– Очень… – состряпав на своей физиономии брезгливую мимику, я несколько повысил голос, обращаясь уже к соседу по палате. – …Лев Сергеевич!.. Прошу вас, подтвердить мои слова.

– Ты зря напрягаешь голосовые связки… – с какой-то непонятной грустью ответила медсестра. – …Льва Сергеевича, к сожалению, нет.

– Перевели куда-то? Или он на каких-то процедурах?

– Его, вообще, больше нет. Вчера, около десяти вечера, он умер.

– Не может быть… – усмехнулся я, вовсе не успев в полной мере осознать смысла сказанного. – …Ведь наш с ним разговор затянулся далеко за полночь. Да, и выглядел он довольно-таки бодро.

Медсестра взглянула на меня, как на умалишённого.

– Скоро обход.

«Жаль старичка… – для подтверждения услышанного, я всё же обернулся на койку моего бывшего соседа. Она действительно была пуста, матрас свёрнут, обнажив металлический панцирь больничной кровати. – …Интересным он был собеседником. Эх, опять мне не повезло. Так и не расспросил я его о том, что известно ему было о Марте. А, впрочем, не расспросил я его и о многом другом.

Хотя постой… Если скончался Лев Сергеевич около десяти часов, то получается, что никакого разговора, собственно, и не было. Выходит, спал я. То есть, прибывал не в реальном, а в некоем иллюзорном мире…»

Текущий день, полностью проведенный в здравом уме (но далеко, не в светлой памяти) начался для меня довольно-таки скучно.

Если помните, то в больничной палате я остался в полном одиночестве. Точнее, в полнейшем информационном вакууме. Потому как поговорить мне было абсолютно не с кем. Не было у меня под рукой ни газет, ни журналов, никакой-то иной печатной продукции. В конце концов, не было у меня каких-либо электронных гаджетов.

Пару раз, в палату заглядывали медсестра. Проводил свой обход и врач, уверявший меня в том, что дела мои идут на поправку. Однако с медперсоналом особо не пообщаешься, у них и без того забот полный рот. А таких «говорунов» как я (которые не прочь поболтать с ними за жизнь) в их отделении не меньше сотни.

Вот почему единственно доступным для меня занятием, так и оставалось, ещё и ещё раз ворошить в памяти, произошедшие со мной былые события. И даже если допустить то, что большая их часть, якобы, мне приснилась, тем не менее, я по-прежнему был склонен согласиться с поверьем, при котором именно во сне наше подсознание иногда предупреждает конкретного субъекта о грозящей ему опасности. Отсюда и вещие сны, и предсказания, и различные сонники, и целые разделы психоанализа…

Процентов на девяносто я успел смириться с тем, что весь загробный мир вместе с его обитателями, являлся лишь фантазией моего больного и бесконтрольного разума. Однако червячок оставшихся десяти процентов, так и продолжал незримо точить мой здравый разум, находя всё новые и новые противоречия в моих, довольно шатких и принятых исключительно на веру утверждениях.

«А если отбросить всё сомнительное? Оставить лишь те фрагменты моего прошлого, в которых я абсолютно уверен. То есть, наметить некие константы, от которых и можно будет в дальнейшем «плясать»? Пожалуй, стоит попробовать.

У меня был, да и сейчас имеется свой бизнес. Офис. Мастерская по ремонту кассовых аппаратов. Совсем недавно я обменял малосемейку на большую квартиру. С этой-то самой квартиры, всё и началось.

Ну, а теперь, во что бы то ни стало, мне следует вспомнить тот самый ключевой момент, после которого и начались метаморфозы, породившие столь многочисленные разночтения.

Помнится, перед тем как соприкоснуться с потусторонним миром, я пару раз… Ни то засыпал; ни то терял сознание. В общем, полностью «вырубался». А быть может, наоборот, именно после этих самых контактов, я и погружался в небытие? Так или иначе, но грань между реальностью и чуждым мне измерением, оказалась в тот момент полностью размытой. Пожалуй, и по сею минуту, я не могу отделить причину от следствия. То есть, нечто главное от второстепенного.

Возможно, и в правду нет никаких границ между нашими мирами. Мы, это нечто единое целое со всей нашей многообразной Вселенной. В то время как наши души, словно вода, принимая любые формы, без труда могут просачиваться во всевозможные пустоты бескрайнего мироздания.

