Это была, все та же женщина с ребёнком на руках, ещё в пятницу «наславшая» на меня «порчу».

– Чего молчишь, дорогой? Как, спрашиваю, до автовокзала добраться? – более настойчиво повторила цыганка. И, похоже, она меня вовсе не узнала.

Здесь я, пожалуй, позволю себе некоторое отступление, дабы сообщить читателю о том, что я, в достаточной степени был посвящен в хитрости и тонкости всевозможных цыганских разводов. Начинались они, как правило, с самых простых и безобидных вопросов: дескать, как проехать куда-то или где туту вас то-то т то-то. После чего, гадалка подмечала: а чё такой хмурый; наверняка, на тебе плохой глаз. Ну, а далее, собственно и начиналась процедура изъятия наличности. Мол, возьми копеечку, заверни её в денежную бумажку и отдай мне. И как итог, заявление в милицию: дескать, эти конокрады и сволочи обобрали меня до нитки.

Ко всему прочему, в моём детстве, представители данной кочевой национальности пытались похитить меня, четырёхлетнего мальчишку, прямо с детской площадки. Благо, мой дед успел вовремя вырвать меня из рук похитителей. Уж и не знаю, зачем я понадобился «романам», да только с той самой поры отношусь я к цыганам с определённой опаской и избегаю любого с ними контакта.

Однако нынешним вечером (очевидно, благодаря моему, в общем-то, благоприятному расположению духа или под влиянием неких мистических видений) я все же рискнул изменить своим принципам и протянул той гадалке руку ладонью вверх.

– Только давай, безо всяких там уловок и прочей белиберды о порчах и сглазах… – дабы быть сразу понятным, мне пришлось поставить кое-какие условия. – …Коль передалось тебе что-то от ваших предков, то всерьёз погадай мне на одну девушку. Найду я её, или нет? Деньгами не обижу. Вот, сразу держи пятисот рублёвку.

Цыганка тотчас оживилась. Ловко переложив ребёнка на своё левое предплечье, она взяла в свободную руку, протянутую мной ладонь.

– Сейчас, дорогой. Я расскажу тебе: что было, что будет, что на сердце.

– Гадай по-честному. Уж лучше ничего не говори, чем соврёшь. Не бойся, свою пятисотку назад не потребую.

– Не переживай, дорогой. Всю правду скажу, – заверила меня гадалка.

Однако, приблизив мою ладонь к своему лицу, она почему-то замолчала. А потом и вовсе, резко отдёрнула от себя мою руку. Пристально вглядываясь в мои глаза, цыганка словно пыталась очень хорошо запомнить меня на будущее.

– А знаешь, парень… – вдруг произнесла она полушёпотом. – …Пожалуй, я не буду тебе гадать.

– Это ещё почему?.. – усмехнулся я. – …Не уж-то нет в вас, нынешних «кочевниках», былого дара? Ладно. Оставь деньги себе, ребёнку фруктов купишь. И спасибо хотя бы за то, что не соврала.

– Не нужны мне и твои деньги… – при этом цыганка ловко всунула мне в карман, полученную от меня же купюру. – …Принесут они мне лишь горе.

– Но, ты.… Хотя бы объясни, – я прибывал в полном недоумении: «Чтоб цыганьё добровольно отказалось от денег… Да, быть такого не может».

– Нечего мне объяснять. Ещё прабабка предупреждала меня: не иметь дел с теми, у кого линия жизни и линия смерти замкнуты, образуя единое целое. Ни разу в жизни не встречала ничего подобного. Всегда считала, что обманывала меня бабка. И вот, тебе на… Оказалось, что имеются посланцы дьявола.

– Хоть объясни: что это означает? – не унимался я, продолжая бессмысленно вглядываться в свою «исключительную» ладонь.

– Это значит, что смерти не будет. Ты будешь жить мёртвым…

Она ещё что-то ответила. Однако последних слов цыганки я уже не расслышал, потому как выкрикивала их гадалка с противоположной стороны улицы, спешно от меня убегая.

«Что за чушь: жить мёртвым?.. Зомбированным, что ли?.. А может, она не решилась сообщить мне о моем же бессмертии?.. Ведь если линии жизни и смерти замкнуты, то после смерти, непременно должна наступить новая жизнь. И главное, как понимать: смерти не будет, а жить буду мёртвым? Нечто вроде: жрать не буду, а все же поел!..»

