Выходя из магического квартала, я был страшно раздосадован тем, что не могу аппарировать. Столько времени уйдёт на дорогу до моей квартиры в Блумсбери! На самом деле, не так уж и много, примерно с полчаса, но сейчас мне была дорога каждая минута.

Когда я всё же добрался до своего временного пристанища, то не стал сразу заходить, а прислушался. Ведь та же Герми запросто могла аппарировать прямиком из Мунго ко мне домой. Постояв пару минут под дверью, я понял, что в моей квартире тихо, и открыл дверь своим ключом.

На сборы ушло совсем немного времени — так, рюкзак, в него несколько вещей, наколдованные документы, которые я успел сотворить, будучи волшебником, вот как знал, что пригодятся. Грег Поркинс, двадцати двух лет от роду - я равнодушно посмотрел на свою фотографию под чужими именем и фамилией и успел порадоваться тому, что изменил себе дату рождения, и в любом баре по этим липовым бумажкам мне продадут алкоголь. Так… Что ещё? Телефон, зарядка, хотя зачем он мне? Ладно, пусть будет. Что ещё? Я оглядел своё безликое простое жильё — узкая кровать, на которой я ворочался, сминая простыни, шепча его имя, когда он снился мне ночь за ночью. Стол, за которым я сидел, делая домашние здания - будущий аврор, борец с нечистью. Я даже хмыкнул. Сейчас это всё казалось мне таким далёким! Таким невероятно далёким от меня. Словно всё это было в прошлой жизни и не со мной. Дальше — шкаф… Смену белья я взял, больше мне ничего не нужно. Что ещё? Я цепко оглядел комнату. Подошёл к столу, достал бумагу и ручку, быстро написал: «Герми, прости меня. По-другому — никак». Положил записку на стол. Вынул из кармана и положил на стол ключи. Подумал о том, что до конца месяца за квартиру заплачено, а значит, хозяйка не останется внакладе. Вышел, плотно прикрыл за собой дверь и пошёл, не оглядываясь дальше, вперёд, по перепутанным лондонским улицам. На сердце у меня становилось легко.

Я зашёл в ближайший салон связи и приобрёл новую сим-карту. Хорошо, что телефон сдуру не выбросил, пришлось бы новый покупать, а к этому я как-то уже привык. Вооружившись нужной газетой и телефоном с новым номером, я засел в утреннем безлюдном кафе, намереваясь в ближайшее время снять себе другое жильё. Поскольку в деньгах я особенно не прижимался, вариантов в выборе нового жилища у меня существенно прибавилось. И уже через несколько часов я заключал договор об аренде чудесной уютной двухкомнатной квартирки в дорогущем Ноттинг Хилле на имя Грега Поркинса. Мои фальшивые документы ни у кого не вызвали вопросов, разве что обрадованный удачной утренней сделкой агент — моложавая женщина лет пятидесяти — скользнула по мне наметанным взглядом и с улыбкой сообщила, что я «неплохо сохранился к столь преклонному возрасту». То бишь к двадцати двум, которые красовались в паспорте и правах вместо реальных без пяти минут девятнадцати.

Я безропотно заплатил за два месяца вперёд, оплатил услуги агента и очень хотел остаться, наконец, один. Только сейчас я понял, как безумно, на самом деле, устал. Сейчас, когда день постепенно начинал клониться к вечеру, мне казалось, что утро со мной случилось так давно, что уже и не вспомнить. Я закрыл дверь за этой чудесной улыбчивой женщиной, которая так легко и быстро помогла мне найти квартиру, и тихо стёк по стене на пол. Сейчас, когда дело фактически уже было сделано, я начал сомневаться и раздумывать — то ли, так ли…

Завтра, всё завтра… Или сегодня, но значительно позже. Я медленно поднялся, дошёл до кровати и упал на неё, как был, в джинсах и толстовке, не раздеваясь. И тут же провалился в сон.

Когда я проснулся, было уже темно. Я не сразу понял, где нахожусь, но постепенно, пребывая ещё в лёгкой полудреме, я вспомнил весь свой сегодняшний день и то, что привело меня в это место. Сев в кровати, я ощутил, что давление в груди, которое было утром, сейчас стало более явным, ещё не настолько, чтобы быть болезненным, но ощущал я его более отчётливо. «Надо бы маггловских каких таблеток обезболивающих купить, что ли?» — мелькнула в моей голове вполне здравая мысль. А ещё я был чертовски голоден. В холодильнике, разумеется, шаром покати.

