Ну, Роббер, теперь чего скажешь? Соизволишь ли ты «присесть» со мной на одной полянке? Радуйся. Свершилось то, о чём мы мечтали на протяжении последних восьми веков. Ведь мы оба живы и, наконец-то, вместе.

«Твою мать… – вырвалось у меня в сердцах. – …Вот вам и пророчества покойного Льва Сергеевича, уверявшего, будто Марта совсем рядом. И, похоже, это действительно она. Иначе откуда моей секретарше, стало бы известно о Магистре? О его обещании. И, в конце концов, о Роббере. Ведь выдумать или назвать наугад именно эти имена, просто нереально.

Однако отчего ж меня обуревают какие-то странные внутренние сомнения? Будто её слова, эта неожиданная новость, да и сама ситуация, носят несколько искусственный характер. Будто бы всё это кем-то придумано и совсем не по-настоящему.

Не уж-то я вновь сплю или потерял сознание? Быть может именно поэтому, и реагирую не совсем адекватно на событие, обещавшее вызвать во мне море положительных эмоций?

Ну, хоть ты тресни, а к этой новой Марте, совсем нет у меня былого, едва осязаемого и всё же довольно стойкого притяжения. Нет и прошлого ощущения, будто бы созданы мы друг для друга, как единое целое. Потому и не верится. Да, и внутренний голос, отчего-то непрерывно шепчет мне: будь начеку, будь осторожен.

Нет. Никакой это не сон, а самая настоящая явь. Просто я, вовсе не ожидал увидеть живого призрака. Впрочем, ожидал.… Да только в моих бредовых сновидениях, тот образ был более таинственен, более притягателен. Потому и более желанен».

– И как давно ты здесь? Имею в виду, среди людей? – вопрос был задан ради вопроса. И в её ответе я был вовсе не заинтересован. В поисках хоть какой-то опоры, в моей башке всё ещё метались абсолютно разноплановые мысли. Почему, к примеру, столь разительна разница между той Мартой и этой? И что, собственно, мне теперь делать с этой «новостью»? В какой шкаф, до поры до времени, мне её спрятать?

– В мире людей я около трёх месяцев. Пока пообвыклась со своим новым обликом, присмотрелась, приспособилась. Не хотелось мне раньше времени раскрывать свои карты. Но уж, коль ты сам настоял. А впрочем,… Видимо зря я спешила со своей новой жизнью. Ведь оказалось так, что меня здесь никто и не ждал… – грустно опустила голову Лена-Марта.

– С чего это вдруг?

– Не лукавь, Роббер. Ведь я всё прекрасно вижу. Ты совершенно не рад нашей встречи. Я для тебя обуза. Далеко не единственная и неповторимая, как называл ты меня прежде…

Обстановка в палате из лёгкого недоразумения, очень скоро начала перерастать в напряжённую тишину. Незримо витавшая в воздухе тяжёлая взвесь непонимания, была готова в любой момент разразиться: либо приступом некой истерики, либо того хуже, бесконтрольным гневом. Мы были разными и малознакомыми, потому и не могли найти чего-то общего. Хотя бы того, о чём можно поговорить без лишних «напрягов».

Отчасти, я даже поймал себя на крамольной мысли: «Уж лучше б она осталась моей секретаршей. Пусть хитрой и плутоватой, а всё же хорошо знакомой мне, прежней Леной.

По крайней мере, я бы знал, как и за что её следует сейчас отчихвостить. А после, быть может я и предложил ей некий компромисс. Ведь, в конце-то концов, и её можно было понять. Потому как действовала дамочка, в свойственной любой женщине (потерявшей голову) манере – максимально импульсивно и эмоционально, выкладываясь до последней капли и сжигая за собой все возможные мосты. Уже только этим, она и заслужила хоть какое-то к ней снисхождение. Возвращаясь же к своему потерянному бизнесу…

Мне уж давно следовало признать, что я потерял бы его в любом случае. Уж будьте уверены, за полгода моей невменяемой реанимации, обязательно нашёлся бы некий хитрожопый проныра, готовый прибрать мою мастерскую к своим рукам. Уж лучше, пусть тем «пронырой» будет кто-то из «своих». В некоторой степени, так мне было бы легче смириться со своими возможными потерями».

– И куда ж, в таком случае, подевалась прежняя Лена? Что с ней стало? – поинтересовался я у новоявленной Марты.