В таком случае, какой смысл искать причинно-следственные закономерности? Уж лучше доказать (пусть и самому себе), что всё происшедшее со мной было отнюдь не плодом моих же собственных бредовых фантазий, а являлось некой частью едино-глобального процесса.

Теперь следующий вопрос. И как же мне это сделать?

Да, очень просто. Необходимо разыскать тех людей, с кем я встречался, якобы, лишь во сне. Ди-джеи, охранники, конвоиры, да кто угодно. И в первую очередь убедиться в том, что эти (пусть и ничего не помнящие люди) реально существуют. К тому же, имеют тот же самый образ, в котором я их ранее и созерцал. Даже если, я и слышал о них в период своей комы (как, об этом утверждал Лев Сергеевич), то в реальной жизни, те же самые «персонажи», наверняка, должны разительно отличаться от своих прототипов, созданных уже моим разумом. Ведь, по сути, кроме как в бреду, я никогда более их не видел.

В качестве доказательств, можно так же отыскать и какие-то неодушевлённые мелочи из своего, якобы, бреда. Почему бы, к примеру, мне не поднять со дна реки золотое изделие, увиденное мною у самого причала, во время погружения прогулочного теплохода под лёд? Или не отыскать то самое место на кладбище, возле которого и был я вместе с Магистром. В общем, подтверждений существования потустороннего мира, можно найти предостаточно. Было бы желание и здоровье. Остается лишь поправиться и тут же приступить к тем поискам. А уж там мы и посмотрим, чья точка зрения более верная: медицинская или лженаучная».

Словно паровой котлоагрегат, работающий в предкритическом режиме, мой мозг, кажется, готов был уже задымиться. А я всё подбрасывал и подбрасывал в него новые поленья свежих идей. Благо, навестить меня пришли мои друзья, не позволившие взорваться моей головы, от оказываемой на неё чрезмерных нагрузок.

Во время «тихого часа» в мою палату пожаловали Борька и Сашка. Забегая вперёд, следует отметить, что именно они и помогли мне определиться со столь желанной для меня точкой отсчёта.

– Ну, а теперь скажи: стоило ли тебе в тот вечер выёживаться?.. – с некоторым укором, поинтересовался Сашка. – …Ведь я видел, что в оперпункте ты прилично «накачался». Когда ты уходил, кое-как спускался с крыльца. При этом я, без каких-либо приключений, собирался проводить тебя до дома. А ты, вдруг затаил на меня непонятную обиду, принялся орать что-то, уж совсем непотребное. Вот и подумалось мне: да, и чёрт с тобой… Утром следующего дня звоню в твой офис. Хотел поинтересоваться здоровьем друга, а на том конце провода, приятный женский голос вдруг отвечает: дескать, товарищ мой, до своего дома так и не добрался. Мол, находится он сейчас в реанимации, между жизнью и смертью.

– Ты, Олег, вообще всех перепугал… – поддержал Никифорова, Борька. – …Как только узнал о дорожном происшествии с твоим непосредственным участием, сразу подумал о Титаренко. Посчитал, что из-за новой квартиры, он тебя и прихлопнуть. Ведь сбившая тебя машина, с места преступления скрылась. Ни тебе свидетелей, ни очевидцев…

– Причём здесь Мамонт? Обычная пьяная случайность… – возмутился Саня. – …Кому он, на хрен нужен, со своей квартиркой? Был бы там, пятиэтажный коттедж, я бы ещё понял. А тут, обычная «двуха» в старом доме. Стал бы Титаренко мараться по таким мелочам. Это вам не замерзшая проститутка, о которой я вам как-то рассказывал.

– Чё за история? – поинтересовался я.

– Да у брат моего, у Кости… Ещё по зиме та история приключилась. Борька уже в курсе тех событий. Однако специально для тебя, так уж и быть, повторюсь.

Короче, в декабре, в самый канун Нового года, в один из очень морозных дней, наряд милиции обнаружил окоченевший труп молодой девушки. Как позже выяснилось, погибшей оказалась местная проститутка. И что самое интересное, скончалась она вовсе не от переохлаждения. А, напротив, от сильнейшего ожога. Её промежность, будто бы преднамеренно кто-то кипятком обварил. Да так сильно, что жрица любви, по-видимому, едва могла передвигать своими ногами. В общем, скончалась не от холода, а от болевого шока.