Дита кивнула и, мягко взяв сына за руку, повела вслед за прорицательницей. Та шла впереди, постукивая древком копья по полу, не оборачиваясь и не задумываясь над дорогой. Подземные переходы — переплетения пещер с высокими потолками — петляли, путались, но женщина вела уверенно.

— Ты запоминаешь, Рурука? — поинтересовалась Адель, даже не повернув головы.

— Да, — серьёзно кивнул мальчик, ещё не совсем понимая, куда и зачем они идут.

— Хорошо. Это пригодится в будущем, — довольно пробормотала жрица.

Они шли не меньше получаса, и беглецы стали выдыхаться. Пусть они и не бежали, но земля то поднималась, то шла под откос, да и холодно было под замком Ортов. Они миновали подземное озеро, откуда черпали воду, там же Дита наполнила фляги, прошли темницы.

— Приготовьтесь, — тихо произнесла Адель, замерев, казалось бы, в тупике.

Дита обхватила сына за плечи, прижав к себе, пока тот с любопытством крутил головой из стороны в сторону. Прорицательница запустила руку в неприметную щель между камнями, что-то повернула, и глыба отъехала в сторону, впустив свежий холодный воздух, обдав их влагой дождя. Они вышли под ночное небо, затянутое тучами, и продолжили путь. Замок Ортов возвышался среди скал, нижние его этажи были объяты пламенем.

— А как же папа? — подал голос Рурука, обернувшись на цитадель. — Мам, там папа остался!

— Твой отец сильный воин, не переживай за него, — успокоила сына Дита, невольно испытав стыд за то, что делает. Но стоило ей представить, что её ребёнок точно так же будет однажды сражаться в тесных коридорах, защищая интриганов, чёрных магов, как тут же успокаивалась. Ему будет лучше вдали от этого мира.

Мальчик упрямо сжал губы, но ничего не ответил, покорно следуя за ней и прорицательницей. Они дошли до покрова леса, и им навстречу вышел огромный белоснежный зверь: массивные когтистые лапы поддерживали поджарое тело, а мохнатая грива обрамляла благородную тигриную морду. Снежные лигры выводились на просторах Зимних земель и использовались жрецами, как ездовые животные. Могучие благородные звери верно служили своим хозяевам на протяжении всей жизни, и смерть такого существа считалась для жреца трагедией. Адель кивнула на спину лигра, и Дита осторожно усадила сына, затем с опаской забралась сама, следом вспрыгнула прорицательница, и зверь довольно заворчал, тряхнул головой.

— Что бы ни происходило, не останавливайтесь, — предупредила Адель. Дита не видела её лица, но ей стало совершенно не по себе.

Лигр потрусил вперёд, затем стал набирать скорость, несясь между деревьев мягко и плавно. Их побег не остался незамеченным: вскоре они расслышали топот копыт, постепенно нагоняющий их. Громыхало. Молнии прочерчивали чёрное небо белыми зигзагами, ветвились и стрекотали, освещая лесную чащобу. Всадники нагнали их у спуска в подземный лаз, идущий под Бурным морем. Оно гневливо вздымало волны, гремело и будто кричало, тёмной пустыней простираясь перед беглецами.

— Адель! — голос Зепфинохор прорвался через шум воды и молний. — Предательница! Так и знала, что ей нельзя доверять!

— Езжайте напрямик, — приказала прорицательница, спрыгивая со спины лигра и вынуждая Лезвие принять вид копья. — Езжайте же!

Дита схватилась за поводья и хлестнула животное. Он обернулся на хозяйку, взвыл и бросился вниз, в подземный ход, унося девушку с ребёнком прочь от преследователей. Адель торопливо обвела вокруг себя контур Лезвием, и тот тускло засветился в глухой ночи. Стоило второму Орту, младшему лорду, кинуться следом за леди и ребёнком, как копьё немедленно нашло острием сердце его коня, просвистев в ночи. Животное заржало, завалилось на бок, придавив ногу юноши и не дав ему сдвинуться с места. Жрица чуть пригнулась к земле, обходя застывшую чернокнижницу, двигаясь к Лезвию и внимательно поглядывая по сторонам. В тёмное время суток чернокнижники становились особенно опасны, и потому прорицательница была бдительна. Круг света под ней служил скорее предупреждением, чем настоящей преградой, однако она полагалась на него.

