Первым долгом надо было наладить издание литературы, что в военных условиях — это понятно каждому — сложнейшее дело. Инесса перевела на французский язык ленинскую работу «Социализм и война». Теперь предстояло издать брошюру, да так, чтобы цензура не наложила на нее свою лапу. С помощью французских товарищей и русских эмигрантов-наборщиков несколько тысяч экземпляров ленинской книги вышли в свет; «Социализм и война» попала на фабрики и заводы Парижа.

Типографским способом, на шапирографе, а то и на пишущей машинке размножались антивоенные большевистские листовки, статьи из левых газет и журналов, специально написанные листки. Рассылка двадцати пяти машинописных копий нужной статьи была уже событием, о котором Инесса извещала Ленина и Крупскую. А выпуск на французском языке тысячи экземпляров резолюций циммервальдской левой иначе как подвигом не назовешь.

Однако еще больше труда и нервов, чем издательская деятельность, требовала деятельность организаторско- пропагандистская. Та, что скрыта под общей фразой: завязывание связей.

Сохранилось несколько писем Инессы из Парижа, адресованных В. И. Ленину и Н. К. Крупской в Швейцарию. Открытой почтой и тайно, например в корешке книги, Инесса информирует о своих успехах и неудачах, советуется, просит инструкций. В этих письмах (их обильно цитирует Надежда Константиновна в известном нам сборнике «Памяти Инессы Арманд») то и дело попадаются такие сообщения:

«…Успела здесь перевидать людей видимо-невидимо… Последние два-три дня только и делала, что переходила от одного свидания к другому».

«За последние дни столько новых впечатлений и встреч, что голова идет кругом».

«Устаю, правда, здорово, утомляют дела, и, например, сегодня ждала свидания 4 часа».

Она взялась за французских «циммервальдийцев» Мерргейма и Бурдерона. На конференции они примкнули к левой, но, увы, оба не были борцами. И Артур Мерргейм — секретарь национальной федерации металлистов и Альбер Бурдерон — «папаша Бурдерон», как его звали в партии, секретарь федерации бочаров — были далеки от ленинских позиций. Один из историков метко окрестил их «бессильными краснобаями».

Важно было хотя бы на первых порах использовать влияние Мерргейма и Бурдерона, поддержать в них боевой дух, не дать скатиться в пацифистско-центристское болото. Одновременно необходимо было искать и находить новых людей, воспитывать и объединять настоящих борцов.

Бурдерон и Мерргейм, вернувшись из Циммервальда, учредили в Париже Комитет по восстановлению международных связей. Инесса вошла в этот комитет в качестве представителя большевиков. Ей пришлось здорово повоевать за ленинскую линию… Эти нерешительные, половинчатые «революционеры», больше всего на свете опасающиеся раскола; ох уж эти пужливые оппортунисты, до чего же они ненавистны Инессе! Вот-вот готова она взорваться, поднять бучу, но сдерживается, берет себя в руки и снова начинает планомерную осаду. Агитирует, объясняет, разоблачает хитроумные маневры приспособленцев, вносит поправки в проекты резолюций.

Можно ли, однако, ограничиться внутрикомитетской борьбой? Нет, конечно. Инесса пишет В. И. Ленину: «В итоге первых моих впечатлений думаю, что сверху, т. е. через мерргеймовский комитет, едва ли можно будет сделать что-либо в короткий срок. И потому будем усердно посещать его собрания и сделаем там что можно, но надо искать других путей — попытаться действовать снизу» (сб. «Славные большевички». М., Госполитиздат, 1958, стр. 84).

Такая тактика вполне отвечала ленинским установкам. Инесса начинает действовать снизу. В первую голову — среди оппозиционно настроенной (по отношению к шовинистическому руководству) социалистической молодежи департамента Сены. Именно тут нащупала Инесса уязвимое место социал-патриотов. И добилась присоединения к циммервальдской левой департаментской организации социалистической молодежи. Потом в одной из парижских секций профсоюза механиков оказалось «несколько отличных парней», согласившихся выслушать Инессу и принявших резолюцию в духе циммервальдской левой. Затем была пробита брешь в профсоюзе портных, еще одна брешь — в профсоюзе землекопов.

