– И что? – Задумчиво почесав гребень ирокеза, наемница выпустила в небо очередной клуб едко пахнущего дыма и блаженно закатила глаза.

– А ничего, – пожал плечами стрелок. – Что-то там вырастил, что-то ушил. Что-то имплантатами заменил. Результат посадили на коляску с электрическим моторчиком. С виду почти нормально получилось, во всяком случае, сиделки сознание терять перестали, а блевать тянет, только когда видишь первый раз. Только вот у пацана с головой какие-то проблемы начались. Хотя, чему удивляться, мозгов-то ровно половина осталась, а они – вещь такая… моторчик не пришьёшь.

– Это точно, – щелчком отбросив в сторону недокуренную сигарету, наемница, нахохлившись, поплотнее закуталась в одеяло. – Черт, как же холодно.

– Холодно, – согласно вздохнул стрелок. – Сама знаешь, после радиоактивной бури всегда холодно. К ночи морозы ударят. Как бы лед не встал.

– Эта штука и по льду пойдет, как сани, – похлопав по высокому металлическому борту аэролодки, Элеум, громко клацнув по палубе металлическими набойками ботинок, вытянула из-под одеяла ноги, обтянутые заляпанными грязью и кровью штанами. – Ты лучше про Крокера расскажи, и что дальше было. Интересно, ведь.

– А что было? – Задумчиво почесал щеку снайпер. – Док на эти деньги новое оборудование закупил и охрану. Клинику открыл. Щенок тот до сих пор в Сити сидит. Только девок теперь, говорят, сильно не любит. Как увидит рыжую, так сразу в истерике биться начинает и под себя мочиться. Хотя, он и так под себя гадит. Семье от этого, естественно, только проблемы да беспокойство сплошное. А девка та, как поняла, что ее на волю выпускать никто не собирается, взяла да и сбежала. Клеймо как-то деактивировать умудрилась, охраны перерезала человек двадцать, главного устроителя боев, как рыбу, выпотрошила и ушла. Но тебе эта история больше знакома, так? – Довольно прищурился снайпер, сразу сделавшись похожим на неожиданно для себя наткнувшегося на бесхозный горшок сметаны матерого, деревенского кошака.

– Слышала пару лет назад что-то такое, – пожала плечами девушка. – Только мне по-другому рассказывали. Говорили, будто девчонку, что слишком много о себе возомнила, связанную в клетку к самым отмороженным бойцам кинули, но она как-то нож с собой пронести умудрилась. Результат – два десятка трупов. Тогда ее на бои со зверями поставили. Но и тут она выжить умудрилась. Тогда после ее на бой с благородным сунули. Даже на циркулярный резак расщедрились. Типа, чтоб шансы уровнять. А потом ее отпускать пришлось. Просто так, ведь, гладиатору глотку не перерезать. Особенно, если этот боец, только что на глазах всего города благородного завалил. Толпа сама устроителя, что ворота открывать отказался, порвала. Вот и пришлось, чтоб бунта избежать, ее выпустить. Прямо на арене ошейник резали…

– А они за нами не погонятся? – Поинтересовался сидящий на баке судна Райк, уже пятый или шестой раз перебирающий, больше похожую на ажурное металлическое кружево, чем на оружие, штурмовую винтовку. То ли на парня так подействовал «клин» патрона при потасовке в Некрополе, то ли это было просто нервной реакцией на стресс, но автомат скриптора выглядел так, будто его только что сняли с конвейера.

– Так, ыть, они, что, совсем без мозгов? – Прогудел из глубины огромного металлического ящика-сундука наполовину погрузившийся в его недра торговец. Похожая на противень для выпекания хлеба ладонь жирдяя на секунду показавшись над краем контейнера, махнула в сторону чернеющей на горизонте угольно черной тучи. – Там сейчас рентген триста в час шарашит.

Словно в ответ на его слова ветер донес до путешественников приглушенный расстоянием раскат грома. Отложив в сторону промасленную тряпку, подросток посмотрел на сурово сжимавшего губы, продолжающего играть в гляделки с девушкой Пью, перевел взгляд на нахохлившуюся, будто воробей, явно раздраженную чем-то наемницу, кинул взгляд в сторону продолжавшего копаться в вещах, мерно колышущего высоко задранным необъятным задом, навалившегося не менее объемистым брюхом на жалобно поскрипывающий бортик своего сундука торговца.

– Но мы, ведь, прямо через центр шли. Через самый «глаз бури». Это сколько же мы… – Тяжело сглотнул набежавшую слюну скриптор.

