Фрэнсис чуть помялся, повёл широкими плечами и едва заметно нахмурился, тряхнул головой. Он явно имел свои соображения по этому поводу, но до поры до времени помалкивал, пока Акио и Найтгест сверлили его идентичными ожидающими взглядами. Мужчина облизнул губы чуть заострённым языком, выдохнул и вдохнул поглубже.
— Как скажет Повелитель, — наконец кивнул он, пытаясь справиться с собственными возражениями. — Я должен знать что-то особенное?
— Свяжитесь с Тошем, — Гилберт перенял инициативу, не дав встрять разохотившемуся Артемису. — У него есть все данные, нужные вам. Советую выехать засветло.
— Обижаете, Господин, — внезапно осклабился мужчина, показав острые зубы, — долечу за несколько часов.
Акио повёл любопытным носом, жадно вглядываясь в переливающуюся ауру. Подобное ему ещё не доводилось видеть, и он едва справлялся с тем, чтобы начать допрашивать рогатого. Поклонившись, мужчина взял протянутый ему Гилбертом свиток и, не прочитав, развернулся и направился на выход. Артемис изумлённо и радостно вскрикнул, заставив всех вздрогнуть и уставиться на него. За спиной Фрэнсиса были аккуратно сложены кожаные огромные крылья. Тот чуть повернул голову к Акио, ухмыльнулся и, подмигнув, покинул кабинет.
— Все свободны, — ледяным тоном проговорил Гилберт, прервав тишину. Наместники, переглянувшись, поспешили выместись прочь. Даже Иен не стал противиться желанию своего Повелителя. Мужчина покосился на притихшего Охотника. — Что?
— У него крылья! — вскричал Акио, дав себе, наконец, волю. — Настоящие, мать его, крылья!
— И что? — с некоторым непониманием поинтересовался Гилберт, удавив на корню порыв ревности.
— Да как ты не понимаешь! — воскликнул Охотник, затем подняв на него взгляд широко распахнутых глаз. — КРЫ-ЛЬЯ!
— У меня тоже такие есть, и что? — не совсем понимая причину столь бурной реакции, пожал плечами мужчина, принимаясь заново раскуривать трубку.
Акио покосился на него с понятной долей недоверия, прищурив один глаз и крайне внимательно оглядев чернокнижника, всем своим видом демонстрируя, что не согласен с заявлением мужчины по определённым причинам. Соскользнув с его колен, он зашёл за спину вампиру, затем чуть пихнул его в основание шеи, заставив наклониться. Тот с титаническим спокойствием терпел тщательный осмотр и прикосновения чересчур любопытного юноши, который разве что носом не тыкался ему в лопатки, пытаясь отыскать желаемое.
— Нет тут ни черта! — возмутился он, скрестив на груди руки. — Обманщик.
— Вампиры часто и много лгут, но это не тот случай, — с абсолютно каменным лицом возразил Найтгест. — Я не буду их выпускать, пока не будет такой необходимости.
— Она есть, — запротестовал юноша, ещё больше надувшись. — Я хочу увидеть крылья!
— Тьма, Акио, сколько тебе лет? — проворчал мужчина, чуть повернув к нему голову. — Ведёшь себя, как маленький мальчишка.
— Тридцать четыре, чтоб ты знал, старый пердун! — огрызнулся Охотник, который по этому поводу весьма комплексовал.
В Сотминре его бы сочли уже едва ли не «в возрасте», в то время как здесь он в самом деле считался физически ребёнком, даже не достигшим совершеннолетия. И тем более ему было неловко рядом с Миррорами, которые были его старше, но при этом обращались к нему, как к старшему брату. Ну, и, конечно же, он не упускал возможность напомнить Гилберту, что он нарушает правила, затащив к себе в постель «ребёнка». Вампир потёр переносицу и тяжело вздохнул:
— Постоянно об этом забываю. Так или иначе, тебе этот вид будет не по душе.
— Да откуда ты знаешь? Ну, Гилберт, пожалуйста!
— Ладно, только хватит ныть!
