— Сегодня утром. Видимо, старик Моргенрот настоял на том, чтобы он нашел меня. Торбен рассказал по телефону какую-то запутанную историю, что-то о Юлиане и странном расследовании и что ты здесь, и так далее, и тому подобное... Его звонок показался мне знаком судьбы. Я была в это время в Нормандии и сразу же поехала в Париж. Оттуда до Берлина рукой подать, если сравнивать с большими, далекими странами. Не долго думая, я прилетела, арендовала машину, и вот я здесь. Да и так уже пришло время встретиться, ты так не думаешь?

Лея смотрела на Сабину долгим, непривычно сентиментальным взглядом. Видимо, она и вправду всерьез говорила о разговоре и примирении. Многие люди жалеют только в конце жизни или, например, перед операцией на открытом сердце, что не протянули руку своим братьям или сестрам.

— Ты случайно не смертельно больна? — спросила она Лею напрямик.

— В твоем вопросе проскальзывает надежда или простое любопытство?

— Я хочу быть честной. Мне бы больше хотелось, чтобы вместо тебя здесь появился дикий индийский тигр.

Лея рассмеялась.

— Знаешь, а ты совсем не изменилась.

«Зато ты изменилась», — подумала Сабина. Отчего вдруг в ее голове всплыли и другие воспоминания, не те, что обычно? Поездки обеих сестер на рыболовецком судне отца, приготовление пищи вместе с матерью, игры с кошкой. Когда Лее было восемь лет, Сабина помогала ей делать домашние задания. Странно, она уже целую вечность не вспоминала об этом.

Все эти картинки в голове были для Сабины совсем не кстати. Вот уже тридцать лет у нее было постоянное мнение о Лее, незыблемое, словно залитое в бетон. Как известно, для людей нет ничего труднее и неприятнее, чем пересматривать свое мнение.

Но об этом не могло быть и речи. Одна ласточка весны не делает, а в протянутой руке нередко находился кинжал. Сабина все еще была настроена скептически.

— Скажи, а что ты делаешь, ползая на коленях? Садишь редиску? — спросила Лея.

Сабина криво улыбнулась.

— Я ищу трюфели.

— Как это я сама не догадалась! Серьезно, давай, выкладывай. То, чем ты тут занимаешься, ненормально даже для тебя.

— А чем я таким занимаюсь?

Лея вздохнула.

— Ты все мне усложняешь, знаешь?

— Разве я когда-либо выражала такое намерение?

— Ладно, тогда я оставлю тебя в покое, — грустно сказала Лея. — Было приятно увидеться с тобой. До встречи через двадцать три года.

Она развернулась, чтобы уйти.

Сабина вдруг рассердилась на саму себя. Может, если бы она дружелюбно повела себя с Леей, то тоже рассердилась бы на себя. Может, она просто попалась на уловку, когда пошла за Леей, как делают родители, когда делают вид, что оставляют детей одних, чтобы заставить их идти дальше. Однако упираться дальше тоже было как-то по-детски.

— Подожди, — крикнула она. — Я пойду с тобой.

Они медленно пошли рядом в сторону Кальтенхузена. Пёльские луга и поля снова погрузились в туман, подчеркивающий загадочную и одновременно ностальгическую атмосферу встречи.

— Я остановилась у Майка, — рассказала Лея. — Жаклин провела большую экскурсию по их замку, прежде чем я, наконец-то, смогла отвязаться от нее. Харри сказал, что, скорее всего, я найду тебя в руинах. Он выглядит каким-то странным, тебе не кажется? Как бы то ни было, от него я узнала, что наш «дворец» в опасности, и что ты вместе с ним пытаешься спасти его. Я нахожусь под большим впечатлением и предлагаю вам свою поддержку. Общими усилиями нам удастся остановить бесчинство старого Бальтуса, а заодно и сблизиться. Скажи теперь ты хоть что-нибудь.

— Не получается, потому что ты все время говоришь.

— Дурацкая привычка. Во время работы я часто молчу целыми днями, видимо, должна теперь как-то это компенсировать. Просто скажи, если тебе надоест моя болтовня.