В глазах подростка, вперемешку с первобытным, отчаянным страхом, отразились еще не успевшие поблекнуть воспоминания об отблесках гигантских молний, бьющих рядом с мчащимся по вспененным валам протухшей, казалось бы, еще в момент сотворения мира воды катера, о черных воронках огромных проносящихся мимо смерчей, натужном реве работающих на предельной мощности, дымящихся от перегрева двигателей, и высекающих из бортов искры пущенных вдогонку путешественникам длинных очередей из крупнокалиберных пулеметов. Райк понимал, что по сути их спасли только оказавшаяся удивительно крепкой броня, прикрывающие двигатель титановые щиты и то, что не одна из пуль не смогла серьезно повредить сделанные из гибкого металла лопасти, установленного на корме винта.

– Сколько не взял, все твое. – Хохотнул стрелок. – Ты таблетки, что тебе Ыть дал, сожрал? Вот и сиди. Если волосы посыплются – еще возьмешь. Ыть не жадный.

– Так, ыть, я завсегда. – Тяжело отдуваясь, заявил разогнувшийся, наконец, толстяк. – Только у меня, ыть, всего две дозы осталось. Вот.

К ногам завернувшейся в одеяло наемницы упал тугой, бежево-оранжевого цвета сверток.

– Это что? – Подозрительно нахмурилась девушка, разворачивая ткань и отвернувшись от, наконец-то, переставшего сверлить ее взглядом стрелка.

– Боевой, ыть, летный бронекомбинезон Северного миротворческого Альянса. Легкий, прочный, надежный. Со встроенной пулевой– и взрывозащитой и чипом экспресс мониторинга боевой обстановки. Мягкий – движений не стесняет. Пулю пистолетную, да и винтовочную, если на излете, держит, теплый – хочешь, хоть, в снегу спи! – торговец гордо подбоченился, будто сам был создателем одежды. – А хочешь, ыть, плавай!

– Не хочу. – Буркнула Ллойс, с сомнением разглядывая наряд, усеянный какими-то ремешками, клепками, угадывающимися под слоем плотной ткани пружинками, проводами и странного вида металлическими пластинами. – Черт, это сколько ему лет? А расцветки другой нет? И визора, на который твой хваленый чип должен информацию передавать?

– Извини, у меня тут, ыть, не база Легиона. – Слегка обиженно развел руками толстяк. – А я не интендант арсенала. Ботинок, кстати, тоже нет.

– Ладно, обойдусь. Только курточку мне мою тоже верни, хорошо? – Тяжело вздохнув, Элеум скинула с плеч одеяло, не обращая внимания на трех открывших рты мужчин, и принялась переодеваться.

– Так ыть… – выдохнул торговец.

– Отвернуться не прошу, все равно, глазеть будете, но слюни подбери, коммерсант. А то в ухо дам. – Криво усмехнулась, подтягивая ремни, Элеум. – Так что насчет куртки?

– Да, ыть, сейчас, сейчас, будет, – покрасневший, словно перезревший помидор, толстяк поспешно нырнул в сундук. – Сейчас верну. Я даже в карманах ничего не трогал…

– Вот и хорошо, что не трогал, – оскалилась натягивающая комбинезон девушка, – там есть пара вещиц, которые бо-бо могут сделать.

– Интересные татуировки, – задумчиво цокнул языком Пью. – Что-то значат? Или просто так?

– Друзья, враги, живые, мертвые… кое-что, чтобы не забыть, кое-что, чтобы не вспомнить… много чего. – Пожала плечами, прилаживая на груди патронташ Ллойс. Задумчиво почесав переносицу, наемница перекинула через плечо ремень варварски укороченной винтовки и, подбоченившись, развернулась к путешественникам. – Ну как?

– Красота, ыть! – Поднял кулак с оттопыренным большим пальцем торговец и протянул Элеум куртку.

– Ну, прям, командирша Операторов, только импульсного ружья или игломета не хватает, – хмыкнул стрелок.

Продолжающий старательно отворачиваться от девушки Райк от комментариев воздержался.

– Не упоминай при мне этих заносчивых засранцев, ладно? Терпеть их не могу. – Воинственно фыркнув, Элеум с независимым видом одернула рукава куртки, наклонилась, чтобы подобрать брошенное на палубу одеяло… и отпрыгнула в сторону на добрых три метра. Висящий на плече девушки обрез, словно по волшебству прыгнул наемнице в ладонь. В другой руке материализовалась небольшая, но очень неприятная и острая на вид заточка. – Вот дрянь, – выдохнула Ллойс, с настороженностью следя за тем, как Кукла, аккуратно сложив одеяло, слегка покачивая бёдрами, не слишком успешно скрываемыми бесформенным, заляпанным маслом и краской когда-то синем, а теперь бледно-голубого цвета комбинезоном, удаляется в сторону надстройки. – Ыть, ты ее почему не пристрелил, я ведь просила?