Тяжко вздохнув, чернокнижник отложил трубку и поднялся из кресла, чтобы затем скинуть плащ и начать расстёгивать пуговицы с присущей ему неторопливой вальяжностью. Не вытерпев пытку, Акио кинулся к нему, чтобы снять с него жилетку, а после — быстро расстегнуть рубашку и отбросить её прочь. Гилберт посмотрел на него с осуждением, но, натолкнувшись на сверкающий взгляд, полный едва ли не обожания, смягчился и улыбнулся. Прибегать к магии вампира он не слишком любил: с этим были связаны неприятные воспоминания, отдающиеся рваной болью в сердце и душе. Тем более, подобный облик он принимал только в критической ситуации, во время сражений, а потому опасался, что не удержится и впадёт в кровавое безумие. Но стоило только подумать о том, что Охотник пострадает, как приходила ледяная уверенность — он справится со своей мёртвой сущностью. Клыки нестерпимо зачесались, прорезая дёсны, сдвигая дальние зубы, острая боль пронзила лопатки вслед за тем, как по костям потекли силы. Охотник заворожённо наблюдал за тем, как мужчина с абсолютно безразличным видом терпит эти мучения, как за спиной его распахиваются чёрные огромные кожистые крылья. Они раскрылись, поднялись, заняв собой едва ли не весь кабинет, и Акио, с трудом дыша, приблизился к замершему, точно изваяние, Найтгесту. Он протянул дрожащую руку и коснулся крыла, провёл кончиками пальцев по вязи тёплых бархатистых сосудов, мягко и чуть заметно пульсирующих. Сердце юноши упало в пятки.
— Великолепен, — прошептал он, проведя всей ладонью вдоль костей-направляющих, провожая эти движения взглядом и не веря своим глазам. — Боги милостивые, они прекрасны.
Не сдержавшись, он подался вперёд и прижался щекой к левому крылу, прикрыв на мгновение глаза. Когда его слуха коснулось опасное рычание, он с пониманием отпрянул. Наверняка его кровь влекла вампира, и испытывать терпение этого существа совершенно не хотелось. Чувствуя, как пылают щёки, Артемис смущённо отвернулся, не находя себе место. Гилберт с облегчением заставил себя убрать крылья, смирил дикую жажду и опёрся на стол. Он подавлял вампирскую суть магией чернокнижника, но всякий раз, призывая к ней, находился на грани срыва. Жаждал крови, смерти, и теперь приходилось особенно контролировать себя, чтобы не наброситься на юношу, притихшего и вроде бы даже робкого.
— Ну что? — деланно безразлично поинтересовался он, подбирая рубашку и одеваясь. — Доволен?
— Спрашиваешь! — с восторгом воскликнул Акио, обернувшись и засияв улыбкой. Но тут же задумчиво поглядел наверх. — Но у Фрэнсиса были совершенно другие крылья. И он их не скрывал. Он не вампир, да?
— Да, — коротко кивнул Найтгест, с особым упоением кутаясь в плащ и принимаясь за трубку.
— А кто? — полюбопытствовал Охотник, усаживая его в кресло и возвращаясь на удобные колени.
— Дракон.
Акио медленно поднял бровь, пытаясь вообразить себе подобное, но получалось не слишком хорошо. Гилберт покачал головой, показывая, что не способен сейчас на красноречивое описание. А затем с облегчением улыбнулся и ехидно сощурился:
— Великолепен, значит, да?
— Пошёл ты, — смутился юноша, пихнув его в плечо и уведя взгляд.
А затем, против своих слов, прижался к мужчине и прикрыл глаза, не в силах сдержать счастливую улыбку.
❃ ❃ ❃
День выдался приятным: Гилберт несколько раз поручал что-нибудь Артемису, в основном, по мелочам, но тот жадно брался даже за такое, не желая думать о том, что надо будет вернуться в Сотминре и возобновить наблюдение за изгнанниками. Если бы только знать наверняка, что он не зря переживает, не просто так делает это всё, что есть серьёзные причины для волнения! И вместе с тем, он был рад, что может быть в родном мире, пока его аура восстанавливается, пока его душа зарастает, а запасы сил восполняются. К тому же, Найтгест был на удивление весел и даже приятен, не раз мягко подшучивал над Артемисом, вызывая его смех и отгоняя прочь мрачные мысли. В спальню они возвращались вместе, в один голос послав куда подальше заглянувшего в кабинет гонца, прибывшего из Белого замка. И вновь Гилберт приятно удивил фаворита: едва они оказались в апартаментах, он устроил ему массаж, размял беспощадно болящую спину, вновь обласкал ноги юноши, и тот пребывал в совершенно блаженном состоянии. У Найтгеста была своя цель. Ему не пришлось по душе тоскливое и даже несчастное выражение лица любовника, когда он говорил о Миррорах. И отгонял от него грусть, как мог, в меру своих скромных способностей. Разнеженный, податливый, согретый массажными маслами, Акио едва не мурлыкал под руками мужчины и выглядел совершенно счастливым. Вампиру было невдомёк, что тот радуется не просто вниманию к себе, а его вниманию.
