— Редкий случай совпадения приоритетов, — прошептал он и, потянувшись, первым коснулся моих губ.

Как первым коснулся, так первым и отстранился, больно вжав пальцы в бедра, и остановив мои непроизвольные ерзания по его паху.

— Ну что опять не так? — обиженно застонал я. — Это просто изощренная пытка. Ты всегда останавливаешься в самый ненужный момент.

— В самый что ни на есть нужный, — ответил он, а я не поверил.

Когда вот так дрожит голос, и руки продолжают поглаживать и ласкать, а тела не в силах отлепиться друг от друга, момент для остановки не может быть нужным.

Он провел кончиками пальцев по моему лицу и обжег ухо горячим шепотом:

— Если мы продолжим сейчас, ты просто отключишься. Тебе необходимо принять зелье, оно в лаборатории.

И быстрым жестом столкнул меня с себя, словно расшалившегося котенка.

— Но мы продолжим? — уточнил я, не зная, куда глядеть: то ли на полурасстегнутую змейку его джинсов, то ли на влажные губы.

— Непременно, — заверил меня он, отворачиваясь к огню.

***

Лаборатория была как лаборатория. Нет, как лаборатория Снейпа. Покажи мне кто-нибудь десяток картинок разных кабинетов, и я безошибочно указал бы на хозяина этого. Лаборатория была… как сам Северус. Мне даже стало немного неловко, словно я увидел то, что он скрывал от всех самым тщательным образом. Не могу сказать, в чем дело. На полках и столах не было ровным счетом ничего такого, что могло послужить причиной этого ощущения, но Северус здесь чувствовался во всем. Даже в повернутых в одну сторону ручках ножей, закрепленных на стене, в рядах неразборчиво помеченных флаконов, и в заранее предугаданном мной полумраке, и кисловато-пряной смеси запахов. Спальня, оказывается, не самое личное место в доме. Но вряд ли Северус позволит поцеловать себя вот здесь, прямо у грубоватого, в подпалинах и странных пятнах, рабочего стола.

С дверью, правда, пришлось повозиться. С меня сошло семь потов прежде, чем деревянная панель шевельнулась и отползла в сторону. Северус глухо рычал и раздувал ноздри, раз за разом демонстрируя на первый взгляд простое движение кистью и пальцами. Зато защитные чары пропустили меня без малейших сомнений. Я ощутил только легкое покалывание ладони, в которой сжимал окровавленный платок.

Два флакона, приготовленные для меня, быстро отыскались. А что было искать, если они стояли прямо в центре стола. Зато в дальнем углу, рядом со свешивающимся с цепи чем-то, о чем даже думать не хотелось, настолько отвратным оно было на вид, обнаружился серебряный котел под защитным куполом.

— Универсальная основа, — сказал Северус, проследив мой взгляд. — Не смей даже подходить. Я собирался ею заняться сразу после полнолуния.

И, тяжело ступая, направился вверх по узким ступенькам. Я поспешил за ним. Панель решил не задвигать, одним взглядом спросив позволения, и получив в ответ молчаливый кивок.

Как обычно, от поддерживающих зелий по венам теплой волной разлилась легкость, прогоняя привычную усталость.

— Есть хочешь? — спросил Северус.

Я прислушался к своему желудку и решил, что да.

— Пойду поищу что-нибудь съедобное, — ответил он. — Надеюсь, моих умений еще хватит на то, чтобы приготовить еду.

— Я с тобой, — радостно заявил я.

Наверное, он хотел побыть в одиночестве. Мне показалось, что он скривился, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не отказать. Но промолчал. А раз так, то я сделал вид, что не заметил, и направился вслед за ним на кухню.

— Не сиди без дела, — скомандовал Северус, аккуратно разделывая на части тушку птицы.

Черт знает, где он ее отыскал. Возможно даже, что это была небольшая дириколь. Но то, что не курица и не индейка — бесспорно.

Я вскочил, готовый к действиям. Он кивком указал мне на невысокую дверцу, за которой, словно свитки в библиотеке, хранились напитки, каждая бутылка в своем маленьком отсеке. И вторым — на шкаф с посудой.