Плюнув на эту чёртову мошенницу и её же идиотские пророчества, я побрел прежней дорогой.

«Всё ж таки пакостный народец, эти цыгане. И когда гадать им не даёшь – ты плохой; и когда руку свою им протягиваешь – ты ещё хуже…»

Медленно я дошел до своего «старого» дома.

Ну, и что? Обошел его пару раз, ничего интересного не обнаружив. Окна моей бывшей квартиры чернели чужой темнотой. Там никого не было. Какого-либо смысла подниматься на свой этаж я тем более не видел. Обматерив себя за потерянное время и появившийся насморк, мне пришлось отправиться восвояси. Как не крути, а сегодня был явно не мой день.

К двухэтажному дому по улице Вокзальной, я подходил изрядно продрогшим, с острым ощущением голода, потому и был отчасти злым.

В отличие от моей прежней «малосемейки», часом ранее принявшей меня с определённым холодом, будто предателя; моё новое жилище вглядывалось в меня с явным подозрением, осторожно наблюдая за моим приближением тёмными глазницами всех своих окон. Соседи, изрядно погулявшие накануне, сегодняшним вечером, очевидно, предпочли пораньше лечь спать. Потому и выглядел мой дом совершенно безжизненным.

Тут-то на общем сплошном тёмном фоне вышеозначенной двухэтажки, в одном из окон второго этажа, на очень короткое время вдруг, как будто бы, вспыхнул и тотчас погас электрический свет. Причём, как мне тогда показалось, «моргнуло» окно именно моей кухни.

«Твою мать. Кто ж это вздумал пошарить по моей хате?» – моему негодованию не было предела. О том, что данная вспышка мне могла лишь привидится, в то мгновение я даже не думал.

И без того, предельно раздражённый и озлобленный, я немедленно бросился к своему подъезду. Признаться, я был готов изничтожить любого попавшегося мне под руку.

Молниеносно взбежал на второй этаж и быстро открыл дверь квартиры. Свет, падающий с лестничной площадки, осветил лишь часть длинного коридора квартиры. Потому и не спешил я заходить вовнутрь. Мало ли, что могло поджидать меня там, на тёмной стороне коридора.

– Эй, падла!.. Я знаю, что ты там. Потому, выходи по-хорошему, – выкрикнул я с порога.

Ответа или какого-то иного постороннего звука, обозначившего чье-то присутствие в квартире, так и не последовало. Выждав для верности ещё чуть-чуть и слегка привыкнув к темноте, я решился шагнуть вовнутрь. Включил свет и уже привычным маршрутом обошел все помещения, наполнив жильё электрической иллюминацией и своим спокойствием. К слову, никого из посторонних я так и не обнаружил.

«Наверно, показалось. Или окна со страху перепутал… – успокаивал я себя, освобождаясь от верхней одежды. – …Однако замок на входной двери, в любом случае мне следует поменять. Причём, немедленно».

С этой самой заменой и провозился я почти до позднего вечера. Обтерев со лба пот, я удовлетворённо пощёлкал легко вращающимся запорным механизмом. При этом взгляд мой, непреодолимой силой тянуло куда-то вверх. В конце концов, я сдался и с подозрением покосился на чердачный люк.

Нет. Испытывать свою судьбу, как и вчера, я нынче вовсе не собирался. Заперев входную дверь на новенький засов, вернулся в комнату. Погасил свет и плюхнулся на мягкую кровать. Тотчас расслабился, предвкушая долгожданный отдых.

Постепенно погружаясь в лёгкую и манящую негу сна (фактически, уже в состоянии лёгкого полудрёма), я развернулся, устраиваясь чуть поудобнее. При этом немного приоткрыл свои глаза и едва ли вновь не взвыл от отчаяния.

На противоположном стороне комнаты, на том же самом диване, где буквально вчера и обнаружил я Марту, на сей раз лежала та самая голая и убитая двумя днями ранее девушка! Та, которая была зарезана моим армейским ножом в ночь моего новоселья. Та самая голая девка, которую я видел: как в своей комнате в луже крови; так и на крыше, с её свисавшей из чердачного люка рукой.

Машинально вспомнив о втором люке в соседнем подъезде, я тотчас предположил, что «шутники», издевавшиеся надо мной в течение последних двух дней, на сей раз предпочли напугать меня, вновь перетащив мёртвое тело уже в комнату.