«И это очень хорошо, мне нравится», – я чувствовал, как меня «отпускает» и, одновременно, как наливается на лбу синяк. Да, бодать деревянные перила я, похоже, знатный мастер!
«Шурф, ты сказал, что секреты есть у всех. И, гм… у тебя тоже?»
«Разумеется», – спокойно отозвался он. Я почувствовал странный укол ревности. О как! Мы ещё чуть-чуть поболтали о разной ерунде: о том, что в Ехо уже совсем весна, что в моду вошли длинные лоохи до пят и что Мелифаро в таком одеянии стал похож на громадное зелёное дерево.
За этими переживаниями я и не заметил, что о приснившемся мне подступающем холоде я забыл. Практически мгновенно!
Я сидел на крыльце, вглядываясь в сгущающуюся темноту, с наслаждением вдыхая тёплый душистый воздух, пахнувший цветами и неизвестными травами, и уже почти собирался вернуться в дом. Нумминорих же! Откровенно говоря, я о нём просто забыл. Я тут же послал ему зов:
«Я сижу на крыльце, приходи, поговорим».
Конечно, он появился буквально через минуту.
- Макс, прости…
Я замахал на него руками. Глаза круглые как у буривуха, а вместо обычного светлого и радостного взгляда – грусть и неловкость.
- Слушай, ну хватит уже, что ты всё время извиняешься. Неужели ты меня считаешь настолько слабым магом, что можешь допустить, что всё произошедшее – только твоя ответственность? Ты, что, разве околдовал меня? В таком действии, как поцелуй, обычно участвуют двое. И как ты помнишь, моё участие было добровольным. Так что хорош! Ага, оба хороши!
Всё это я проговорил, глядя на него, стоявшего рядом на крыльце, потом понял, что шея просто затекает от такого положения и похлопал ладонью рядом с собой, мол, давай, садись.
Нумминорих посмотрел на меня заинтересованно и уселся рядом. Пригляделся:
- Ох, ничего себе! – и потянулся рукой к моему лицу.
Я тут же дёрнулся от его руки, да так рьяно, что с размаху впечатался ухом и виском в многострадальные перила! И тут же заржал! Кажется, биться обо что-нибудь башкой – моё любимое занятие, а главное – всё впрок. Нумминорих не выдержал и тоже засмеялся:
- Да я помочь тебе хочу, Макс! Ты же знаешь, что я учился на знахаря, а у тебя такой здоровенный синяк на лбу!
Я уже откровенно хрюкал, скатываясь в гомерический хохот:
- Ага, а теперь у меня их два.
Таким образом, инцидент был исчерпан. Мы больше не заговаривали об этом с Шурфом, но это не значит, что я всё преспокойно забыл. Я честно пометил этот разговор грифом «до востребования» и точно знал, что, когда вернусь в Ехо, он обязательно состоится. Между мной и Нумминорихом ещё пару дней чувствовалась некая неловкость и напряжённость, я всё ещё чуть-чуть дергался, если наши прикосновения были неизбежны, но со временем и это сошло на нет. Прошёл уже примерно месяц, как мы жили и учились в Тубуре, и в один из таких ничем не примечательных дней, когда мы, только вынырнув из очередного сна, сидели за обеденным столом и лениво ковыряли еду в тарелках, пытаясь понять, что с ней, собственно, нужно делать, Еси Кудеси объявил, что мол, хватит учиться, пора и делом заняться.
Я, честно говоря, опешил, потому как, по моим меркам, я как был несмышлёным неофитом, так им и остался. И да, теперь был полностью согласен с нашим учителем, что дюжина лет в таком обучении – вообще не срок. Но тут, как говорится, пора – так пора. Если коротко, то нам нужно было пройти в общее пространство сна, отыскать там спящих арварохских буривухов и найти след Меламори. Для того, чтобы превратиться в птицу во сне, она должна была задействовать магию высоких ступеней, а такое энергетически насыщенное действие оставляет хороший яркий след. Главное – его найти, выбрать из всех остальных следов и, держась за него как за нитку, постепенно уходя всё глубже в сон, следовать за ней, соответственно, попасть в Коридор Между Мирами, как попала она, и позволить её следу утащить нас в тот Мир, в который улетела она, при этом по возможности (а точнее, очень желательно и даже необходимо) постараться сохранить свою материальность в нашем Мире, тут, в Тубуре. Это как раз и было самое сложное. По мере того, как сон становится всё глубже, сновидец уходит в него целиком, вместе с телом. И, в общем-то, уйти в сон целиком – ещё бы ладно, но вот вернуться из такого глубокого сна, когда ты в него провалился весь, удаётся далеко не всем, и тем более – вернуться не куда-нибудь в другой мир, забыв, кто ты и откуда, а вернуться именно туда, где заснул. В общем, сказать, что мне было страшно – не сказать ничего. «Я – сэр Макс из Ехо, я – Вершитель, я люблю Шурфа Лонли-Локли…» – я начал проговаривать свою всегдашнюю мантру, дабы убедиться, что не сплю и что Еси Кудеси реально наяву говорит о том, что пора бы нам отправляться на поиски нашей беглой птички Меламори. Нумминорих покосился на меня, положил мне руку на плечо:
- Макс, мы справимся, я подстрахую. Мы найдём её.