Я достал бокалы и завис над шкафчиком, разбирая непонятные надписи.

— Белое, — подсказал он.

— Я красное больше люблю. У тебя не осталось того, помнишь, которое мы пили в первый вечер?

Он кивнул, аккуратно прикрыл двери шкафчика прямо перед моим носом, достал пузатую темно-зеленую бутылку откуда-то из глубин верхней полки, и ткнул ее мне в руки. Пока я возился с пробкой и разливал вино по бокалам, неизвестная птица, возможно дириколь, отправилась в духовку, живописно обложенная овощами.

— Все будет хорошо, Северус, — сказал я, наклоняя бокал в его сторону.

— Так или иначе, — ответил он уклончиво и не слишком оптимистично.

Мы молча и быстро выпили, я налил еще.

— Даже если ты пока не можешь пользоваться магией, — сказал я, — все равно, у тебя остался твой ум, твоя храбрость и умение совершать поступки, на которые никто больше не способен.

Он ухмыльнулся.

— Да уж. И это говоришь мне ты?

— Случайности не в счет, Северус. Только закономерности.

Мы сидели за небольшим кухонным столом на расстоянии вытянутой руки. И я любил его. Правда, любил больше, чем кого-либо в любой из своих жизней. Нет, конечно, я любил родителей, Сириуса, и Гермиону, и Рона, и даже Джинни, и бывшего директора, и многих тех, кого называл друзьями и единомышленниками. Но так…

Должно быть, он что-то прочел на моем лице.

— Завтра, Гарри. Завтра я решу, как действовать дальше.

— Могу я кое о чем попросить тебя, Северус?

— Если только это не нечто крайне непристойное, — вернулся он к своей обычной манере разговора.

— О, это крайне непристойно, — уверил его я. — Настолько, что об этом не следует упоминать в приличном обществе.

Он сделал жест, словно заправляя, за ухо выбившуюся прядь, и слегка наклонился ко мне, изображая заинтересованность.

— Всех богов ради, смой с себя этот отвратительный цветочный запах, — выпалил я, — совершенно не могу его больше выносить.

Он рассмеялся и вышел из кухни, не забыв повернуть таймер духовки.

***

Я сидел на первой ступеньке лестницы, прямо перед щитом, закрывающим проход в спальню, и ждал. Куда бы ни направился Северус из ванной, я успею его перехватить. Я хотел его видеть именно в этот момент. Я хотел его видеть. Я хотел его… Да что ж он там так возится?! Прошла целая вечность и полбокала вина прежде, чем он показался на пороге, босиком, в привычном зеленом халате, неловко придерживая влажные волосы полотенцем. Я захлебнулся вином и словами.

— Иди сюда, — внезапно осипшим голосом позвал я.

Почему-то он не возразил. Я одним взмахом высушил мокрые пряди, не отказав себе в удовольствии слизнуть оставшуюся капельку воды с его виска. Вот это настоящий запах Северуса — нагретая солнцем трава, земля и что-то неуловимо-легкое, словно летний ветер.

— Так лучше? — поинтересовался он.

— То, что нужно, — и я прижался щекой к его плечу.

— Корень ветивера. Так называется…

— Сейчас мне немного не до лекций, Северус.

Он всего лишь положил руку мне на плечо. Я всего лишь отступил на шаг вверх по лестнице. И мы вместе, преодолев барьер чар, рухнули на его кровать, так и не почувствовав аппарации. Клянусь, сам не понимаю, как у меня это вышло.

— Для успешной аппарации необходимо четко представлять место назначения, — проговорил Северус, и его бровь привычно взлетела вверх.

— Вот только скажи, что я здесь нежелаемый гость, — возмутился я, вжимаясь в него всем телом.

— Правильно говорить «желанный».

— А я желанный?

Он с силой притянул моею голову и поцеловал так, что другого ответа не потребовалось. Но раз уж я по воле аппарационного вихря оказался лежащим сверху, то менять этого был не намерен.