Рон дождался, когда тяжелые шаги отдалятся, хмыкнул и громко позвал:

– Госпожа Грета! Горячего вина!

– Сию минуту, господин маг!

Маг сидел в зале, обдумывая создавшийся расклад, пока потихоньку собиравшийся в таверне люд не стал докучать ему.

Я сидел на постели и смотрел на Тиля – так, оказывается, звали хозяйского сына – пока он соображал, как глупому мне объяснить значение слова «делать». Я давно все понял, и слово на аррском прочно укоренилось в памяти, но я просто мстительно изображал непонимание этому паникеру, который помешал сегодняшнему утру стать добрым.

Маг дал ему именно такое задание – учить меня языку нормальных людей! Я уже знал название около пятидесяти разных предметов и явлений. И совсем не удивительно, что одним из первых я узнал слово «туалет»…

– Тиль делать туалет! – заявил я по-аррски, когда мне надоели его кривляния.

Тиль некоторое время изображал букву «о». Видно было, что он собирался обидеться, но вдруг согнулся пополам и захохотал.

– Нет, – давясь смехом, сказал он, – я не делал его!

Отсмеявшись и немного успокоившись, он вдруг покраснел и смущенно, мешая знакомые мне слова и жесты, попросил прощения за утро. Сообразил, однако! Хороший знак, неплохой паренек растет!

Мы пожали друг другу руки вполне земным жестом, и я с улыбкой сказал самое доброе слово на аррском, которое знал:

– Еда!

После более чем прозрачного намека я позавтракал, причем здесь же, в своей келии. Упражняясь в языке, я потребовал стул, стол и письменные принадлежности. Последние были все те же – берестяные листы и угольки – о чудо! – вставленные для удобства в специальные палочки. После такого шага вперед учеба вышла на новый уровень, и к концу дня я мог похвастаться словарным запасом сапожника. И узнать много нового.

Я под арестом. Про меня знают только те люди, которых я видел – начальник гарнизона Калем, гоподин маг Рон, Бани – отец Тиля и Грета, его мать. Калем, оказывается, племянник Свенда, а сам Свенд – здешний барон! После этого мой юный учитель убежал помогать матери по хозяйству, пообещав еще навестить сегодня.

Интересно я так попал – из ну очень демократичной Земли прямо в местные келлнарские сливки общества! Стоило задуматься о своем поведении в новых условиях. Ведь то, что привычно было в земном социуме, здесь может восприниматься совсем иначе. Мне бы не хотелось, чтобы невинная шутка послужила поводом для удаления моих зубов, а то и головы… Остается только смотреть, что называется, в оба и мотать на ус любую доступную информацию.

А еще этот новый статус! Я так понял, они хотят меня приберечь до момента выяснения, опасен я или полезен. Ясно, что это будет решаться на высших кругах власти. Хотя Свенда, вернее, господина барона Свенда дерр Бранн, я знаю всего пару дней, я уверен, что зла он мне не желает. А вот его племяш явно хочет избавиться от меня, да поскорее. Значит, здесь я точно не задержусь. Этот вывод неизбежно подводил меня к мысли, что основное мое занятие на будущее – это учиться выживать!

– Полдин! Полдин! – надтреснутый голос лежащего на кровати человека был полон страдания. Наконец за дверью послышались торопливые шаги слуги.

– Я здесь, Ваше Величество!

– Подай мое питье…

– Ваше Величество, еще не время…

– Ну-ка, быстро неси! – на время сквозь старческое сипение прорезалась былая сила и властность.

– Н-но, его магичество сказал… – пролепетал юный слуга.

Старик скривился и хотел что-то сказать, но жестокий кашель скрутил его. Полдин засуетился в поисках чистой тряпицы, но не успел – тяжелые сгустки мокроты пополам с кровью изгваздали этим утром перестеленные перины, украшенные гербом королевства. Пока слуга утирал короля, без сил и без движения лежащего на кровати, воцарилась гнетущая тишина. «Король Аббрин умирает» – бормочет повсюду чернь. И это чистая правда. Большое несчастье для исстрадавшегося королевства! Полдин помнил этого похожего теперь на иссохший труп человека совсем-совсем другим. Могучее телосложение, уверенный и грозный взгляд ярко-голубых глаз, благородная молочная белизна волос, короткая окладистая борода. Первый рыцарь Арра! Не только по титулу, подобающему королю, а и по праву много лет подряд сильнейшего турнирного бойца!.. Но теперь все это в прошлом.

