Меня разрывало, хотелось сделать хоть что-то. В голову не пришло ничего умнее, как споткнуться возле этого стражника и попросить проводить. Но это неприлично, кто-нибудь непременно увидит, и тайны снова не получится. Да и что мне делать на крепостной стене? Придется ждать, как бы мучительно это ни было.

— Беги и найди его. Скажи, что с ним хотят просто поговорить, — велела я Мардаред, — только смотри, чтобы никто не видел. Уговори его встретиться сегодня, сможешь?

— Уговорить-то нетрудно, стражники за монету что угодно сделают, — фыркнула она.

— Хорошо, обещай награду, только сегодня! Не называй мое имя и подумай, здесь должно быть укромное место.

Служанка исчезла на целую вечность. Я грызла ногти, растерзала прическу, до крови укусила губу — ждать было невыносимо. Стало даже плевать на Анору, которая могла вернуться в любой момент и застать меня в чужом платье. Хотя девушки наверняка и так посплетничают.

Едва в дверь зашла Мардаред, как я подбежала к ней:

— Нашла его? Договорилось?

Как же медленно она отвечала! Схватить бы и тряхнуть хорошенько.

— Нашла, нашла, — протянула она так, — он только в полночь освободится и будет ждать вас в певучем коридоре. Сказал, что сегодня должен быть свободен.

— Что за певучий коридор?

Служанка хитро улыбнулась и пояснила:

— Коридор для слуг. Им редко пользуются, а потому в нем по ночам встречаются парочки… вы понимаете.

— Что? Даже не думай, только не там!

— Тогда или залезать в уж совсем потаенные места, что будет подозрительно, или практически у всех на виду. В замке полно народу, вас увидят в любом случае, но только в том коридоре встреча не покажется странной. Дам вам свой плащ — никто вас не узнает.

— Но… Проклятье!

Безумно хотелось найти повод не идти в то место, но ничего не получалось. Взгляд Мардаред смягчился, и она сказала уже добрее:

— Не бойтесь, вы же платите, поэтому ничего он вам не сделает. Он свинья, конечно, но не полный дурак.

Скотина, свинья — перспектива встречи нравилась мне все меньше.

— Как его зовут? — Я неожиданно поняла, что даже не задумалась об этом.

Служанка нахмурилась и долго молчала.

— Велиана звала его Вилли. Вилфред, наверное. А, — она махнула рукой, — Подгорелый, короче говоря, его все так называют.

Прекрасно, отправлюсь ночью в коридор, где занимаются непотребством, чтобы встретиться с господином Подгорелым.

Я старалась не тешить себя надеждой, но мысли крутились вокруг встречи с Катрианой. Мне хотелось обнять ее так крепко, чтобы дыхание перехватило. Порой даже чувствовался запах ее волос — терпкий и сладкий из-за цветочных масел, которые привозили нам из княжеств. От этих мыслей щемило в груди и сердце рвалось на части.

Только бы узнать сегодня хоть что-то, иначе останется только Маганат, но о нем даже думать не хотелось.

Казалось преступным тратить время впустую. Стоило вызвать распорядителя внутренних покоев и попытаться выяснить, что за дамы обыскивали нас с Катрианой. Я даже окликнула Мардаред, но быстро поняла, что похитители не позволят уличить себя так легко. Найти дам стоило, но не так открыто. Лорда-регента не обрадуют мои поиски, и придется придумать хитрость.

— Ты знаешь кого-нибудь среди слуг, кому можно доверить нашу тайну? — спросила я, когда взгляд Мардаред стал невыносимым.

Та задумалась.

— Да здесь все добрые и хорошие, только кто знает, какие они в действительности.

Другого я и не ждала.

— Тогда сама внимательно смотри и слушай. Нужно во чтобы то ни стало найти тех, кто обыскивал нас с Катрианой в ту ночь.

Еще тех, кто подложил письмо и привел Маганата, но это вряд ли под силу Мардаред. Часы тянулись издевательски долго, внутри меня будто струна дрожала. Я едва не кричала от радости, когда пришло время собираться. Анора помогла мне вновь надеть платье и капор Мардаред, при этом она не выглядела удивленной — вот негодяйки, уже посплетничали. Услышав, куда нужно идти, Анора покраснела и потупила взгляд. На пути помогла бы уверенность Мардаред, но именно ее я и изображала. За всеми переживаниями от меня почти ускользнуло, что служанка Катрианы рисковала своей репутацией, только бы помочь. Хотелось думать, что это означает верность, очень хотелось.

