– Так, ыть, не откажемся. Оживился в очередной раз окидывающий восторженным взглядом богатую обстановку гостиной торговец.

А посмотреть действительно было на что. Несмотря на неказистую внешность снаружи, внутреннее убранство дома поражало. Тяжелые бархатные шторы, массивные кресла, легконогие столики, отполированный паркет, резная мебель, обилие хрусталя. Гостиная поместья Гринспринг, как будто сошла с картинок многочисленных довоенных журналов о домоводстве и модных интерьерах.

– К сожалению, не могу предложить вам достойного вина, сэр. Все слишком старое. Давно пора вылить, но у меня просто не поднимается рука. Да и хозяин, любит вспоминать.. прошлые времена. Ловко расставив перед гостями приборы Кодсворт, вернулся к шкафчику и извлек из него небольшой наполовину наполненный бордово-красной жидкостью графин. – Но я научился готовить весьма неплохую сливовую наливку. – Вы, наверное, заметили деревья в саду. Яблоки и сливы. Немного кисловата, но хозяину очень нравится. А молодому человеку будет полезно выпить сока. Думаю тоже сливового, тем более, что другого у нас нет.

– А я ыть, думал, чем старше вино, тем оно вкуснее.. задумчиво повертев в руках бокал толстяк полюбовался игрой света в хрустальных гранях и осторожно поставил его обратно на журнальный столик.

– Распространенное заблуждение, сэр, отрицательно покачал головой Кодсворт. Вино схоже с живым организмом. Оно растет, крепнет, наполняется вкусом, но со временем дряхлеет и умирает. Особенно быстро это происходит, если его неправильно хранить. Но даже при соблюдении всех условий восемьдесят – девяносто лет предел для этого благородного напитка. К сожалению, когда упали первые бомбы, винный погреб засыпало, а на его расчистку ушло слишком много времени..

– А хозяин к нам не спустится? Вскинув бровь, наемница с интересом пронаблюдала за ловко разливающим по фужерам густую маслянистую жидкость роботом, и вытащила из кармана сигарету. – Здесь можно курить?

– Хозяину последнее время слегка не здоровится. Но он спустится к ужину. Курите. Я могу предложить вам сигару. Хозяин давно не курит, но сигары остались.

– Сигара? Улыбнулась наемница. Пожалуй, не откажусь. Спасибо Кодсворт.

– Рад служить, подойдя к низкому покрытому по углам слегка затершейся позолотой столику робот ловко подхватил небольшую деревянную коробочку и поставив ее перед наемницей откинул крышку. Cohiba Esplendido – пояснил он с гордым видом. Хозяин говорит, что это лучшие сигары в мире.

– А кто твой хозяин? Осторожно коснувшись губами напитка, Райк перехватил предостерегающий взгляд Элеум и поспешно поставил сосуд на место.

– Владелец этой земли и поместья, господин Льюис – Грегори Гринспринг конечно. Гордо приосанился дворецкий. К сожалению после бомбардировок владение пришло в некоторый упадок, а хозяева заболели. Но Гринспринг, по прежнему, остается одним из самых уважаемых семейств в этих краях. Оплот стабильности. Столпы общества, с вашего позволения юный сэр. Развернувшись, Кодсворд окинул скептическим взглядом фигуру неподвижно стоящей в углу гостиной, так и не расставшейся с пулеметом, просто перевесившей его за спину Куклы и повернулся к путешественникам. – Простите, но может быть юной мэм будет удобней в комнате для прислуги?

– Здесь есть еще прислуга? Удивился снайпер.

– После бомбардировок, не все нашли в себе силы сохранить верность семье. К сожалению, я остался один. – горестно покачал головой дворецкий.

– Она член нашего отряда Кодсворт. Не слуга не рабыня и не вещь. Широко улыбнувшись пояснила андроиду Элеум. В сочетании с торчащей у нее в зубах огромной сигарой улыбка, получилась достаточно жутковатой.

– Хозяину это не слишком понравится, чопорно поджал узкие, цвета ртути губы робот. Но вам видней, мэм. А теперь прошу меня простить. Пойду, помогу, хозяину спустится. Ужин будет подан через двадцать минут.

– Конечно, сладенький. Не вынимая сигары изо рта, Ллойс неуловимым движением достала из кобуры обрез, навела ствол на повернувшегося к ней затылком робота и спустила курок. Грохнуло так, что заложило уши. Во все стороны брызнули осколки керамики и горячего пластика.

– Какого хрена!! Вскочил на ноги Ыть. Ты чего, ыть, творишь?!

– Да все правильно она сделала, со смешком отставил в бокал с наливкой в сторону Пью. Я тоже не помню где у этой модели выключатель. Ты что запах не почувствовал?

– Ну.. ацетоном, ыть, слегка тянет, нахмурился толстяк. И проводкой паленой, покоился на все еще дергающегося на полу робота.

– Упырями тут пахнет, усмехнулась Ллойс, передернула затвор, и ловко подхватив вылетевшую гильзу, спрятала ее в карман.

– А-а-а… Больно!!.. Ик! – Неожиданно икнул сжавшийся в комок и зажимавший правое ухо скриптор. Из под ладони на плечо подростка медленно капала кровь. Пошарив по столу свободной рукой, Райк нащупал стакан с соком и механическим движением потянул его к себе.

– Ну ты и уникум. Испугался что ли? Елейным голосом поинтересовалась у Райка наемница. – Будь добр оставь каку, там как минимум снотворное.