Кропотливую, малозаметную, изнуряющую, порой опасную работу Инессы и сегодня помнят и поныне чтят французские коммунисты. Морис Торез отмечает в статье «Октябрь указал нам путь»: «…Циммервальдская левая также начала обретать почву во Франции. Главным образом благодаря усилиям Инессы Арманд, которая была связана непосредственно с Лениным, идеи левой проникли в ряды Федерации социалистической молодежи департамента Сены, в парижские профсоюзы механиков и металлургов, в организации землекопов и портовых рабочих» («Вопросы истории КПСС», 1957, № 3, стр. 87).

Устанавливаются связи и во французских войсках. Инесса вынашивает проекты специальных изданий для солдат; советуется по этому поводу с Лениным, высказывая мнение, что такую же работу одновременно следовало бы вести и в германской армии. Нити большевистской антивоенной пропаганды проникают в лазареты, в лагеря военнопленных, в казармы русского корпуса, дислоцированного во Франции.

Поражают масштабы работы, которую Инессе удалось провести за недолгий срок парижской командировки. И здесь, разумеется, была она организатором, работала вместе с товарищами — с большевиками, жившими тогда в Париже: Людмилой Сталь, Серафимой Гопнер, Т. Людвинской и другими, — вместе с французскими друзьями.

Характерно, что, кроме того, сумела она, получив читательский билет в Национальную библиотеку, вволю порыться в ее каталогах, посидеть над книгами.

Покинула Париж «мадемуазель Софи Попова» лишь перед самой Кинтальской конференцией — в конце апреля 1916 года.

Мы помним: в 1904 году Инесса прочла только что вышедшую в свет ленинскую работу «Шаг вперед, два шага назад». И накрепко усвоила ленинскую мысль: «У пролетариата нет иного оружия в борьбе за власть, кроме организации».

Личное знакомство состоялось спустя пять лет в Париже.

С того дня и до последнего вздоха вся жизнь Инессы Арманд освещена дружбой Ленина.

Инессу по праву можно назвать верной ученицей Владимира Ильича. Помогая Ленину, являясь его переводчиком и секретарем, разъездным агентом и информатором, выполняя тысячи больших и малых его поручений, она стала одним из наиболее доверенных товарищей Ленина. Старая большевичка Т. Ф. Людвинская в недавно вышедших воспоминаниях формулирует это так: «Ленин не раз дает Инессе поручения, выполняя которые она проникается ленинским духом борьбы и становится виднейшим членом нашей партии» («Исторический архив», 1962, № 4, стр. 157).

Инесса постоянно и серьезно училась у Ленина.

Училась читать книги и разговаривать с людьми; полемизировать с идейными противниками и выслушивать друзей; выступать публично и оттачивать формулировки партийных документов.

Училась прямоте и честности во взаимоотношениях, непримиримости ко всякого рода приспособленчеству и приспособленцам, умению проникать в души людские и завоевывать эти души.

Училась ленинскому стилю работы и жизни, мышления и борьбы.

Но вот что характерно: индивидуальность Инессы не растворилась, не пропала. Она преклоняется перед гением революции, не теряя ни самостоятельности, ни прямоты. Она идет вслед за Лениным, всегда сохраняя достоинство борца, способность к самостоятельному анализу. Она не страшится спорить с Лениным, хотя признает его безусловное превосходство и в теоретических вопросах и в практических революционных делах. Его советы дают ей возможность разобраться в обстановке, увидеть перспективы движения, точно нацелить удар. Его доверие окрыляет. Тем не менее она готова отстаивать свои взгляды на тот или иной предмет, защищать их, дискутировать — и отступает, только убедившись в своей неправоте.

И еще. Изучая жизнь и деятельность Инессы Федоровны Арманд, вникая в ее письма, в различные документы, в воспоминания родных и друзей, автор этой книги никогда не мог обнаружить у своей героини ни зазнайства, ни лукавства, ни притворства. Быть может, лишь чрезмерную скромность да в иных случаях излишнюю прямолинейность.