Я неспешно оделся и вышел на улицу, попутно выяснив, что времени не так уж много, и некоторые небольшие магазинчики ещё открыты, как и всяческие вечерние заведения, в которых можно отлично поужинать. Я зашёл в первый попавшийся ресторан, который оказался не слишком дорогим, заказал стейк, выпил красного сухого вина, именно того, которое мне посоветовал чудесный человек сомелье. Я вспомнил, как мы так же сидели с Северусом в ресторане. Напротив друг друга. И как он тоже общался с таким же важным винным специалистом. Сейчас мне это казалось сном, наш с ним вояж по магазинам с заходом в ресторан, мимолётной фантазией, привидевшейся мне однажды. Но до мельчайших подробностей, до боли яркой и живой.

Я снова пил за его здоровье. И сейчас в этом жесте не было никакой иронии. Я улыбался. Это была невыразимая лёгкость приговорённого, беспечность того, кому терять уже совершенно нечего, кто и так смирился со всеми потерями. Я расплатился, оставив щедрые чаевые, и вышел в мокрый воздух лондонских улиц.

Я просто гулял, засматривался на прохожих, глазел на витрины магазинов, шёл куда-то наугад. Главное не забыть, где я живу теперь, а то с меня станется, буду бродить потом среди нескольких домов, не помня, в котором именно находится моё нынешнее пристанище.

Кажется, впервые в жизни я был предоставлен самому себе. Гарри Поттер, герой магической Британии, золотой мальчик Дамблдора, рождённый служить, выживший для победы, растворялся, оставаясь легендой по ту сторону вспышек колдокамер и газетных заголовок, уступая место незаметному Грегу Поркинсу, не магу и не магглу, которому оставалось просуществовать не так уж и долго.

Я зашёл в ночную аптеку и купил себе самых сильных обезболивающих таблеток, которые продавались без рецепта. Знал бы заранее — хоть рецепт бы какой-нибудь себе наколдовал. А теперь-то чего, придётся терпеть. Я ещё погулял немного, побродил неприкаянным беспризорником по улицам, почувствовал что устал, и неспешно вернулся домой. Лёг в кровать, но ещё долго не мог уснуть, просто ворочался в этой удобной большой кровати, рассчитанной на двоих, обнимал свою подушку и вспоминал, как обнимал его, как прижимался к нему среди ночи, даже во сне подтверждая нашу причастность друг к другу.

Когда я уснул, то вновь увидел, как он идёт по улицам этого уже почти знакомого мне города, мимо всё того же собора и красивых домов, только сейчас он шёл торопливо, своим размашистым шагом, куда-то спешил. Я смотрел на него сквозь эту завесу сна и не мог насмотреться. Я по-прежнему любил его. И безумно хотел его увидеть, дотронуться до него, просто прикоснуться к нему в последний раз… «Северус», — тихо, шёпотом позвал я, зная, что он меня всё равно не услышит. «Северус»… И увидел, как он мгновенно остановился, как он замер, прислушиваясь. Неужели? Не может быть! «Северус!» — сказал я вслух, громче — Я тут, я здесь… Увидел, как он в недоумении повёл головой, будто бы отгоняя мираж. Отгоняя меня. Да, именно этим миражом я и был сейчас. Именно этим миражом я был для него всегда. Он нахмурился, тряхнул головой, глубоко вздохнул и пошёл дальше. Я в бессилии заколотил кулаком по подушке, рывком сел на кровати. Разве я многого прошу? Я просто хочу увидеть его, услышать, дотронуться до его любимого лица, вдохнуть запах. Я хочу попрощаться с ним. Неужели это так много? Я никогда в этой жизни не просил ничего для себя — всегда делал для других, но вот сейчас… Это такая малость…

Утром следующего дня, пока я варил кофе и напевал себе под нос то же самое, что лилось из динамиков местной стерео-системы, я вдруг осознал, что живу в Лондоне уже давно, а толком-то и не видел и не знаю этот город. И мне взбрело в голову устроить себе экскурсию, просто погулять да поглазеть на достопримечательности, притворившись обычным маггловским туристом. Эта мысль меня повеселила, но потом я задумался: а если я кого-нибудь встречу? Хотя, кого я могу встретить? Вряд ли Гермиона с Драко или, например, Рон станут посещать то же колесо Обозрения, на котором я так давно мечтал прокатиться. А остальные, обычные маги, с которыми я обязательно, так или иначе, столкнусь во время своего вояжа, могут меня и не узнать. Магии во мне сейчас нет, так что признать меня за «своего» будет затруднительно. Да и вообще, что мне с того!