— Я вернулся, — сказал Рикартиат, разуваясь.
— Мы рады, — заверила его Илаурэн. Девушка стояла у шкафа с верхней одеждой, скрестив руки на груди и глядя на парня неодобрительно. — А где твой друг?
— А разве он не…
— Нет, — удивилась она.
Менестрель нахмурился.
— Он должен был опередить меня часа на два.
Эльфийка подавила свой гнев, заразившись беспокойством Рикартиата.
— Пойдем поищем?
— В столице? Тут на каждой улице толпы людей.
— Ну и хорошо. Будет у кого спросить. Мало ли — кто-то что-то случайно увидел, но страже рассказать побоялся. А нам можно, мы ребята со стороны, — пробормотала Илаурэн. Она затянула ворот кожаной куртки, натянула на голову берет с тремя синими перьями и велела: — Идем.
— Подожди, — попросил парень. Он метнулся наверх, в свою комнату, и вернулся с биденхандером за спиной.
— Готовишься к худшему? — уточнила девушка, открывая дверь.
Менестрель кивнул.
— Я не смогу колдовать, поэтому лучше вооружиться.
Вместе они обошли площадь, заглянули во двор замка — правда, только через ограду, — и двинулись по двум параллельным улицам. Встретились в месте пересечения. Оказались на рынке, стали приставать к людям.
— Извините, вы случайно не видели…
— Храмовник… такой высокий, со светлыми волосами и шрамом на половину лица…
— Синеглазый… в новомодном черном пальто…
Рикартиата грызло плохое предчувствие. Немолодая женщина с полной корзиной выпечки обернулась, когда он расспрашивал торговца. Она смерила парня взглядом, сделала шаг навстречу и произнесла:
— Вы ищете того человека, что затеял драку у восьмого фонтана? У него еще уши кошачьи, как у вас.
— Да, — мигом сориентировался менестрель. — Спасибо, спасибо вам!
Женщина с достоинством кивнула.
Мреть выловил из живого потока Илаурэн, схватил за локоть и помчался назад, нелюбезно всех расталкивая. Он побледнел, стиснул зубы и думал лишь об одном: с кем, черт возьми, мог подраться невозмутимый Альтвиг?! Да он же и мухи не обидит! Даже если эта муха — труп…
========== Глава 13. Ахлаорн ==========
На полпути к эльфийскому дому Альтвига нагнал окрик:
— Святой отец!
Голос был знакомый. Парень обернулся — и нос к носу столкнулся с Улумом, инквизитором из Морского королевства. Тем, что убил товарищей принцессы Миленэль и одолжил Альтвигу свою лошадь.
— Ну привет, — сказал он. Сказал холодно и довольно резко, заставив товарища окрыситься:
— В чем дело?
— Ах, — фальшиво вздохнул Улум, — это увлекательная история. Она повествует о некоем инквизиторе, которому расхотелось быть инквизитором. Не волнуйся, я понимаю, — добавил он, заметив, что Альтвиг дернулся. — В жизни бывает всякое. Ты нашел своего друга, а он оказался еретиком. Какая ирония, правда? Ты, наверное, был в шоке. Отец Еннете считает, что мы не должны тебя обвинять. По его словам, еретики умеют запутывать и лгать.
Парень почувствовал облегчение. Но тут же опустился с небес на землю, так как Улум изо всех сил ударил его в колено. Рухнув на мостовую, Альтвиг услышал негромкое пояснение:
— Но я, видишь ли, считаю иначе. По мне — ты всего лишь мерзкий предатель. Альвадор поверил тебе, наделил тебя силой, а ты прогнулся под первого же еретика, стоило ему прикинуться твоим другом. Идиот, — заключил инквизитор, пиная врага в живот. — Я не ожидал подобного от того, кто всегда искал правды и помнил, что люди — твари пострашнее нежити. Вставай, — он наклонился и схватил парня за воротник. — Нам надо идти. К сожалению, я не имею права убить тебя прямо здесь. Ты предстанешь перед нашим судом и ответишь на вопросы трех глав.
Альтвиг притворился, будто покорно идет следом, и нанес Улуму удар магией. На камни брызнула кровь, смуглое лицо инквизитора побелело. Из-под смоляных кудрей потекли веселые ручейки, но сознания он не потерял.
— Ах ты… скотина, — выдал он, и Альтвиг ощутил, как быстро угасает дар. Определенно, всего лишь дар, а не ангельское волшебство. Горячий… теплый… едва заметный комок под сердцем, спустя минуту исчезнувший вовсе.