Для скромницы Анора удивительно легко отыскала дорогу к нужному месту. Мы прошли сквозь уже знакомый коридор для слуг и зал, который даже ночью наполняли люди, хоть и не так много. Я старательно куталась в колючий плащ Мардаред, пока мы не скрылись в мрачном тоннеле.

Чем дольше приходилось идти, тем ниже опускался потолок. Стены приближались, факелы и люди попадались реже, и все заполняло раскатистое эхо шагов. Этот лабиринт оказался страшнее железных ворот темницы, мы будто переходили из нашего мира в другой — темный, пустой, злой. То и дело раздавались голоса и смех. Казалось, наверное, но слишком уж явно, будто сам камень потешался над нами, заманивал глубже.

Наконец Анора остановилась возле очередной черной полоски в стене.

— Здесь, — шепнула она и огляделась. Наверняка искала посторонних, но так и почудилось, что она знала о страшной тайне стен и тоже боялась их.

Я с трудом заставила себя снять факел со стены и шагнуть в коридор, навстречу неясному силуэту. Анора осталась сторожить — не стоило ей подслушивать. Ноги ослабли, но чем ближе оказывался силуэт, тем больше он напоминал человека. Да, это был стражник, но не из тех, что стояли у всех на виду в красивых доспехах и служили скорее для статуса. Я рассмотрела кожаный шлем и куртку с узкими металлическими пластинами на груди. С широкого пояса свисали ножны, а сапоги были в грязи. Такие обычно сопровождали путников и ходили по городам для порядка.

Мне стало не по себе от него, стражник напоминал о неприглядной стороне замка, похоти и безразличии. Даже лицо у него было отталкивающим, с жесткой темной щетиной и густыми бровями. То ли он хмурился, то ли они просто нависали над карими глазами. Особенно смущали морщины на лбу и у носа — тонкие, глубокие, как раны.

— Узнаешь меня? — спросила я и вскинула подбородок.

Стражник недоверчиво прищурил один глаз.

— Нет, — хрипло ответил он.

Хорошо, пусть пока ничего не знает. Мог и соврать, но правду мне все равно не выведать, поэтому и переживать не стоило.

— А это? — Я достала перстень лорда Торсонта.

Камень остро блеснул, но стражник лишь мельком глянул на него и опять уставился на меня. Он жевал губы и думал о чем-то.

— Узнаешь?

— Может, и узнаю, что с того?

— То, что перстень дал мне лорд Торсонт и велел забрать у тебя долг.

Я понятия не имела, о каком долге говорилось тогда, и затаила дыхание. Глупо будет все перепутать, но как еще? Этот человек не собирался откровенничать, и по лицу не прочитать — оно не менялось, только губы двигались.

— Ты-то кто? — спросил он до того пренебрежительно, что я оторопела. Ничего, стоило потрясти под плащом кошельком с монетами, как губы стражника вмиг замерли.

— Так узнаешь?

— Да узнаю, узнаю, — вздохнул он и оперся плечом на стену, — стащил я как-то этот перстень. Дрянное дело, да только от рассказов про пустую казну в животе не густо. Высокородным-то запрещено сюда своих стражников приводить. Только двоих, а какой с них прок, если ночью проводить в город нужно? Вот и нанимают они нас. Торсонту меня служанка его посоветовала. Так, таскался за ним, пока тот еще ходил. А тут ящики ему какие-то привезли, велел поднять. Один по пути разбился, барахло там было всякое, тряпки, и перстень этот вот. Сдал меня приятель мой, гнида.

Выходит, Торсонт посоветовал мне вора? Так и тянуло отойти подальше, но не получалось. Пусть говорил он и хрипло, однако голос обволакивал, тек как волна, я только и успевала вбирать смысл:

— Взяли-то меня быстро, даже в камере закрыли, а тут сестрица моя явилась. Знала, кому нанимался. Друзья Торсонту передали, а тот старик добрый, выслушал. Растолковала она ему, какое жалование у королевских воинов. Пожалел старик, сказал старшему, что ошибся.