– Да откуда тут снотворное. – Не торопясь встав стрелок вытащил из за пазухи пистолет и щелкнул предохранителем. – Рядом с Свечением, как мне помнится полно пауков с нервно паралитическим ядом. Яд прекрасный, хоть в мышцу его коли, хоть в еду лей. Только одна проблема, кислит он слегка.

– А, точно, вспомнила.. Кивнула Элеум. Песчаный каракут называется. А еще иногда горлолазом.

– Никогда не слышал. Это из-за милой привычки в рот спящим заползать? Поинтересовался Пью.

– Ага, с рассеянным видом оглядывая комнату ответила Ллойс.

– Мне осколком ухо рассекло, пожаловался поспешно отбросивший в сторону стакан скриптор.

– Ну, извини, сладенький, я тебя позже, где бо-бо поцелую, пожала плечами наемница. Может быть. – Только ты подружке своей красивой не рассказывай, а то заругает. Перезарядив обрез, наемница обернулась к снайперу. – Ну что Пью, пойдем, завалим упыря?

– Думаю он где-то наверху заперт, кивнул стрелок. Дамы вперед..

– А ты шутник, милый. Усмехнулась девушка.

– Я одно не понял, все эти, сэр, мэм, это вообще, ыть, что такое было? Почесав затылок, тяжело вздохнув, рухнул обратно в кресло заметно успокоившийся толстяк. И может его все же добить? Кивнул он на продолжающего упрямо дергаться робота.

– Вот ты и добей, если хочешь, пыхнула сигарой девушка. А Кукла тебе поможет.

– Это, ик.. стандартный речевой набор, ик.. робота слуги. Вроде как до войны людям, ик.. нравилось, что к ним так обращаются. Булат, привет. Те, что на центральной базе у.. ик.. нас тоже так разговаривают, неожиданно подал голос все еще зажимающий продолжающее кровоточить ухо скриптор.

– Пошли уже, повернулся к продолжающей задумчиво дымить обгрызенной сигарой наемнице Пью. Не по себе мне, что тут по дому тварь бродит. – А ты Райк поищи пока тут умывальник или душевую. Заодно и рану перевяжешь.

– Интересно, тут есть горячая вода? Убила бы за ванну. Мечтательно закатила глаза Элеум.

– Мыло. Вода. Вжик – вжик. Хорошо. Упырь. Плохо. – Подтвердила Кукла.

Очнулся Райк как-то быстро, рывком, минуя то расслабленно-ленивое состояние между сном и бодрствованием, которое обычно сопровождало его, если он просыпался в мягкой постели. В постели? Стараясь не обращать внимания на внезапно накатившую слабость, скриптор, откинул в сторону одеяло, бодро спрыгнул с широкой, необычно высокой двуспальной кровати. Его босые ноги тут же утонули в густом, безупречно чистом, разве что немного пахнущем старостью и сухой шерстью ковре. С удивлением подросток осознал, что он впервые, пожалуй, за последние несколько недель, спал без одежды. Это было бы очень приятным фактом, если бы он помнил, как раздевался. Но события вчерашнего дня и большей части вечера почему-то скрывались в густом и липком тумане беспамятства. Стоило только попытаться что-нибудь припомнить, как и без того тяжелая, будто наковальня, голова начинала пульсировать болью, а к горлу подкатывала тошнота. Несмотря на приоткрытое окно, в комнате было душно и жарко. Солнце, прорываясь через легкие полупрозрачные шторки, заливало богатое убранство спальни ярким, раздражающе болезненным светом. Выцветшие бархатные обои, покрытые замысловатой резьбой деревянные панели, развешанные по ним странного вида фото в рамках, ухоженную мебель довольно древнего вида, огромную кровать, на которой он очнулся, стоящее в дальнем углу непонятное сооружение – что-то типа небольшой тахты на вычурных гнутых ножках, с наброшенным сверху мятым покрывалом… Пахло мастикой, песком и чуть-чуть пылью. Из-за окна раздавались приглушенные звуки. Будто большой и острый резак с точностью и неторопливостью маятника, древних механических часов, врезался в нечто хрустящее и неподатливое. Эти звуки вызывали какие-то смутные и неприятные ассоциации, но стоило только попробовать сосредоточиться, как затылок начинал пульсировать болью. Оставив бесплодные попытки и оглядевшись по сторонам, скриптор с облегчением увидел, что его одежда аккуратно сложена на стоящем поодаль, обитом потертой тканью стуле, а на прикроватной тумбочке кто-то заботливый оставил большую, слегка помятую алюминиевую кружку с водой и пару соевых батончиков. В желудке предательски заурчало. Вода была теплой и слегка отдавала ржавчиной, а успевшие набить оскомину за время путешествия, приторно сладкие энергетические батончики – единственное, что осталось от армейских пайков, вызывали изжогу одним своим видом, но голод и жажда отступили, голова перестала гудеть, и даже наполнявший ее туман, стал немного прозрачней. Во всяком случае, он вспомнил, как вчера кто-то, ругаясь в полголоса, стаскивал с него штаны. Коснувшись стрельнувшего острой болью заклеенного пластырем уха, Райк тяжело вздохнул и принялся одеваться. Память потихоньку возвращалась. Повесив на плечо автомат, скриптор, не обращая внимания на вновь накативший приступ слабости, от которого его бросило в пот, буквально вбил ноги в стоящие у кровати высокие фиберглассовые ботинки и заспешил вниз.