— Ну, всё, спасайся, кто может, — лукаво ухмыльнулся Артемис, опрокидывая мужчину на спину и усаживаясь ему на бёдра. — Сейчас я буду насиловать.

Найтгест только фыркнул и сжал обнажённые ягодицы, а затем как следует шлёпнул по левой, отчего Охотник вздрогнул и залился румянцем. Покачав головой, вампир неторопливо расстегнул собственные брюки, но шаловливые руки юноши оказались куда быстрее и нырнули в бельё, принимаясь оглаживать плоть мужчины.

— Я соскучился, — не поведя и бровью, объяснил он, мягко проведя подушечкой большого пальца по самой головке. — И у меня грандиозные планы на эту ночь.

— Да что ты? — мягко ухмыльнулся Гилберт, взяв с тумбы склянку с маслом и полив себе немного на ладонь. — Ну-ну, ну-ну.

— Эй, я серьёзно, — почти обиделся Охотник, слегка привставая на коленях и позволяя чернокнижнику начать себя подготавливать. — Я… скучал по тебе.

— Знаю, — кивнул мужчина, любуясь бликами румянца на скулах Артемиса. — Я тоже. И, чтоб ты знал, у меня тоже большие планы на сегодня.

Едва не треснув от улыбки, Акио тихо застонал, когда пальцы мужчины протолкнулись внутрь, смазывая маслом, лаская, растягивая. По телу прошлась волна дрожи, и он едва удержался от того, чтобы немедленно взгромоздиться на его плоть и как следует оттрахать. Но если Гилберту что-то ударяло в голову, он не допускал подобную торопливость, нежничая с фаворитом и вдоволь лаская его. Может, это весна так сказывалась, может, слишком долгая разлука, но оба были совершенно не против долгой сладкой прелюдии, самозабвенно целуя друг друга, прижимаясь, нежа. Охотник дрожал, прогибал спину, проходясь ладонями по торсу мужчины, игриво царапаясь и подаваясь бёдрами навстречу пальцам Гилберта. Когда терпеть стало невмоготу, он отпихнул его руку и, как следует смазав член мужчины маслом, принялся осторожно на него опускаться. Найтгест наблюдал за этим с ехидным одобрением, а затем резко поддал вверх бёдрами, насадив до самого основания. Охотник вздрогнул всем телом, напряжённо замер, стискивая руки в кулаки и тяжело дыша, крепко зажмурившись. А пока он привыкал к мало приятным ощущениям, дверь в спальню распахнулась.

— Артемис, надо срочно поговорить! — с порога выкрикнул Рурука, кажется, едва не подпрыгивающий от нетерпения.

— Едрить, как тут темно, — пробурчал Роккэн, — Хоть глаз выколи.

— Могу обеспечить, — не повёл и бровью Гилберт, наблюдая за тем, как Акио стыдливо кутается в одеяло, готовый взорваться.

— О, так вас двое! Отлично! — восхищённо выпалил старший Миррор и подбросил на руке карманный светляк.

— Что скажешь, милый? Кажется, сейчас мы будем делать вид, что не слышим и не замечаем их? — ухмыльнулся вампир, слегка толкнувшись бёдрами.

— Да пошёл ты в жопу! — возмутился Акио, стиснув его бока коленями.

— Будешь смеяться, но я, кажется, один из немногих, кто дошёл, — прыснул чернокнижник, с особым злорадным упоением наблюдая за вытянувшимися лицами пройдох.

— Ущипни меня, — прошептал Роккэн, боясь лишний раз моргнуть. — Я правда вижу то, что я вижу.

— Не смотри, тебе ещё рано, — опомнился Рурука, закрыв ему глаза ладонью. — В общем, приношу наши искренние извинения, это такая неожиданность для нас. Мы и подумать не могли, что вы можете быть заняты!

— Кажется, они не понимают намёков, — приподнял бровь Найтгест, а затем пожал плечами. — Что же, я уже занимался своими делами, когда мне зачитывали доклады. Что у вас там?

— Гилберт! — возмущённо вскричал Охотник, а затем не сдержал стона, когда тот вновь толкнулся в него. — Чёрт, придурок.

— Словом, раз вы так заняты, — продолжал витийствовать Рурука намеренный вспомнить все вежливые формулировки, которые ему вдалбливали на занятиях этикета, до того как они с братом покинут спальню Господина чернокнижников, — мы, пожалуй, будем вынуждены откланяться. Но только если вы, в самом деле, прощаете наш глупейший проступок. В противном случае мы будем вынуждены узнать, что будет считаться подобающим подарком в знак примирения, понимаете ли.