- А то! – и я нервно хохотнул.
Весь следующий день мы бодрствовали, ели, гуляли и дрыхли без сновидений, набираясь сил перед погружением в глубокий сон. Я безостановочно ходил кругами по ВэсУэсМэсу, пытаясь понять, стоит ли мне поговорить ли с Шурфом. Ну, то есть, мы, конечно, поболтали о том, как дела, и всё такое, я имею в виду, поговорить перед тем, как… как что? А вдруг я не вернусь? Всё это отдавало какой-то дешёвой мелодрамой, да и мне не хотелось его пугать понапрасну, будет ведь волноваться за меня. Я и сам хорошо знаю это ощущение, когда все твои мысли совсем не там, где ты, а в другом месте, с другим человеком. Почти как сон – твоя материальная оболочка может ходить, двигаться и даже что-то кому-то говорить, но сам ты, твоя сущность – далеко, с кем-то, кто важен и дорог. И поэтому я нарезал круги по маленькому тубурскому городку, не решаясь послать Шурфу зов.
«Макс, – услышал я его тихий голос в своей голове. Ну кто бы сомневался! Конечно, он чувствует меня, вот же ведь – не спрятаться, не скрыться! – Ты сам-то не волнуйся так, ладно? Что-то случилось?»
«Наше обучение закончилось, и сегодня мы с Нумминорихом отправляемся в глубокий сон на поиски Меламори. Хотя, как по мне, как был я болваном, так и остался, какой уж там конец обучения, – я рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку. – В общем, Шурф, если я не вернусь…» – он не дал мне закончить:
«Тогда я найду тебя и верну. Ты, что, думал под таким благовидным предлогом взять и слинять?» – я слышал, как он смеётся там, в далёком сейчас Ехо, в своём кабинете в Иафахе. – Так вот, дорогой мой Вершитель, и не надейся. Я откопаю тебя, Нумминориха и Меламори из-под любых земель и надеру вам задницу. Всем троим».
Мне стало легко и спокойно. Потому что я точно знал, что «откопает, найдёт и надерёт», даже если это будет совершенно невозможно, даже ценой собственной жизни.
«Шурф! – я улыбался до ушей. – Ты знаешь, что я люблю тебя, правда?»
«Да, Макс, знаю. Я тоже тебя люблю. Помни об этом, пожалуйста. Всегда. Особенно во сне».
Так что вечером, когда пришла пора отправляться в сон, на сердце у меня было легко и спокойно. Еси Кудеси пожелал нам удачи и заверил, что будет рядом столько, сколько сможет. Мы с Нумминорихом переглянулись, взялись за руки, чтобы оказаться рядом по ту сторону реальности и… уснули.
====== часть 4 ======
Первый этап сна был нам обоим знаком – общее пространство. Оно напоминало общежитие с огромным количеством комнат, каждая из которых – это персональный сон отдельного человека. Не в каждый можно было зайти: некоторые сновидцы не любят гостей и запечатывают свои сны особыми заклинаниями. Впрочем, при большом желании и должном умении такие вот «печати» можно сломать. Иногда – легко, иногда – не очень, всё зависит от силы сновидца. Например, чтобы ворваться в пространство сна Сонного Наездника, нужно очень сильно постараться, да и то не факт, что получится. Но каждая такая вот «комната» имела своё неуловимое отличие от других, некий свой собственный «запах» или «след», потому что во сне (как сказал Нумминорих) редко чем-то пахнет. Впрочем, с моими носом, мне это абсолютно без разницы, не пахнет – и ладно. Но разные «следы» я отличал вполне чётко. Каждый след был совершенно уникальным, не похожим на другой – эдакие своеобразные «лица» сновидений. Ах, да, ещё пространство сновидений делилось на, гм… некие «подпространства», объединённые чем-то общим. Например, Сонные наездники Тубура, которые любили держаться поближе друг к другу, поскольку часто участвовали в совместных снах – ну так, чтобы не бегать. Или Сонные стражи нашего Величества, которые сооружали защитный барьер, охраняя монарший сон.
