Я поднялась повыше и устроилась на сухой ступени. Несколько простых отпирающих заклинаний не помогли. Потом, стукнув себя по лбу, проверила сундучок на наличие темных заклятий. Ничего. Что-то совсем расслабилась и забыла первые правила безопасности.

А когда уже отчаялась от того, что никакие известные мне заклинания не подошли, я вспомнила об одной книге в библиотеке Блэков. В ней говорилось о редких защитных чарах. Мысленно открыв книгу, нашла нужный раздел и по памяти начала перебирать заклинания и движения палочкой. Выбрав два наиболее подходящих, я повторила пасы рукой, а потом применила их к сундучку.

Раздался тихий щелчок — и колечко крутанулось два раза. Я потянула за него с замиранием сердца. Крышка легко откинулась, будто петли и не проржавели в воде.

Внутри лежали тяжелые холщовые мешочки, наверняка в уменьшенном виде. На дне я нашла конверт, в котором были фотография Гермионы с выпускного, сложенный лист бумаги и билет на тот самый поезд. Сначала до меня никак не могло дойти, что же так зацепило в этих находках. Но, поразмыслив немного, я вспомнила утро, когда собиралась в Лондон. Миссис Хантер передала мне кошелек. В нем как раз и лежали билет и листок бумаги. Правда, было еще кольцо, но здесь оно не нашлось. Как же эти вещи оказались в пещере? По словам Грейсона, о ней мало кто знал. Он их спрятал? Не сходилось. Грейсон отсутствовал в Англии и прибыл по просьбе Реддла. А вот Люциус вернул мне мою палочку. Может, и остальное тоже забрал он. Ага, и утащил в пещеру. Я усмехнулась от такой глупости. Так, а что же написано на этой бумаге такого важного?

Но с наружной стороны раздался шорох камней — Грейсон возвращался. Я положила все обратно и вернула сундучок в тайник. Окунулась в воду, чтобы охладить пылающие щеки, и громко крикнула.

— Грейсон, подожди минутку у входа, я не одета.

Шаги затихли, и я быстренько натянула одежду.

— Можешь входить.

Грейсон зашел с корзинкой, полной желтых яблок, и мило улыбнулся.

— Добрый день. Готова к прогулке? Как самочувствие? — Он прошел к нашему импровизированному столу и поставил корзину. — Принес тебе витаминов.

Сколько теплоты и искренности в этих зеленых глазах. Такой человек разве может врать? Я засомневалась: а вдруг подозрения напрасные? Билет мог быть и его, бумажка эта тоже. Не знаю, зачем он хранит их. Но и обвинять его безосновательно не хотелось.

— Гермиона?

Он нахмурился, глядя на мое замешательство. Так, нужно выбросить опасные мысли прочь. Подумать я смогу и позже. Как и заглянуть в сундучок еще раз.

Даже в пещере Грейсон умудрился сварить бесподобный сырный суп с хрустящими гренками. Я чуть ли не стонала от бланжества, поглощая божественный ужин. Сколько талантов в этом человеке? Мне он казался нереальным.

— Ты задумалась. Тебе не нравится?

Я спохватилась и замотала головой.

— Что ты. Наоборот, все слишком вкусно. — Я опустила глаза в тарелку, не в силах выдержать его внимательный взгляд. — Спасибо, Грейсон. За то, что возишься тут со мной, за заботу и просто хорошее настроение. Я не знаю, как бы справилась без тебя и твоей поддержки.

— Пожалуйста.

И снова эта обезоруживающая улыбка.

— Вот только как мне отблагодарить тебя за помощь здесь? — Я прикусила язык, поняв насколько пошло прозвучала фраза, потому поспешила исправиться: — В смысле, что у меня сейчас нет ни денег, ни возможности.

Он замахал руками, чуть не расплескав суп. Я не удержалась от смешка. Иногда Грейсон был по-детски непосредственным, что при высоком росте выглядело забавно.

— Никаких денег. А вот от сотрудничества в будущем, когда утрясутся все проблемы, я бы не отказался. У меня есть некоторые идеи, которые я хотел бы обсудить с тобой.

Я была благодарна ему, что он не стал грузить рабочими вопросами. По-моему, Грейсон понимал меня лучше других в этом мире.

Поужинав, мы помыли посуду и засобирались на прогулку. Я взяла с собой немного яблок похрустеть в дороге. Ведь потом вряд ли останутся силы на что-либо, кроме желания поскорее лечь и уснуть.

