Рамси проводил взглядом отплывающий от причала прогулочный катер и мельком подумал, что водные круизы в это время года всё-таки не очень актуальны. У воды становилось зябко, прохладный ветер дул в лицо и трепал волосы, да и солнце уже не пригревало так, как с утра.

— Давай кофе возьмём, — предложил Рамси и застегнул куртку. — А нет, кофе тоже нельзя, — досадливо цокнул он.

Теон кивнул и в итоге они купили молочные коктейли.

— Как какие-то малолетки, — разочарованно озвучил он.

Рамси проигнорировал его реплику и равнодушно пожал плечами.

Чуть позже они устроились на лавке в маленьком круглом дворике, окружённом цветущими жёлтыми акациями. Из окна, расположенного на втором этаже, доносилась бодрая музыка, похоже, за тёмно-синими бархатными шторами обитал фанат «Red Hot Chilli Peppers».

Теон бросил недовольный взгляд в сторону окна и, одёрнув свою оранжевую куртку, плюхнулся на лавку.

Рамси отогнул ветку акации, которая так и норовила вцепиться в волосы, и тяжело вздохнул.

— У меня большие проблемы.

Теон молча уставился на него в ожидании подробностей и отпил свой молочный коктейль.

— Миранда беременна, — траурным тоном сообщил Рамси.

Теон аж поперхнулся и поставил стакан на скамейку.

— Бля-а-а-адь… — протянул он, после того как прокашлялся.

— Ага, — Рамси дружески саданул его по спине и уставился себе под ноги.

На асфальт упали первые капли дождя, но под живой крышей, что образовывали кусты акаций, оказалось вполне комфортно: ветер был тише, да и дождь пока не ощущался.

— И что теперь? — выдержав долгую паузу, спросил Теон.

— Без понятия. Я предложил ей сделать аборт. Она отказалась, — безэмоционально поведал Рамси.

— Какой-то ты слишком спокойный, — растеряно отметил Теон.

— Ага. Это колёса, — Рамси отопнул пивную пробку, что валялась под ногами, и равнодушно глядел, как барабанят капли дождя по жёлтой крыше детской песочницы, что располагалась как раз неподалёку от их укрытия.

— Сочувствую, — поразмыслив, сказал Теон.

— Да.

— Что ты думаешь делать? А её предки в курсе? Скажешь Джону? — зачастил Теон и, наклонившись, заглянул Рамси в лицо.

— Нет. Я вообще не знаю, что делать. И ты никому болтай.

Теон сурово кивнул и поджал губы.

— Само собой.

Рамси одарил его подозрительным взглядом и, выпрямившись, откинулся на спинку скамьи.

— Может, это не твой ребёнок? — предположил Теон, закурив. — Ну, знаешь, может, она ещё с кем-то тусила.

Рамси лишь усмехнулся и тоже достал сигареты.

— Ты прямо как мой отец. Он бы точно сказал что-то подобное.

Теон виновато опустил глаза.

— Я просто хотел помочь. Не твой ребёнок — не твои проблемы.

— Вряд ли мне так повезёт.

Остаток вечера прошёл в трагическом молчании. Теон поначалу пытался шутить, но выходило у него неважно. Дождь усилился, и пришлось покинуть ставшее уже негодным укрытие. Они распрощались на остановке, и Теон, махнув рукой, побежал к метро.

Рамси вернулся домой, когда на улице уже стемнело. Скинул холодную куртку и поспешил на кухню, чтобы согреться горячим чаем. Остаток вечера он пытался читать учебник по зоологии, но сосредоточиться удавалось с трудом. Кажется, он так и заснул с книжкой в руках, так как поутру она обнаружилась на полу рядом с кроватью.

****

В четверг после занятий Рамси остановил Миранду в вестибюле. Та упрямо вздёрнула подбородок и встретилась с ним взглядом: старалась выглядеть уверенно, хотя её напряжённая поза выдавала беспокойство. По крайней мере, так решил Рамси.

Однако она промолчала и даже не оттолкнула, когда он застегнул молнию на её куртке и взял за руку. Судя по нетерпеливым взглядам, которые то и дело бросала в его сторону Миранда, ей хотелось узнать, куда же он её тащит. Впрочем, вопросов она не задавала, наверное из гордости, а может, всё ещё злилась за то, что ушёл тогда.

