– Завтра узнаете. Сейчас, увы, продолжить не могу – Мурочка меня ждёт.

– Очень жаль! Ладно, ждём тебя!

– До встречи!

– Эй, Мяунжик, даёшь продолжение! – замяукали котята, едва лишь завидев бывалого кота Мяунжика Враузера, закончившего свой вчерашний рассказ на самом интересном месте.

– Ладно-ладно, слушайте!

Итак, на чём мы остановились? Ах, да, я договорился с Бобиком-террористом, чтобы он меня привёл к главарю Рыкале, за что последний обещал немало денег, а потом я должен был с помощью пса бежать. Правда, я не был уверен, что Бобик поступит так, как надо, поэтому на всякий случай подстраховался: пронёс в зубах в импровизированную тюремную камеру напильничек. Конечно, это был не наилучший вариант для побега, но всё же лучше, чем ничего, так что я всё-таки очень надеялся на помощь Бобика. К моему счастью (и несчастью Террориста), главарь его надул, выдав за мою «поимку» лишь половину обещанной награды, и теперь пёс был недоволен, что означало высокую вероятность того, что Бобик захочет напакостить Рыкале, отпустив меня. Уже приближалась ночь, и я стал ждать, как же поступит пёс дальше.

И впрямь, едва лишь все ночующие в этом логове псы поулеглись спать, к решётке моей камеры на цыпочках стал подбираться Бобик-террорист.

– Ну, что, уговор ещё в силе? – еле слышно прошептал он.

– Конечно, – так же тихо ответил я.

– Значит, псам я твоё снотворное уже подмешал, но ключи никак найти не могу, видно, эта жаба, – так Бобик отзывался о Рыкале после последней ссоры, – их где-то сныкала. Но у меня есть идея, только подожди ещё немного.

Я кивнул в знак того, что готов подождать, и пёс отошёл от тюрьмы и направился куда-то в дальнюю часть конуры. Через некоторое время он вернулся, таща в лапах охапку неизвестно что тут делавших наушников, предназначенных для глушения шума. Далее Бобик стал всё так же бесшумно ходить от пса к псу, расположившимся спать будто бы по всей площади здания, аккуратно надевая каждому из них наушники и проверяя, крепко ли собаки спят. Наконец, завершив такую «обработку» последнего оставшегося пса – Рыкалы, Террорист снова куда-то ушёл, а затем подкрался к моей камере и принялся раскладывать что-то у стены.

– Слышь, Мяунжик, как гавкну, ты сразу ложись на пол: будет шумиха! – это Бобик сказал уже в полный голос, ведь собаки теперь ничего слышать не могли.

Неужели пёс только ради возможности спокойно разговаривать затеял это дело с наушниками? Нет, вряд ли… Я принюхался. Ну точно! Взрывчатка! Кажется, Террорист не нашёл ничего лучше, чем просто развалить стену, главное, чтобы при этом он не покалечил меня. Да уж, наверное, лучше было возиться с напильником!

– Ты бы ещё пушку приволок! Ладно, я понял.

Бобик закончил раскладывать заряды, потом принялся соединять их фитили, так, чтобы можно было их зажечь разом, и чтобы взрывчатка сдетонировала одновременно, а когда это было готово, взял откуда-то огромную каминную спичку, которые ещё зажигаются от чего попало, а не только стекла, и, чиркнув ею об свой короткий хвост, поджёг общий фитиль и стал убегать в дальний угол. «Гав!» Я, следуя сигналу, тоже отскочил в дальний угол камеры и лёг на пол, прикрыв голову лапами. Через несколько секунд последовал взрыв, сопровождавшийся звуками крушения стены и летящими во все стороны обломками; какой-то камешек даже задел меня, хорошо, что это был не целый кирпич. Шум, произведённый взрывом, мог бы разбудить и мёртвого, но принесённые Бобиком-террористом наушники помогли собакам презреть этот факт: последние так и продолжили спать, и лишь только часть из них отреагировала на лёгкую взрывную волну и поднявшуюся пыль сквозьсонным фырканьем. Кто-то из оказавшихся ближе всего к эпицентру «события», однако, вдруг приоткрыл один глаз, но Бобик тут же подомчался к нему и накрыл его голову тряпкой, тем самым застелив просыпающийся взор, и вскоре тот пёс снова захрапел.