Солнце окрашивалось в ярко-оранжевые тона, клонясь к горизонту. Долина выглядела живописной волшебной страной. Сверху казалось, что на все вокруг осела золотая пыльца фей. Я уже и забыла, когда внутри меня рождались такая нежность и чувство пьянящей свободы.

Грейсон помог мне спуститься, и вскоре мы петляли по узкой тропинке. В воздухе пахло речкой и травами. К вечеру просыпались и шуршали в кустах ночные зверьки. Местами путь перекрывала хитросплетенная паутина, но Грейсон быстро расправлялся с ней, и мы шли дальше.

Наконец, впереди показалась небольшая запруда, которая образовалась благодаря семейству бобров. Грейсон кивнул в сторону плотины.

— Бобров практически нигде не осталось в Шотландии. Маглы пока только планируют решить проблему их истребления. Этих я навещаю часто и всегда накладываю маглоотталкивающие чары.

Я увидела, как некрупный бобер вылез на берег и забавно отряхнулся от воды. Он с важным видом принялся обнюхивать веточки, прилетевшие с ветром.

Мы устроились на поваленном и наполовину обточенном бобрами дереве. Свежая древесина пахла потрясающе. Я глубоко дышала и не могла надышаться. Наверно, это повышенные гормоны играли со мной.

— Здесь невероятно красиво. Спасибо тебе.

Грейсон пожал плечами и обратил мое внимание на того бобра, который уже плыл к плотине. Всплеск — и он скрылся под водой.

— Ты оберегаешь бобров, а я в школьные годы выступала за свободу домашних эльфов. Даже организацию свою создала.

Я прыснула со смеху, увидев как брови Грейсона поползли вверх от удивления. Не знаю, зачем рассказала об этом, но почему-то захотелось поделиться с ним воспоминанием из моей настоящей жизни. Надоело жить в постоянной лжи. Тем более, что он не заслуживал такого отношения. Получилась тайная, но хоть какая-то благодарность.

Большую часть времени мы молчали, погруженные в свои мысли. Но не было в этой тишине ни стеснительности, ни неудобства. Когда незаметно наступили сумерки, оба, не сговариваясь, пошли обратно.

Я проснулась поздно. Солнечные лучи пронзали полумрак пещеры, даря тепло и уют. Грейсон нарезал рыбу на куски. Только почему-то сегодня ее запах вызывал отвращение и дурноту. Пошатываясь, я только и успела дойти до самого темного угла, как меня стошнило. Убрала взмахом волшебной палочки жижу и повернулась к Грейсону. Но он уже шел к выходу с рыбой в руках.

— Прости, что-то я забыл, что беременные недолюбливают запах рыбы.

Обратно он зашел уже с пустыми руками.

— Ты все выкинул? — я вздохнула, заглушая свою практичность и рационализм.

— Ничего, перекусим остатками супа. Нам пора уходить отсюда. Тебе нужны более комфортные условия. Я уйду ненадолго, а завтра с утра мы покинем пещеру.

Я рассмеялась от вида растерявшегося Грейсона.

— Значит, конец пещерной жизни? Жаль, мне понравилось.

Он расслабился и присоединился к моему смеху.

Содержимое сундучка не давало мне покоя, и как только Грейсон ушел, я, выждав минут пятнадцать, снова залезла в воду.

На этот раз открылся он легко. В мешочках оказались ингредиенты для разнообразных зелий и снадобий. Но больше всех был мешочек с довольно знакомым мне составом. С ним я успела поработать еще на втором курсе в заброшенном туалете. Оборотное. Сердце громко застучало, отдавая болью в висках. Не может быть. Я не хотела верить, что Грейсон обманывал меня и прикидывался кем-то другим.

Дрожащими пальцами развернула листок бумаги и впилась глазами в ровные и красивые строчки.

Гермиона, я знал, что этот день рано или поздно настанет, и ты согласишься стать моей. Прими это скромное колечко с бирюзой в знак моей любви и верности.

Кто мог написать такое Гермионе? Драко или Фред? Я склонялась к Малфою, так как на чувства Фреда Гермиона не ответила. Черт, со мной все это время был Драко? Почему-то мне не верилось или не хотелось верить. Такой внимательный и заботливый хорек? Я не могла представить. Хотя чего уж, Люциус показал себя во всей красе.