Лея была совсем не такой, какой представляла ее себе Сабина. Внешне она была похожа на то изображение младшей сестры, которое было в памяти, но вот характер совершенно не соответствовал ее представлениям. По мнению Сабины, Лея должна была быть высокомерной. По крайней мере, раньше она была склонна к этому, а успех в профессии и все еще хорошие внешние данные должны были только усилить эту склонность. Но, как оказалось, Лея была общительной, дружелюбной, миролюбивой и, даже немного самокритичной. Когда она взяла Сабину под руку, этот жест словно на машине времени перенес ее в прошлое. Последний раз Лея делала это примерно двадцать пять лет назад, когда Сабина регулярно брала ее с собой к бухте. Там они с берега махали отцу и смотрели, как его лодка скользила в открытое море.

«Если бы мама и папа могли нас сейчас видеть», — думала Сабина, — «они бы безумно обрадовались». Одна эта мысль уже примирила ее с родителями, по крайней мере, на этом этапе. Путь к примирению с сестрой был, однако, более далеким и каменистым.

Когда Лея спросила, что за расследование ведется по поводу Юлиана, Сабина заняла выжидательную позицию. Не потому, что подозревала, что Лея могла иметь отношение к его исчезновению. Тогда у ее сестры были куда более важные заботы, чем Юлиан. Она была шокирована и опечалена смертью родителей, а незадолго до этого познакомилась с Карлосом. К моменту своего исчезновения, Юлиан уже давно перестал играть какую-либо роль в жизни Леи. Сабина не хотела посвящать младшую сестру, потому что не была уверена, что та будет держать язык за зубами.

Было очевидно, что Лея нуждалась в общении и скоро встретится с прежними друзьями, то есть теми людьми, среди которых, по мнению Сабины, мог находиться преступник. Если, конечно, вообще был преступник. Это была вторая причина, почему она не хотела делиться информацией с Леей. Сабина не хотела в очередной раз выглядеть проигравшей, полицейским с паранойей, которая из-за травмы и насильного переведения на новое место работы, страдала комплексом неполноценности и поэтому ей везде мерещились преступления. Ей было неважно, что о ней думал Мирослав Амманн. Но мнение Леи, оно не должно было быть неважным, оно всегда было важным для нее.

Сабина по-прежнему могла ошибаться. До сих пор она хоть и сосредоточенно вела расследование, но это все было как-то играючи, потому что не было психологического давления, направленного на достижение успеха. Теперь, когда Лея была в игре, все изменилось. В одно мгновение, на расследование Сабины тяжелым грузом легли десятилетия их вражды и тени прошлого.

— Будет лучше, если ты сделаешь то, о чем тебя попросил Торбен Шляйхер, — ушла Сабина от ответа про Юлиана. — Поезжай к старому господину Моргенроту.

— Все это так таинственно.

— Да, подходящее слово.

Лея, вздохнув, посмотрела на часы.

— Скоро пять. Думаю, сегодня уже поздно для визитов, поеду завтра. Ну, так, что? Пойдем на чердак, найдем договор купли-продажи на участок с руинами, поставим на место старика Бальтуса, а заодно переосмыслим прошлое?

— Ты понимаешь, что это трудная сделка? То, что мы найдем там наверху, вовсе не шутки.

— Да ладно, мы не будем перегрызать друг другу глотки. А если что, с твоими лапами у тебя явное преимущество.

Лея подмигнула ей, чтобы подчеркнуть, что это была шутка. Остаток пути Сабина рассказывала ей, как повредила колено, а Лея историю своего брака с Карлосом и пережитого выкидыша.

— Я тогда была на пятом месяце... Я... У меня тогда был заказ — райские места и пещеры южной части Тихого океана, пляжи, люди, оставившие успешный бизнес, отказавшиеся от стремления к материальным благам, освободившиеся от всех обязательств, вулканы. Я спонтанно приняла его и облетела весь Тихий океан вдоль и поперек. Карлос с самого начала был против. Нельзя так много летать во время беременности, и я знала, на какой риск иду. Это случилось на Самоа, а затем последовал диагноз, что я больше никогда не смогу иметь детей. С той поры мой брак дал трещину. Подводя итог можно сказать — я все испортила сама, причем основательно.

Лея вздохнула и посмотрела на Сабину.

— Уже не в первый раз в жизни.