Эти важные знаки известны тем, у кого больше опыта: бабушке, врачу, более опытной в материнстве подруге. Опыт практического взгляда на маленького ребенка многие поколения мам, бабушек, прабабушек пронесли через суровый XX век. Эти навыки восприятия помогли им сохранить детей. Возможно, в этом причина того, что многие пожилые женщины в первую очередь замечают изменение веса. («А ты похудела», «Опять поправилась!») Они росли в голодные годы, когда хороший вес определял жизнеспособность и был признаком самого главного – возможности выжить. В расчете на этот практический взгляд мы водим ребенка к врачу или любому другому специалисту: если он заметит что-то тревожное, то сообщит родителям и поможет. Такой сканирующий способ смотреть важен, когда мы заботимся о ребенке, но для собственно воспитания его недостаточно.

Способ 2. Открытое восприятие

Открытое восприятие – это другой взгляд на действительность, иная стратегия. Она отличается от детекторного внимания. К открытому восприятию мы прибегаем, когда, например, наблюдаем закат или приходим на выставку. В такие моменты мы не ищем чего-то специально, а смотрим открыто, широко, доверчиво, словно разрешаем миру впечатлить нас. Мы смотрим даже не на закат, а как бы сквозь него – остаемся эмоционально открытыми всему, что увидим, услышим или почувствуем прямо сейчас. Мы замечаем красочные оттенки неба, причудливые формы плывущих облаков, быстро меняющееся прекрасное зрелище, неожиданно возникшее перед нами.

В такие моменты мы не контролируем свои переживания, наоборот, разрешаем чувствам прийти и быть такими, какими они будут – возможно, даже неожиданными и трудными для нас. Это могут быть грусть или боль, но мы оставляем чувствам право быть такими, какие они есть. И удивляемся своей затронутости. Когда мы наблюдаем таким образом – с открытым сердцем, – то через собственное впечатление оказываемся близки к постижению существа происходящего, сути вещей. Так можно открыть специфическое, неповторимое содержание именно данного момента. Суть – это то, благодаря чему этот закат, эту картину и этого ребенка не перепутаешь ни с каким другим. Добраться до сути можно, только если ты эмоционально затронут. Если останешься равнодушным, ничего не выйдет.

Все дети (как, впрочем, и все взрослые) нуждаются в том, чтобы быть увиденными таким образом – посредством открытого восприятия. Неповторимая сущность ребенка стремится показать себя, окна во внутренний мир открываются. Однако умеем ли мы, родители, смотреть именно так? Если нет, тогда что же это за воспитание? Подлинное воспитание начинается, когда ребенок может разделить свой мир со взрослым.

Часто ли в повседневной жизни мы смотрим на ребенка таким образом? Пожалуй, только когда он спит – такой трогательный, такой родной. Но стоит ему проснуться…

В повседневной жизни практическое заботливое отношение отнимает слишком много сил и времени. Ребенок, особенно маленький, полностью зависит от родителей. И они воспринимают его прежде всего в аспекте его телесности, как беспомощное физическое тело, которое немедленно должно быть накормлено, согрето, подмыто, защищено от болезней… Физическое тело растет, развивается, приобретает новые способности. Слишком много изменений, слишком много тревог…

Когда тревога уходит, мы перестаем суетиться вокруг детей, и появляется совершенно особый, открытый взгляд и вопросы: «Как это быть ребенком?», «Что он видит?», «Что чувствует?», «Хорошо ли ему прямо сейчас?» Словно опомнившись, мы смотрим на него непрагматически, открыто. Такое открытое восприятие через обмен чувствами и совместное проживание эмоциональных состояний создает особый мир между нами, в котором так легко понимать и быть понятым.

