чем отличались от ее народа. Кто-то работал, кто-то пожинал плоды чужого труда, кто-то лгал и лукавил, другой продолжал влачить за собой смердящий труп «эльфийской чести». Кто-то был верен, кто-то – предавал. Не было никаких отличий.
Так стоило ей тогда уходить? Ласточка в очередной раз искривила губы в печальной улыбке, чувствуя, что не может понять саму себя. Мимо троп и дорожек, мимо патрулирующих сад стражников, мелькнуло знакомое ей белое одеяние. Полы туники танцевали над полом, яркая бирюзовая брошка под шеей эльфа горела в свете не менее яркого дня, и Знающий неспешно шел вперед, выискивая кого-то в толпе. Аваллак’х желал отвлечься этой прогулкой.
И Цири решилась помочь отвлечь его. На окне не было и намека на ручку, Эредин подготовил спальню, чтобы удержать ее в этих стенах. Понимая, что открыть его не удастся, а если постучать – обернется весь двор, девушка принялась осторожно, почти нежно водить по стеклу ногтями, стремиться разбудить в бездушной поверхности хоть единственный звук, доступный лишь одной паре ушей.
Труд ее не был напрасным. Проводивший большую часть дня в гулкой тишине лаборатории, эльф научился различать треск самого крохотного кузнечика под своим сапогом. Услышав неприятный скрежет, Аваллак’х поднял взгляд, желая узнать, кто из придворных балуется. В его уставших аквамариновых глазах проснулся неестественно-яркий огонек не то радости, не то профессионального интереса, стоило им встретиться с ее – изумрудными. Зираэль предстояло узнать природу того блеска.
Эльф непонимающе поднял брови, смотря за тем, как тоненькая ведьмачка поднимается на подоконник. Цири осторожно, сдержанно махнула эльфу рукой, и тот ответил кротким кивком-приветствием. Одиночество спальни, желание выйти, надежда на его помощь… Или все же прощение, тяга к старому другу? Ласточка не знала, что заставило ее жестом показать Знающему «иди сюда, ко мне».
Если ведьмачке и показалось, что эльф слишком безэмоционально принял факт ее выздоровления, то мысли эти быстро покинули ее голову, уступив место другим. Девушка спрыгнула с подоконника, поправила белую юбку своего платья и подошла к двери, чтобы подождать у самого входа. Игривый голос в подкорке разума шепнул ей, что сквозь открывшуюся щелку можно будет улизнуть прочь и сбежать в сад, чтобы насладиться солнечными лучами.
Но то будет слишком низко, верно? Даже если учесть, как когда-то давно вел себя ее гость. Старинная дверь, сохранившая свою силу и молодость, все не желала отворяться, и Цири в безделье считала металлические заклепки на ее поверхности. Пятнадцать внизу, а одна отвалилась, оставив после себя пустое отверстие в дереве. Замок тихо заскрипел, и девушка сделала шаг назад, пока ключ поворачивался в нем. Дверь открылась, и Знающий медленно кивнул охраннику в сторону пустого коридора.
– Я разберусь дальше, – непривычно холодно сказал тот незнакомцу. – Возвращайся к своей работе.
Как пафосно он умеет говорить, когда хочет призвать кого-то к работе и лишить привилегии быть рядом с ним. Девушка проследила за тем, как стражник уходит, а после вновь отшагнула вглубь комнаты, позволяя Знающему пройти дальше. Цирилла не чувствовала ни тревоги, ни опасности рядом с ним, и, быть может, зря позволила двери вновь закрыться.
– Как ты чувствуешь себя, Зираэль? – сдерживая волнение в голосе, спросил мужчина. – Я беспокоился о том, что ты проснешься только завтра.
– Спешил? А почему такой короткий срок? – спросила Цирилла, позволяя себе улыбку.
– Потому что я знал, что с тобой все хорошо, – лукаво ответил Знающий.
