Эти петухи любят сидеть на деревьях. Но обычно они разгуливают в самых неподходящих общественных местах и с пяти утра начинают по очереди кукарекать.

– Срочно ищем новое жилье, – поделилась одна дама-дайверша. – У нас под окнами петух кричит.

– Ну, от этого здесь никто не застрахован, – «утешила» я.

– Нет уж, мой мне надоел хуже горькой редьки. Я ночью включаю свет в туалете, а он, видно, думает, что утро настало, и начинает орать во все горло. Хоть в туалет не ходи!

И в самом деле – не застрахован никто. Гуляем как-то с Сашей по территории престижного отеля «Мантра»: мраморные бассейны с опреснителями, тщательно постриженные и политые газоны, сады цветущих подстриженных деревьев, широкие балконы с видом на океан. Цены запредельные. И вдруг – откуда-то совсем рядом – мерзкое кукареканье.

Короче, петуха под окном можно получить за любую цену. Что уж говорить о нашем захудалом отеле, напоминающем студенческую общагу?

Своего петуха мы никогда не забудем. Ежедневно ровно в пять утра раздавался сиплый, словно пропитый, крик. Из всех петушиных голосов этот был самым противным. Перед утренним своим выступлением петух хлопал крыльями, будто сам себе заранее аплодировал. На его голос откликались петухи со всей округи. Наш принимал позывные со всего острова и вновь хрипло подавал голос. И так пару часов. Сна как не бывало. Почему-то его крик раздавался совсем близко, хотя мы жили на третьем этаже.

– Опять этот «чиккен-суп» недоделанный! – ворчал разбуженный Саша. – И когда этого гада сварят!

Утром Саша подошел к окну и застыл на месте.

– Что там такое? – заинтересовалась я.

– Вон он! – с ненавистью прошипел Саша и указал на дерево.

– Где? Хочу посмотреть в его бесстыжие глаза!

На ветке сидел наш петух и орал что есть мочи.

– Где бы достать рогатку! – исходил злобой Саша.

Однажды я услышала отчаянное хлопанье крыльев за окном, сдавленное кудахтанье, хрип, – беспорядочные звуки, свидетельствующие о невидимой борьбе.

«Видимо, он надоел не только нам, и его таки пустили на «чиккен-суп», – догадалась я.

Никто нас больше не будил по утрам.

Странно, но мне стало не хватать нашего петуха.

Тайцы едят очень острую пищу. Поначалу европейцы протестуют против такого количества приправ:

– Ну и Змей Горыныч! – ворчат они и обильно запивают еду водой со льдом, чтобы потушить пожар в животе.

– Поживи тут с мое – привыкнешь и к «Змею Горынычу», – говорит Сомов.

Он привык и к палочкам, и к странным травам, и к незнакомым овощам.

Тайцы готовят ту же курицу, свинину и морепродукты, что и мы, но по-своему. Подают мясо в сладком ананасовым соусе или в остром карри. К рису с мясом кладут половинку лайма ,чтобы мы сами выжали его в блюдо.

Шашлыки у них сладкие и острые одновременно. Путешественники их любят брать в дорогу – они долго не портятся в тепле.

– Привезите нам нормального человеческого соленого сала! И черного хлеба! – просит Сомов земляков по телефону.

– Денис, чего возить, когда можно прямо здесь посолить! Оно здесь даже дешевле, – предложила я.

Я купила отличного бекона, раздобыла лаврового листа, чеснока и перца.

– Угадайте, чем я сегодня здесь занималась? – интриговала я в дайвцентре. – Чем пахнет? Не чувствуете? Чесноком! Сало посолила. Через три дня будет готово.

– Через три дня – презентация сала, – провозгласил Буратино.

Все эти три дня я мечтала о сале.

«Классное будет сало, – предвкушала я. – Я же молодец, правильно посолила!»

Перед «премьерой» решила попробовать сама – просолилось или нет. Отрезала кусочек, сунула в рот – и не поверила сама себе: сало было приторно-сладким… (Вспомнился украинский анекдот про конфеты под названием «Сало в шоколаде»).

«Не может быть!» – кинулась к соли, сунула палец в синий пакет с тайскими буквами, лизнула – а это … сахар!