— Я тебя ненавижу, — сказал парень, стиснув кулаки и впервые в жизни использовав их, как оружие. Лицо Улума, и без того покрытое шрамами, послушно деформировалось под градом его атак. — И тебя, и отца Еннете, и Риге, и Ольто! Вы — высокомерные ублюдки! Вы отбираете у мира магию, вы убиваете невинных людей, вы…
Альтвиг не договорил. Его руки вспыхнули синим пламенем, и стало больно до крика. Немногочисленные зеваки поспешили убраться, из корзинки невысокой женщины выпал каравай хлеба.
Вот, значит, каково было Рикартиату. Удивительно, что он пошел на такое добровольно, желая кого-то спасти. Будь на его месте Альтвиг, он бы отступил и позволил разнести форт.
— Думаю, ты знаешь, — с трудом произнес Улум, — что за приговор услышишь. Нападение на инквизитора, публичное оскорбление братства… отцу Еннете будет очень интересно. Поднимайся. Мы немедленно идем к нему.
…Дальнейшее Альтвиг помнил смутно. Инквизитор вел его по узкому переулку, где было много железных ящиков и тяжелых досок. Они оказались в огромном зале, и Улум рисовал на полу углем. Парень удивился, поняв, что это — руны перехода. Получается, прибрежец освоил эльфийское волшебство? Удивительно, поскольку пять лет назад он едва мог связать потоки.
— Иди сюда, ты, — велел инквизитор, хватая Альтвига за обожженный локоть. — Становись. Не двигайся.
Зал исчез, и вместо него возникли низкие стены, решетка и камин. Перед последним на столике валялись щипцы, ножи и тонкие лезвия — вроде тех, что так любят нароверты.
— Не бойся, — усмехнулся Улум, заметив напряжение врага. — Сегодня мы не станем тебя пытать. И вообще не станем, если ты будешь мил. Пошли.
Он толкнул решетку, и та приоткрылась, выпуская путников в коридор. Там, прислонившись к камню у факела, стоял отец Еннете.
— Добрый вечер, — поздоровался он. — С твоей стороны, Альтвиг, было очень любезно заглянуть. Улум, я хочу поговорить с ним наедине.
— Но господин… — начал было прибрежец.
— Наедине, — повторил отец Еннете.
На инквизитора стало жалко смотреть. Все еще бледный, покрытый ссадинами и синяками, он коротко извинился и ушел наверх. Глава инквизиции оглянулся:
— Этот мальчик всегда был вздорным. Его легко разозлить. Да и ты, похоже, сопротивлялся. — Мужчина говорил любезно, почти с радушием. — Значит, мы правы, и ты действительно перешел за грань. Расскажи мне, малыш, почему ты так поступил?
— Отец Еннете, — тупо произнес Альтвиг. И, мгновенно разозлившись, заорал: — Вы меня обманули! Я вам верил, а вы меня обманули! Вы убили ландарского короля! Вы зовете колдовство ересью, хотя на деле оно — одна из частиц мира! Мир построен на колдовстве! Люди с темным даром нужны Создателю! А вы…
Отец Еннете склонил голову, словно интересуясь, что именно сделано не так. Парень задохнулся от возмущения — и стыда.
— Я ответил на ваш вопрос, — хрипло прорычал он. — Теперь вы ответьте на мой.
— Ты ничего не спрашивал, малыш, — улыбнулся отец Еннете. — Ты только обвинял, и это было обидно. Неужели я потратил столько лет на твое обучение, чтобы теперь…
— Вы, — сердито перебил его Альтвиг, — потратили столько лет на создание слуги. В надежде, что мозги у него не заработают.
— Как грубо, — расстроился глава инквизиции. — Я рассчитывал, что ты будешь посговорчивее. Ты ведь всегда уступал своему страху, прятался за других и искал утешения там, где найти можно только ложь.
— И вы меня ей кормили, — не остался в долгу парень. От ярости его трясло. Хотелось вцепиться в глотку наглеца зубами, разорвать ее и от всей души поплясать на трупе. Однако, учитывая обгоревшие руки, Альтвиг ограничился повтором уже произносимых недавно слов: — Я ненавижу вас! Всех вас! Алетариэль прав — когда вы сдохнете, дышать станет легче!
— Малыш, — неожиданно нежно попросил отец Еннете. — Пожалуйста, выслушай меня. Да, я не открывал тебе всей правды. Я боялся, что ты — с твоим-то ужасным прошлым, — испугаешься и не выдержишь. А мне было важно, чтобы ты выдержал. Ты прав, мы убили ландарского короля. Но он представлял угрозу. И ее представляют многие. Вспомни ребят, которых ты сжег в Тальтаре. Вспомни, ведь они были живым подтверждением того, что темный дар — это зло бесконечное, и исходит оно не от Богов.