Когда пыль осела, я потихоньку выбрался из камеры и вслед за Террористом последовал к выходу. Переступив порог, Бобик вдруг обернулся и, хитро ухмыляясь, показал в сторону спящего главаря кукиш, предварительно сплюнув на лапу. Значит, пёс всем своим нутром захотел перебежать на нашу сторону, так что теперь оставалось лишь прийти, куда нужно, и устроить его на работу.

Теперь, когда я побывал в их логове, стало понятно, что собаки представляют некоторую угрозу, раз у них была припасена даже взрывчатка. Кроме того, следовало освободить других пленных котов, которые, по-видимому, содержались где-то в другом месте (по крайней мере, я из своей камеры не видел никого из наших). Ввиду этого, Бобик-снайпер являлся бы отличной поддержкой карательному отряду, который в скором времени пришлось бы снарядить, так что я был уверен, что его с радостью примут в военном отделении Кошачьего Научно-Исследовательского Института. Сегодняшнюю ночь мы договорились провести, как обычно, в своих жилищах, а с утра пораньше встретиться около КотНИИ.

Утром Рыкала проснулся в наушниках и был очень удивлён, однако вскоре подумал, что, наверное, он их надел, дабы поскорее заснуть, шум чтоб не мешал. Остальные собаки тоже изумились таким приспособлениям на своих ушах, но решили считать их появление просто чьей-то шуткой. Первые пару утренних минут в общесобачьей конуре прошли, как обычно: в безделии и несобранности, все только потягивались и протирали глаза, однако вдруг главарь скользнул взглядом на мою камеру и пришёл в ужас, увидев лишь обломки стены. Многие псы не могли понять, что случилось с Рыкалой, ведь про пленника они как-то забыли, оно и понятно: как не сам поймаешь, то и ценить не будешь, главарь же чуть ли не с минуту простоял с открытой пастью, а потом стал что-то докумекивать. Наконец, он понял, что разрушение стены было вызвано взрывом, и связал нежданно появившиеся наушники с этим делом. Ещё минуты две думая, откуда у меня взялась взрывчатка и кто всё-таки учудил с наушниками, Рыкала наконец вспомнил, что недовольный наградой Бобик-террорист грозился меня отпустить.

– Бобик! Где Бобик?! Ко мне его, живо!

На главарский крик все принялись метушиться, искать нужного пса, однако за четверть часа Террорист так и не был найден ни в конуре, ни в её окрестностях. Теперь Рыкала понял, что Бобик попросту уволился. От досады главарь ударил себя по лбу, и тут-то на него нашло прозрение. «Ну вот! Мяунжик сбежал, Бобик свалил… А всё из-за каких-то пяти тыщ собаксов! Зря я пожлобился…»

– Эй, все псы, сюда!

Недовольные получением пусть и столь простого приказа с самого утра, собаки подплелись к Рыкале и стали ругаться, друг друга перебивая:

– Чё?

– Я не выдрыхся!

– Снова обещаниями кормить будешь?

– Йо-ма-йо!

– Ну, что ещё?

– А-апчхи!

Когда галдёж слегка улёгся, главарь объявил:

– Так, псы, сегодня я хочу с вами рассчитаться!

– Давно пора!

– Объявляйте, сколько я кому должен. Только без хитростей, а то ни шиша не дам!

Собаки радостно принялись называть свои недополученные зарплаты, несмотря на предупреждение главаря, привирая по сотне дополнительных собаксов, и вскоре Рыкала с неприятным удивлением обнаружил, что задолжал подельникам больше, чем отвалил за мою поимку. «Всё же хорошо, что я на Бобике сэкономил», – подумалось ему.

– Так, это всё? Хорошо. Теперь ещё одно объявление: отныне я поднимаю зарплату в полтора раза!

– Ур-ра-а!!!

– …Но завтра же мы отправляемся драться с котами!

– Снова?

– А за что же я вам плачу?

– За ловлю котов.

– То-то! А теперь мы будем их не просто ловить, а преследовать всей толпой и, возможно, сражаться. Так что готовьтесь!

А тем временем мы с Бобиком уже встретились возле института и пошли договариваться насчёт его трудоустройства. Как и предполагалось, в свете вот-вот назревающего похода на собак, руководство КотНИИ согласилось, чтобы пёс подсоблял в будущей стычке, и предложило зарплату в сотню кэтов. Такая щедрость по отношению к незнакомцу и бывшему хулигану объяснялась просто: спонсировала военные разработки и снаряжение бойцов непосредственно мэрия, так что взять служить пса, имеющего собственное оружие, было весьма выгодно. Бобик остался доволен предложенной работой, оговорил все подробности и отправился в свою конуру с условием быть готовым явиться по первому требованию.