— Братцы! — взревел Акио вполне способный одним своим мощным воплем вынести Мирроров вон из комнаты, а, может, и из замка.

— Хуятцы, — вставил свои пять копеек Господин чернокнижников, наблюдая за тем, как быстро захлопывается дверь за Миррорами. — Мне даже любопытно, они специально момент подгадали?

— Это было бы вполне в их духе, — ворчливо заметил Охотник и прокашлялся, прочищая горло после собственного крика.

— Ну что ж, зато ты знаешь, что они на тебя не в обиде, — мягко улыбнулся вампир, а затем, подхватив любовника под бёдра начал сильные движения. — А это значит, что ты будешь в великолепном духе. Я доволен. Даже не буду мешать вашим посиделкам.

— Дохлые боги, Гилберт, заткнись уже!

— А что? Может, позвать их? Думаю, у них были о-очень важные новости, если уж они так вломились.

Акио застонал и, склонившись, заткнул посмеивающегося чернокнижника поцелуем. «Невыносимый», — подумал он с улыбкой.

❃ ❃ ❃

— Что у вас там такого важного было? — проворчал Акио, начав разговор ещё на подходе к парням. Те тщательно сдерживали ухмылки, глядя на его чуть хромающую походку, пока он спускался по лестнице. — И что за бред был в кабинете?

— Мы узнали кое-что, — поспешил заговорить Роккэн, пока брата не прорвало с ехидными комментариями. — Лихнис планирует убить тебя.

Охотник встал как вкопанный, затем удивлённо поморгал, и только после этого захохотал в голос, запрокинув назад голову. Он смеялся долго, от души, то и дело складываясь пополам и буквально приседая, хватаясь за живот. Настала очередь братьев хлопать ресницами и пытаться при этом понять причину смеха Охотника. Успокоившись и отдышавшись, он со стоном стёр выступившие слёзы:

— Я, конечно, благодарен вам за такую заботу, но вы что, серьёзно? Лихнис? Убить меня? — Они убеждённо кивнули, вмиг став крайне серьёзными, что с ними случалось не так уж и часто. Акио издал неприличный звук губами и снова недолго посмеялся. — Я вас умоляю, он даже таракана убить не сможет, даже если тот будет неподвижно сидеть у него на столе. И, скажу вам даже больше, меня очень сложно убить. Даже если я и хочу обратного.

Поглядев на вопросительные физиономии братьев, он едва слышно вздохнул и наглядно продемонстрировал, что именно делает дух, после чего те занялись теперь уже одним из своих любимых занятий: «неожиданно проткни Артемиса, выслушай его ругательства по поводу испорченной одежды и попробуй при этом очень быстро убежать». Конечно, до откровенного вредительства и повреждений они никогда не доходили, но было достаточно и просто кинуть в него чем-нибудь острым, при этом попав в руку, чтобы обеспечить веселье.

— И что, вы решили подобраться к нему поближе, чтобы выяснить, чем он занимается? — поинтересовался Акио, рассевшись на ступенях академии и расслабленно покуривая сигарету. Получив положительный ответ, он едва слышно вздохнул и покачал головой. — Как успехи?

— Да пока никак, — Рурука вяло пнул травинку, выглядя, мягко говоря, расстроенным. — На него временами что-нибудь находит, и он начинает распинаться о том, какой ты плохой человек.

— А вы?

— «О да, более кошмарного человека сложно найти», — скорчил физиономию Роккэн, тщательно пародируя голос секретаря. — «Такой-растакой, добился нашего исключения из академии, настроил против нас всех профессоров, а мы так хотели стать настоящими чернокнижниками и служить Господину!».

— Думаю, он был в восторге от этого рассказа, — ухмыльнулся Охотник, делая глубокую затяжку сладкого дыма вперемешку с прохладным весенним воздухом. — Так и вижу его физиономию, полную торжества. А кроме этого? Что вы выяснили? Не просто же так прибежали.

— Понимаешь, — старший Миррор подбирал слова, задумчиво покручивая в руках длинную трубку и явно раздумывая над тем, стоит её раскурить или нет. Роккэн держался от дымящейся компании на расстоянии, поглядывая на них с заметным осуждением. — Самое худшее в том, что он нашёл каких-то единомышленников. Я уж не знаю, кому ты так успел насолить среди наших, но тебе следует держать ушки на макушке. Может, даже скажешь об этом Гилберту.