Сало получилось по-тайски…

Помню, как в девяносто первом году в Новосибирске мы купили для маленькой дочки книжку-раскраску «Тропические фрукты». И это в контексте перестроечной голодухи, сибирской зимы и студенческой общежитской разрухи. Нас очень позабавили названия – папайя, черимойя, рамбутан, маракуйя. Бедная девочка спросила:

– А в какой цвет раскрашивать папайю?

Мы не могли ничего ей ответить. Откуда бы мы знали? Тогда это казалось не актуально. Талоны на говяжьи кости, очереди за мылом, синий ребенок, ворующий сахар из сахарницы, – такова была реальность. При чем тут папайя…

Кто бы мог подумать, что наступят времена, когда мы узнаем, какова папайя не только на цвет.

Первое впечатление – это странный аромат. Будто что-то слегка протухло. Потом необычный привкус.

– Ну, если меня неделю не кормить, может, я это и поем, – сказал один турист.

Но если пережить первый момент и не остаться в нем, да еще полить фрукт соком лайма, то папайя непременно понравится. Проверено. Она не очень сладкая, но сочная. Что-то вроде длинной зеленой дыни с оранжевыми пятнами, внутри – черные косточки в окружении мякоти цвета лосося. И такая полезная, что заживляет язвы и даже наружные ожоги, если смазать.

И манго тоже полезный. Представьте, слово «манго» мужского рода. Он сочный, желтый, волокнистый. Наши туристы разрезают его поперек, выкручивают и вставляют в стакан, а потом наливают водки в отверстие от косточки. Два в одном – водка в закуске!

– Когда я только приехал в Таиланд, я все время покупал и жарил картошку, – вспоминает Саша. – А она тут такая же дорогая, как манго. И я подумал: раз так, лучше уж буду есть манго!

И Саша подсел на манго. На желтый.

А когда ему продали зеленый и твердый, и он не смог его выкрутить, то обиделся и выбросил его. Оказалось, что фрукт вполне съедобный, просто его в пищу употребляют иначе: его надо почистить, как картошку, порезать длинными пластиками и посыпать специями. Зеленый манго тайцы едят со смесью из соли, сахара и с красного перца – идут себе по улице, макают ломтики в пакетик с пестрой посыпкой и жуют на ходу.

Банан – известный антидепрессант. Здесь они коротенькие, с ванильным вкусом и черными косточками внутри. И растут на каждом углу.

Ананасы – просто кладезь витаминов. Мы в Сибири их съедали чуть ли не вместе с зелеными хвостиками. А здесь тайцы чистят ананас, как картошку, затем спиральками вырезают пупырышки. Отходов многовато… Сибирякам трудно к этому привыкнуть. Когда я впервые наблюдала за процессом разделки ананаса по-тайски, у меня все внутри кипело.

– Сколько сока зря льется! Ну как можно выбрасывать кочерыжку – это же ананас! Дайте-ка мне, я съем!

А кокосы… Это отдельная история.

Прочитала одну книжку про Таиланд. Чушь собачья! Не был писатель в Таиланде. Прокололся на кокосах.

Кокосы у него разрубают и в каждую половинку (!) вставляют трубочку, чтобы пить густое (!) белое (!) молоко (!) Он думает, что в кокосе сразу тебе кокосовое молоко! Кокосовое молоко добывают из перезревших орехов, заполнивших всю полость ореха, напоминающих губку.

А в первозданном кокосе – простая бесцветная водичка, вроде нашего березового сока. И этот кокос на две половинки нипочем не разрубишь – так, чтобы сок не пролить. И вообще его нипочем не разрубишь. В общем, по этому сценарию фильма не снять…

– В первый раз засунул трубочку в кокос, попробовал – что за ерунда: где же знаменитое молоко? – вспоминает Сомов. – Всю жизнь голову морочили! А на самом деле какая-то жидкая дрянь…

С тех пор он не употребляет кокосов – не пережил культурного шока.

– Я их терпеть не могу. Рядом с моим домом пальма с кокосами, они все время падают, бери себе, если хочешь, нечего деньги зря платить! Там надо отрезать верхушку, найти три дырочки, расковырять – и можно пить.