— Прощу прощения?

— Мало того, что глупый, так еще и глухой, — расстроился путник. — Иди к черту. Я занят.

С этими словами он вновь запрокинул голову, сомкнул веки и сделал вид, что уснул. Альтвиг передернул плечами и отошел, устроившись за самым дальним столом. К нему тут же подскочил хозяин постоялого двора — жилистый, серьезный мужчина лет сорока. Он объяснил, как добраться до свободной комнаты, пообещал принести ужин и потребовал оплату вперед. Инквизитор отсчитал восемь медных монет, расставшись с ними без малейшего сожаления.

Когда он уже доедал картошку, беловолосый тип поднялся и шагнул к лестнице. Похоже, он ненавидел чужое внимание и ощущал его с той же легкостью, что и заставлял людей бояться. Настороженный взгляд Альтвига стал причиной резкого разворота и окрика:

— Хватит пялиться, человек!

Омерзения в его голосе было на целую бочку. Он стиснул кулаки и продолжил:

— Если бы не Ретар, я убил бы тебя еще в дороге! С удовольствием! Поэтому будь добр — прояви уважение и перестань меня раздражать! Смотри на потолок, на пол, на стойку, а меня не трогай!

Альтвиг хотел сказать, что эльф разводит ссору на пустом месте, но выдавил из себя лишь:

— Извините.

— Извините! — повторил остроухий. — Да чтоб тебя собаки сожрали!

И, накинув капюшон, удалился.

Инквизитор удивленно моргнул. Он начинал думать, что изначальные попутчики — вроде травницы, — были не так уж плохи. А этот… господи, не терпеть же его до самой столицы! Надо встать пораньше и уехать поскорее. Пусть эльф наслаждается одиночеством. Возможно, с ним у него не будет разногласий.

Парень представил, как беловолосый ругается с пустотой. В любом другом случае он бы улыбнулся, но сейчас не смог. Что-то было в остроухом… что-то жуткое, отчего казалось, будто он и до Богов доползет, если они отдавят ему больную мозоль.

— Подозрительный юнец, правда? — спросил хозяин, принесший инквизитору молока.

— Юнец? — не понял тот.

— Ну, постоялец, с которым вы говорили. Он тоже сегодня приехал. Всем недоволен, всех гоняет, а ведет себя хуже моей тещи.

Альтвиг мрачно хохотнул. Неужели мужчина не видел глаз остроухого? Да, лицо у него юное. Но в бирюзовых, мерцающих радужках таится если не вечность, то пара тысячелетий точно. Пожалуй, будь парень на его месте, он бы тоже успел всех возненавидеть.

Поужинав, инквизитор поднялся в комнату. Забрался под одеяло, зевнул и застыл, пораженный воспоминанием.

Книга. Книга о сказаниях наровертов, где написано: «Среди жителей Хеанты бытует мнение, будто родовое имя им отдал Создатель. Нароверты с большим почтением называют его имя — Ретар, что в переводе со староприбрежного (Retthair) означает «Третий». И фраза, произнесенная остроухим: «Если бы не Ретар, я убил бы тебя еще в дороге!» Неужели он?.. Но как? Может, это имя — не такое уж и редкое? Мало ли, раз Создатель поделился родовым именем, то и обычным вполне мог. Даже несмотря на внушительный возраст эльфа, нет стоящих причин полагать, будто он знаком с кем-то настолько сильным.

Наутро Альтвиг забыл о подозрениях, но проснулся раньше попутчика. Торопливо поел, вскочил в седло и двинулся к Алаторе.

Ночью мороз отступил, и солнце планомерно убивало снег, заменяя его грязью и лужами. Парень расстегнул воротник, избавился от шарфа и принялся считать птиц. Ворон, чья большая стая летела с севера на восток. Хриплое карканье и шелест тысячи крыльев заполнили тишину. За ними инквизитор не сразу уловил топот копыт, сонные ругательства и фырканье вороной кобылы. А уловив и обернувшись, мысленно застонал — беловолосый эльф приблизился настолько, что стал различим тонкий шрам на его переносице.

— Анэ-на тоно Морьо, — сказал он.

— Прошу прощения?

— Анэ-на тоно Морьо, — повторил беловолосый. — Демоническое приветствие. Дословно — пусть тебе светит солнце.

— Полагаю, в то же время, что и сожрут собаки?

— Ага.