Они вновь оказались на крыше, залитой тёплым солнечными лучами. Рамси организовал стол и стулья из старых коробок, что хранились на чердаке. Разлил по пластиковым кружкам горячий чай из термоса и поставил на высокую коробку блюдо с канапе и пирожными. Раным-рано сегодня поднялся, чтобы организовать сюрприз.

Миранда сразу же оттаяла, увидев импровизированный стол.

— Это очень мило, — заулыбалась она.

Рамси кивнул. После вновь спустился на чердак и притащил букет из трёх разноцветных гербер: жёлтой, оранжевой и красной.

— Очень красивые цветы. Спасибо, — Миранда приняла букет и благодарно повисла у него на шее.

— Да. Они забавные, — согласился Рамси. — Садись, чай остынет.

Ели они в молчании, наслаждаясь видами вечернего города. Где-то вдали звенели колокола, должно быть, в соборе святого Павла началась вечерняя служба. Отсюда виден был его золотой купол, который на прощание ласкало лучами закатное солнце.

— Так что ты решила? — Рамси не стал ждать слишком долго и глядел, как гуляющий по крыше ветер развевает волосы Миранды. Солнце светило в глаза, и он не видел выражение её лица, лишь тёмный силуэт на фоне блестящих окон соседнего дома.

— Ничего не поменялось. Я по-прежнему беременна и не собираюсь делать аборт, — резко заявила она.

— Что ж, я так и думал, — вздохнул Рамси и допил остатки остывшего чая из своей кружки.

— Ты не хочешь быть со мной? — растерянно спросила Миранда и в голосе её проскользнула грустная нота.

— Я буду рядом, — негромко ответил Рамси, поднялся и подошёл ближе, взял её за руки и согрел дыханием её ледяные ладони. — Здесь уже холодно, пойдём вниз.

Миранда послушно последовала за ним. На чердаке стало совсем темно, и Рамси отыскал за кипой перевязанных бечёвкой книг туристический фонарь на солнечной батарейке. Он светил ярко — лучше настольной лампы — успел зарядиться за пару прошедших дней. Они опустились на пыльный пол напротив тёплого жёлтого светильника.

Рамси прислонился спиной к высокой деревянной балке, а Миранда приникла к нему, он притянул её поближе к себе, сцепил руки в замок на её животе. Он понятия не имел, о чём сейчас говорить, да и не был готов, если честно, вести беседы о будущем. Может, Миранда уловила его настроение, а, может, сама устала от ругани, поэтому перешла на совсем отвлечённую тему.

— Когда я была маленькой, мы с папой часто ходили в походы. У нас есть старая палатка (до сих пор хранится где-то в сарае) — мама её зашивала, наверное, раз сто, но папа никак не хотел покупать новую: говорил, что привык к этой. И вот мы ставили эту палатку, разводили костёр и смотрели на звёзды. Папа рассказывал про созвездия и ещё всякие истории из фантастических книжек. Было немного жутковато, но всё равно интересно. И я всегда думала, что если эти монстры, о которых он говорит, появятся, то папа меня спасёт. Знаешь, в детстве же всегда кажется, что родители могут всё. У нас есть такой же фонарь, не совсем такой, но похожий, — Миранда так живо рассказывала, словно и они сейчас оказались в этом таинственном ночном лесу. Она даже передёрнула плечами, когда говорила о монстрах.

Рамси молчал: ему не хотелось вспоминать о своём детстве.

Миранда, тем временем, продолжила:

— Однажды я просто поняла, что папа всегда хотел чего-то большего от жизни. Он ведь любит фантастику, потому что когда-то мечтал заниматься чем-то по-настоящему интересным, а не развозить каждый день хлеб, — в её голосе проскользнула грустная нота и она сделала паузу. — Дедушка умер, когда папе было шестнадцать, и ему пришлось помогать бабушке с младшим братом и сестрой. Он устроился на работу, а потом так и не закончил колледж. Наверное, папа хотел, чтобы хотя бы я добилась чего-то в жизни. Он так рад был, когда я сказала, что хочу учиться в Лондоне. И он всегда меня поддерживал, даже в детстве, когда я мечтала стать актрисой, говорил, что у меня всё получится. Ездил в город, чтобы купить мне лучшее платье для школьного бала. Он замечательный, но, наверное, я тебя уже утомила?

— Нет. Тебе повезло с отцом, — Рамси был искренне удивлён, что такие отношения с родителями бывают в жизни. Это казалось чем-то невероятным — какой-то сказкой. — А мать? Какая она?