Юный принц Рингарр, не унаследовавший от своего прославленного отца почти никаких благородных качеств, теперь визжит на Королевском Совете, требуя выполнять только его распоряжения, не вникая в суть ни единого дела и все более и более настраивая против себя двор и торговые дома. «Жалкий ублюдок! Ничтожество!» – вот такие крамольные мысли мелькали в голове королевского постельничего, когда он еще раз взглянул на кумира своего детства. И тут король открыл глаза.

– Что? Жалеешь, что приходится подтирать дерьмо и кровь этого старика? – прохрипел Аббрин.

Слуга задохнулся от обиды. Замершие на мгновение руки снова замельтешили, устраивая короля поудобнее на кровати.

– Нет… Ваше Величество…

– Нет? – налитые кровью синие глаза испытующе уставились на слугу.

– Нет… Не так я думаю о Вас, мой король. Вовсе не так… – бубнил Полдин, аккуратно приподымая голову монарха и поправляя подушки. Он покосился на большие песочные часы, стоящие на столе у окна. До времени приема лекарства, прописанного королю его придворным магом осталось полчаса. Успеет ли он сбегать за новой периной к тетке Зидрис, или немного погодить и идти в башню к магу за питьем? Задумавшись, он был застигнут врасплох новым вопросом.

– А как?

– А-а, э-э… – попытался собраться с мыслями Полдин.

– Не экай. Это невежливо.

– Да, Ваше Величество! – торопливо изобразил поклон слуга.

– Так как?

Сглотнув сухой ком в горле и чувствуя себя очень неловко, Полдин все же постарался ответить монарху как подобает.

– Ваше Величество! Не было у нашего королевства короля лучше Вас!.. Вы ведь герой северных земель! Вы… Внезапно воодушевившись, Полдин начал взахлеб перечислять подвиги своего кумира: – Вы победили в Поединке Доблести! Вы низвергли в пыль Герцогский мятеж! Женились на самой красивой женщине из всех известных!..

Глаза короля, с каким-то странным выражением смотревшие на своего постельничего, затуманились горем и болью. Заметивший это Полдин умолк и тяжелая тишина вновь разлилась по комнате.

«Вот дурень ты, Полд! Права была матушка! Дурень, каких поискать! Нет, чтоб помочь своему любимому господину, ты еще и бередишь его старые раны!» Слуга тискал окровавленный платок, утупившись в пол и ругая себя последними словами.

– Ладно, – прохрипел король, – не так уж плохо обо мне думает мой слуга… Хотя бы слуга… Неси мое питье, уже пора.

– Сию минуту, мой король! Сейчас сбегаю!

– Беги. Беги, мой преданный Полдин…

Еще раз поклонившись, постельничий бросился знакомым путем. Узкий длинный коридор, два коротких – по восемь ступеней, лестничных пролета, один длинный – двадцать две ступени, после них – широкий и величественный чертог Славы. От него повернуть направо, пробежать темным коридором, который уперся в большие и тяжелые двери, запирающие вход в башню магов.

Привычно встав прямо перед дверьми, Полдин левой рукой ухватился за мерцающую бледным сиянием молочного цвета сферу Распознания. Тихо вздохнув, дверь отошла на палец от мощного косяка из черного дерева. Полдин толкнул ее, как всегда поёжился от очень холодного воздуха, который всегда первым встречал любого проходящего здесь человека, и начал подниматься очень длинной – семьдесят одна крутая ступень! – лестницей. Четыре витка круто устремлялись ввысь. Такая лесенка могда вымотать почти любого придворного хлыща. Разве только гвардейцам не было бы тяжело. И ему, Полдину! За те три года, что он служит в королевском замке, как его только не гоняли! И сбегай туда, и сбегай сюда. Принеси то, сделай это… Поначалу жутко болели ноги, но скоро юный слуга втянулся и за быстроту и расторопность его стали звать Полд-быстроног. Так его впервые назвал дядя Тугор, королевский гвардеец. Дядька уже ушел в отставку, а прозвище прилипло и осталось в ходу у всей дворцовой прислуги.