Аваллак’х в привычном жесте убрал руки за спину, выпрямился, и смотрел словно сквозь нее. Холодность в нем поубавилась, но она, тем не менее, все еще сквозила неподалеку, занимая собой часть чужого пространства. Зираэль попыталась улыбнуться, но что-то глубоко внутри не позволило губам ее показать, как та рада была видеть эльфа. Рада. Рада, но все же зла на него после всего, что узнала.
– Хорошо, что ты пригласила меня, Зираэль, – произнес эльф, мельком осматривая чужую спальню. – Мне нужно было увидеть тебя, и я, признаться, не знал, как могу сделать это в ближайшие сроки.
– Ты соскучился? Мне казалось, что последнее время мы немного…
– Немного что? – спросил мужчина, сделав вид, будто не услышал ее. – Мне нужно было видеть тебя, Зираэль, чтобы передать это.
Эльф протянул вперед руку, раскрыл ладонь, и на белой коже его ярким светом горел запечатанный пробкой флакон. Стекло цвета не имело, лишь грани, блестящие на свету, жидкость же, заточенная в нем, излучала кислотно-зеленый оттенок, словно яд, нарисованный иллюстрацией к сказке. Ласточка сморщила носик, смотря за тем, как пузырьки бурлят внутри сосуда, поднимаясь вверх, лопаются на поверхности жижи. Он же не заставит ее выпить это?
– Не нравится? – с легкой улыбкой спросил эльф. – Да, выглядит оно не очень аппетитно, а все же на вкус отдает верб…
– А все же, зачем мне это? – спросила Цирилла, осторожно забирая «подарок» из его холодных рук.
– О, это очень просто, Зираэль. Тебе нужно выпить это завтра перед завтраком. Минут за десять или пятнадцать, как повезет.
– Так и знала, – шепнула ведьмачка, рассматривая странную жидкость.
Флакон этот был заострен к конце, и остро наточенным стеклом можно было бы пробить дырку в груди Знающего. Задумавшись над этим, Цирилла самодовольно улыбнулась, приятно удивившись тому, что еще не потеряла боевую хватку. Быть может, сбежав, она сможет вернуться к привычной жизни, сможет найти удовольствие в бесконечном беге от своей судьбы, сможет заняться ведьмачьим ремеслом вместе с Геральтом? В конце концов, это принесло бы ей счастье.
– Я не буду это пить, – вдруг произнесла девушка, возвращая эльфу флакон. – Или передай это Эредину, чтобы он меня заставил.
Аваллак’х непонимающе воззрился на нее. Да. Да, Зираэль готова была сделать шаг к прощению, попытаться выкинуть его горькие письма из головы, но забыть… Нет, забыть будет сложно, будет глупо с ее стороны. Она не сможет простить предательство родной крови, не сможет вот так просто вновь поверить ему и отдаться всецело, как раньше. Цири вспомнила, что слабость охватила ее в весьма подходящий момент – после того, как Знающий влил в ее вены очередную инъекцию, а принесла ли она результат?
Беседа, которую король с ней не закончил, отвечала на этот вопрос лучше, чем пустой живот девушки. Нет. Так что же текло внутри нее? Наверное, Цири предпочла бы не думать об этом сейчас, находясь под его пристальным взглядом. Знающий не стал уговаривать, он молча протянул руку вперед, словно собираясь взять свой же дар обратно, только… Только не сделал этого. В последний момент, когда до ладони ведьмачки эльфу оставалось лишь несколько миллиметров, Знающий потянулся дальше, чтобы сжать руку на ее тонком запястье.
– Ты думаешь, что у нас есть поводы для веселья, Цири?
«У нас» – первое, что ею было услышано. Зеленые глаза Ласточки сверкнули, девушка попыталась отдернуть руку, но хватка Знающего оказалась сильнее, ведьмачке не хватало сил. Знающий не спешил расставаться, в голосе его, до этого суровом, вдруг послышались виноватые нотки, словно эльф сожалел о том, что позволил себе сорваться, потерять самообладание, пусть и на столь краткий миг.