Альтвигу захотелось столкнуть остроухого в сугроб. Усилием воли он сдержался и как можно спокойнее произнес:

— Вчера вы упоминали некого… кхм… друга. Можно мне узнать, кто он?

— Вампир, — пожал плечами эльф. — Рыжий такой. Увлекается поиском некромантов. Вечно носится по Бертаслю, Гро-Марне и Велиссии. Ничем особым не знаменит, вряд ли вы когда-то встречались.

Инквизитору вспомнился еще и сон, где были Альвадор и Аларна. Окончательно уверившись в своей правоте, он спросил:

— Надо полагать, что среди ваших друзей есть и Бог по имени Эйлин?

Всадник сощурился и лениво протянул:

— Парень, не доводи меня до греха. Подумай, каково бывает тем, кто сует нос в дела инквизиции. Несладко, правда? Так вот если ты влезешь в мои, тебе будет стократ хуже. Сначала я вскрою твою грудную клетку, — голос остроухого стал мечтательным, хрипловатым, — и переломаю все ребра. Потом составлю из них цветок — ты ведь ничего не имеешь против хризантем? — и воткну его в твой живот. Покручу, чтобы встал получше, и в серединке устрою твое сердце. По идее, выйдет красиво. Но не волнуйся — голову я оставлю. У тебя красивый цвет радужек. Меня окружают существа со светлыми, даже блеклыми, глазами, так что ты будешь исключением. Приятным.

На мгновение Альтвиг опешил. Но только на мгновение.

— Отец Еннете не позволит вам уйти безнаказанным. Он подвесит вас за ноги, головой вниз, к ветвям невысокого дерева, и распилит напополам.

К удивлению инквизитора, остроухий расхохотался.

— Меня… эта мелкая… сошка? — уточнил он сквозь смех.

— Невысокого же вы мнения о главе инквизиции, — холодно сказал парень. — Кто вы, чтобы позволять себе такое?

— Профессиональный убийца, — улыбнулся тот. — Меня зовут Тиль. Карсаниэль Летт Тиль Картэнаэдсса.

— А меня…

— Я в курсе, — перебил остроухий. — Альтвиг Нэльтеклет. Приятно познакомиться.

Он протянул руку. Инквизитор с опаской ее пожал. Тонкая ладонь обжигала холодом даже сквозь рукавицы. Парень купил их за полцены еще в Шатлене, у безутешной торговки, чей муж лишился шатра и большей части дорогих тканей.

— Куда вы направляетесь? — полюбопытствовал Альтвиг.

— В Бартар.

— Зачем?

— Убить одного воришку, — с равнодушием камня ответил Тиль. — У него отсутствует чувство меры. Один мой влиятельный друг считает, что он пожил достаточно, и золота ему хватит. Это уже не просто жадность, а драконья болезнь.

— Если погода не испортится, вы приедете на место уже сегодня, — обрадовал его парень. — Убьете вора. Получите награду…

— Нет, — возразил остроухий.

— Что нет?

— Не получу. Я убиваю не ради денег.

— А ради чего? — растерялся Альтвиг.

— Ради творчества. Сейчас я, например, думаю, как именно обставить смерть жертвы. Никто не должен заподозрить… заказчика.

— Он какой-нибудь влиятельный жук?

— О да, — поморщился Тиль. — Влиятельней некуда. И высокое положение не идет ему на пользу. Этот, как ты выразился, жук ведет себя, словно ребенок. Избалованный и наглый. Если бы он был молод — я бы понял, но… — он махнул рукой.

Инквизитор направил кобылу в обход холма, размышляя над словами спутника. Выходило, что среди дворян Белых Берегов есть кто-то из бессмертных или, по крайней мере, долгоживущих рас. Кто? Кому, разрази его молния, может помогать Тиль? С ним сложно разговаривать, сложно находиться рядом. Резкий перепад настроения откровенно пугает. В один момент остроухий зол, в другой — доброжелателен… а что будет в третий? Он отрежет парню голову, подвесит ее на ветку и спокойно уедет?

Альтвиг всерьез прикидывал, не задержаться ли ему в следующей деревне, когда заметил впереди еще одного всадника. Тот выехал из-за поворота, где тракт огибал очередной холм, и натянул поводья. Пегий жеребец покорно остановился, стукнул копытом о снег.

— Наконец-то, — произнес Тиль.

— Это ваш знакомый?

— Это, — остроухий подстегнул кобылу, — мой друг.

— Велика разница, — пожал плечами парень. Его лошадь тоже перешла на иноходь, будто не хотела отпускать сородича.