— Я говорила Гиозо, чтобы вышвырнул эту девчонку, так нет, — зашипела чернокнижница, спешившись и вытащив из-за пояса тонкую длинную саблю. — Я его предупреждала, что она сбежит прежде, чем он успеет сообразить. И щенка её надо было утопить, как только родился. Вместе с тобой!

— Я знаю, — кивнула целительница, удобнее перехватив копьё и отбив первую пробную атаку. — Я делала всё, чтобы остановить тебя. И рада, что у меня это получилось.

— Ещё нет, — осклабилась Зепфинохор, ринувшись в стремительную атаку.

Жрице приходилось тяжко: тени и клинок слились в единое целое и разили без пощады, находя беззащитные места, приходилось следить за всем, что происходит вокруг. Щиты вспыхивали за секунду до того, как лезвие достигало прорицательницу, и она успевала отбить атаку, отбросить её обратно. Зепфинохор начинала злиться: полагая, что столкнулась с беззащитной кроткой ланью, она к собственному неудовольствию выяснила, что жрецы не так просты и безобидны, как кажутся на первый взгляд. Определив тактику Орт, Адель стала отвечать ей своими атаками, высчитывая секунды с совершенно спокойным лицом. Не было в ней ни гнева, ни страха, ни горечи — только смирение и готовность. «Увези ребёнка, Дита, только увези его отсюда», — про себя повторяла прорицательница, отметая прочь отрывистые блики видения, преследовавшего её на протяжении всей жизни. Девушка, уезжающая прочь на лигре сквозь тьму, и её сын; спокойная и счастливая жизнь с любимым мужчиной, второй ребёнок; их связь с Господином чернокнижников; их судьба поменять многое во фракции одним лишь своим присутствием; и её собственная смерть, чтобы послужить чужой жизни. Она ударила копьём, перебив артерию на ноге чернокнижницы, наклонила его для очередной атаки, и всё равно вздрогнула, когда подкравшиеся со спины тени вонзились в тело, пробив насквозь. Не вскрикнула, не дёрнулась, затухающим сознанием потянувшись к спасённой девушке, силясь понять добралась ли, цела ли, не оставила ли сына в мрачных переходах сырого подземного прохода. А затем плавно опустилась на землю, придержала себя руками, будто всего лишь присела перевести дыхание.

— Стоило оно того? — с ухмылкой поинтересовалась Зепфинохор, разрывая собственную рубашку на лоскуты и перевязывая ногу.

— Поверь мне, чернокнижница, ещё как стоило, — одними губами прошептала Адель, подняв на неё чистый, незамутнённый светлый взгляд синих глаз. — И будь у меня шанс сделать это снова, я бы не колебалась ни секунды.

Орт скривила губы, затем занесла саблю и пронзила сердце, добивая прорицательницу, не дав ей изречь ещё хоть одно слово. Провернув клинок несколько раз с особым остервенением, женщина вернула его в ножны, а затем, хромая, двинулась к коню брата, замершему поодаль. Животина, метаясь, переломала юноше кости, и он не дожил до конца поединка. Скривив губы, Зепфинохор бросила быстрый взгляд на вход в подземелье, затем подозвала свою лошадь и осторожно взобралась в седло. Изящный пас рукой, и тени подняли с земли тела, отнесли их к морю и забросили подальше, а сама женщина двинулась обратно к замку, покачиваясь в седле. Рана была серьёзной, и крови она успела потерять много, но до родового гнезда дотянула. Осада сошла на нет, огонь потушили, но Гиозо всё равно метался, как объятый пламенем, осматривая каждое тело. Увидев приближающуюся сестру, он немедленно двинулся ей навстречу, хмурый и бледный. Уродливая рваная рана перечеркнул его лицо, опускаясь на шею и плечо единственной широкой полосой.

— Что с ними? — холодно вопросил он, не торопясь на помощь к Зепфинохор.

— Адель и Най хотели переправить их на материк, чтобы защитить. Шторм забрал их всех, — не моргнув и не покраснев, соврала она, медленно стекая со спины лошади, припадая на повреждённую ногу. — Я говорила, что это безумная идея, но они не послушали. Меня никогда не слушают. И это оборачивается бедой.

Лорд семьи не провожал её взглядом, не обернулся вслед, остекленевшими глазами всматриваясь в ночь, в виднеющееся в ночи море. Отвернувшись, он медленно поднялся по ступеням в замок.