Как чувствует себя ребенок в момент, когда его поняли? Он как будто бы выдыхает (уф!), успокаивается, получает от нас подтверждение своему существованию. Это удивительно хорошее переживание. В такие моменты он и сам лучше понимает себя. Чтобы понять себя, детям необходимо, чтобы сначала их понял кто-то другой. Иными словами, ребенку хорошо, когда его понимают. И поскольку он больше не напряжен, он может услышать то, что мы говорим ему. Когда тебя поняли, ты тоже готов воспринимать открыто, в том числе и то, что говорит мама. Чтобы дети прислушивались к нашим словам, сначала мы сами должны уделить время пониманию. Для этого нам понадобится овладеть открытым восприятием.

Пробуем ничего не добавлять от себя

Сюжет первый

Ночью шел сильный дождь, гремел гром, сверкала молния – все это напугало восьмилетнего Костю. Утром, за завтраком, когда семья обсуждала ночные события, бабушка призналась: «Я не спала из-за грозы. Молнии сверкали так близко, я даже испугалась». Старшая сестра Кости добавила: «Я тоже испугалась, когда гром гремел!» А Костя сказал: «Был такой сильный грохот! Он мог разрушить дома!» Ночью, во время грозы, Костя был взволнован, воображение рисовало ему пугающие картины. Утром он не стал говорить о своих страхах, а пересказал картинку, нарисованную его воображением. (Образы, которые создает детское воображение, могут быть выражены в словах, в сюжете игры, в рисунке – все это, конечно, окна во внутренний мир ребенка.)

Давайте посмотрим, что же сказал Костя, когда взволнованно произнес: «Был такой сильный грохот! Он мог разрушить дома!» Наши ответные реплики проявляют то, как мы поняли человека. Какую из них спонтанно выбрали бы вы?

1. «Молнии обычно не попадают в дома!»

2. «Гром и молния обладают большой физической энергией!»

3. «Гроза прошла, и дом не пострадал!»

4. «Я знаю, что ты чувствуешь: страшно, когда рушатся дома».

5. «Гром был таким громким, что ты подумал: а он может разрушить дома?»

Проанализируем ваш выбор.

«Молнии обычно не попадают в дома!», «Гром и молния обладают большой физической энергией!», «Гроза прошла, и дом не пострадал!» – три первых варианта похожи. Именно такая или подобная реакция часто первой появляется у взрослых в ответ на сообщение детей о какой-то субъективной трудности или идее. Цель таких высказываний – поддержать ребенка с помощью новых сведений.

Информация о том, что вчера напугало ребенка, кажется, должна его успокоить, но этого не происходит, ваши слова словно не доходят до него. Дело в том, что кроме фактов («была гроза», «дома не пострадали»), которые беспокоят Костю, есть еще его переживание. Именно оно не дает воспользоваться полученной информацией. Взволнованность ребенка тоже реальна и так же важна, как новые сведения о грозе. Внутренний мир детей – это планета, на которой постоянно происходят бури, штормы и землетрясения максимальной амплитуды. Когда волнение захлестывает, оно не дает рационально воспользоваться знанием, успокоиться.

Тогда, может быть, нужно прямо сказать об этом волнении? Вот часто встречающаяся ответная реплика родителей. «Я знаю, что ты чувствуешь: страшно, когда рушатся дома». Эта попытка понять тоже неудачна, хотя и ориентирована на чувства.

Да, гроза может напугать ребенка, но этот конкретный ребенок не говорил о том, что ему страшно. Костя был взволнован, это так. Но был ли он напуган? Четвертый вариант ответа показывает, что взрослый ребенка не понял. Кроме того, он окончательно Костю запутал, поскольку уверенно сообщил: ему известно, что именно тот чувствует.

Неосмотрительно говорить ребенку: «Я знаю, что ты чувствуешь!» Произнося эти слова, мы сильно рискуем: либо мы угадаем, и тогда он и так почувствует себя понятым, либо нет – тогда невольно его обманем. Мы непреднамеренно накладываем свой собственный опыт переживаний (испытанных когда-то в детстве или в подобных ситуациях) на высказывание ребенка и ошибочно подменяем его эмоциональный мир своим. И события (точнее даже, со-бытия) понимания не происходит.