– Сдалась тебе эта мерзавка? – неопределённо пожала плечами девушка.

– Отчего же, сразу «мерзавка»?.. – вступился я за своего секретаря. – …По-моему, она была вполне интересной девчонкой.

– Между прочим, эта самая «интересная девчонка»… Чуть было не оставила тебя без гроша в кармане. Именно за это, она собственно и поплатилась. Если бы не вмешалась я вовремя, то и не лежал бы ты сейчас в привилегированной палате. И вообще… Ещё не известно: где бы ты ныне «лежал».

– И, тем не менее, мне её жаль… – тяжело вздохнув, подытожил я.

– Ну, конечно. Её тебе, значит, жаль. А на меня тебе наплевать?

– Да, ты пойми… Твоё возвращение стало для меня полной неожиданностью. Дай мне время, хотя бы на то, чтоб в себя прийти… – я попытался хоть как-то заполнить мрачную паузу. За одно и оправдать перед барышней свою немногословность. Не мог же я, в самом деле, заявить ей прямо в лоб: мол, извини родная, но я ждал тебя совершенно иной.

– Хорошо. Это самое время у тебя будет. Пожалуй, мне следует зайти к тебе чуть позже.

– Постой… – я хотел было, её остановить. Но за дамой уже закрылась дверь.

«А может, это и к лучшему…»

Вторую половину дня и практически до самых сумерек, я провёл в полном одиночестве. С одной единственной мыслью: как же мне, всё-таки поступить с этой «малознакомой» Мартой?

Особого смысла посвящать читателя в ход своих размышлений, я вовсе не вижу. Потому как ничего путного я так и не придумал. Скажу лишь о том, что периодически на меня накатывали волны некоего отчаяния и серой обречённости. Однако я отгонял их своим твёрдым убеждением: дескать, рано паниковать, потому, как ничего ещё не случилось. Поживём и присмотримся к новой Марте. А там и видно будет. По крайней мере, она унаследовала от прежней Лены отличную фигуру и привлекательную внешность. А это уже кое-что…

Ближе к полуночи, устав от всевозможных раздумий и навалившихся в этот день сюрпризов, я всё же задремал. Правда, полностью погрузиться в крепкий сон мне так и не удалось.

Скрипнула дверь палаты, и я открыл свои глаза. Всю прежнюю сонливость, как рукой сняло. На пороге стоял Бес. Не в смысле, существо из загробного мира схожее с чёртом. А мой бывший сокамерник. Тот, что Герман Лобов.

Признаться, со всеми вышеозначенными перипетиями, я как-то о нём и вовсе подзабыл. А ведь ему, ещё дважды удалось подкараулить меня, когда я выбирался на прогулку во двор больницы. Словно ребенок, оставшийся без любимой игрушки, вор-рецидивист слёзно умолял меня о снятии с него проклятия. Причём, с каждым новым разом, он выглядел всё хуже и хуже, усыхая буквально на глазах. Будто весь этап естественного человеческого старения, обычно растянутый не на одно десятилетие, уместиться для зека лишь в нескольких майских днях.

Безусловно, я искренне ему сочувствовал. Но чем-либо помочь, увы, был не в состоянии. И даже сейчас, когда в моей жизни, как будто бы вновь появилась Марта, я опять же оказался бессилен. Ведь девушка явилась ко мне уже вовсе не призраком, а обычным человеком. Потому и была она, скорее всего, лишена каких-либо прошлых, потусторонних магических способностей. И хотя Бес, в своей внезапной болезни и скором увядании организма, непременно обвинял Марту или, как он сам называл её: девушку-оборотня. Всё же я был абсолютно убеждён в том, что причина его нынешнего плачевного состояния, скрывалась именно в нём самом.

Даже тогда, когда ему был поставлен первоначальный диагноз и предложено более глубокое обследование, Бес категорически от него отказался. Он вовсе не пытался бороться и никоим образом не сопротивлялся своему недугу, продолжая регулярно употреблять всевозможные алкогольные суррогаты.

А, кроме того, уже находясь на больничной койке, мой бывший сокамерник игнорировал абсолютно все медицинские процедуры. Безнадёжно больной зек уповал лишь на меня, на волшебное исцеление и на снизошедшее, на него чудо.

– Тебе чего? – спросил я, протирая глаза.